Прошу т. Молотова постараться разослать это письмо членам Политбюро вкруговую сегодня же вечером (не снимая копий) и просить их вернуть Секретарю тотчас по прочтении с краткой заметкой относительно того, согласен ли с основою каждый член Политбюро или письмо возбуждает какие-нибудь разногласия. Ленин».
Омерзительная инструкция от омерзительного кровавого маньяка, упивавшегося русской кровью!
23
Ни один русский царь не воевал с собственным народом, ни один не раздавал миллионы квадратных километров русской земли, как это делал вождь мирового пролетариата. Немцы не оккупировали пол-России лишь потому, что потерпели жестокое поражение в Первой мировой войне. Но Ленина, словно это оскорбило, и он решил реабилитироваться: он продал, подарил Малороссию украинцам за символическую сумму в один рубль. «У пролетариев нет родины, нет границ, все богатства России, где живут дураки, принадлежат мировому пролетариату, — рассуждал он под бурные аплодисменты своих соратников евреев, у которых на то время действительно не было родины, а коль так, то весь мир принадлежит им, евреям».
Ни один правитель России не воевал так жестоко, так упорно с собственным народом как вождь Октября. За сравнительно короткий период ему удалось изменить психологию русского человека, отучить его от земли, от собственности, разлучить с церковью, с богом и почитать только его, жестокого маньяка, злодея и сифилитика, за земного бога.
Он добился невероятных успехов при помощи пистолета, приставленного к виску каждого свободного гражданина России, в котором видел духовного раба. И русский мужик стал рабом.
Последователи кровавого узурпатора пели ему гимны, опирались на его учение, дышащее мракобесием и смешанное с белибердой. Ленинские портянки, старые кованые сапоги, его одежда, пропитанная потом и кровью, сапожная щетка, — все было священным, мудрым и подлежало рабскому преклонению.
Если последующие малограмотные коммунистические боссы затевали очередную кровавую вакханалию, они обязательно опирались на учение Ленина. Любые события в стране происходили и освещались с точки зрения ленинского учения. Советские люди переименовали все улицы, все проспекты, все закоулки и переулки, назвав их именем вождя. Доходило до того, что невозможно было найти нужный адрес, поскольку каждый дом стоял на улице Ленина.
В селе Ленино был колхоз имени Ленина, в колхозе было пять бригад, три из которых носили имя Ленина, а две соревновались и боролись за это имя. В самой передовой бригаде с наибольшим удоем молока от коров, которые тоже ждали, чтоб им присвоили славное имя, молоко текло рекой. Доярки, правда, умудрялись добавлять воду в молочные фляги, увеличивая, таким образом, надои молока от каждой коровы, примерно, на тридцать процентов. И все это во имя того, чтобы этому звену присвоили имя Ленина.
Председатель Мочидело сочинял рапорты в райком партии о высокой сознательности крепостных крестьян и о том, какие у него сознательные доярки и коровы. Секретарь парткома Лупоглаз тут же созывал бюро, на котором был одобрен почин доярок и сознательность коров, и, приложив к выписке докладную председателя Мочидело, немедленно отправлял в райком партии.
В райкоме мнения разделялись. Два секретаря готовы были одобрить и распространить почин, а секретарь по идеологии Вырвиглаз, запротестовал.
— Имеет ли корова право носить имя вождя мировой революции Ленина, который знал двадцать пять иностранных языков, который написал свыше шестидесяти политических романов, переведенных на сто восемьдесят языков мира? Нет, конечно. Ленин освободил нас от попов, увеличил пастбища для скота за счет церковных земель и огородил нас колючей проволокой от капиталистического мира. Я считаю: корова не имеет права и баста! Если бюро примет такое анти-ленинское решение, я буду протестовать, я жисть положу, я буду сражаться, я пятьдесят пятым ленинским томом буду лупить по башке каждого члена бюро.
— Успокойтесь, товарищи, — сказал Первый. — У Ленина больше произведений, чем вы назвали. Я выяснил, что готовится к изданию триста томов, триста его выдающихся романов. Я выяснял сей вопрос в обкоме. Надеюсь, все знают, что такое обком.
— Обком — это все! Это матерь наша, это фсе — конец и начало. Да здравствует Ленин.
Поговорили, отложили, забыли. Прошло несколько месяцев. Коровы также давали неимоверное количество молока с учетом прибавки воды, доярки цвели пахли, но тут бригадир Задов приобрел бугая-осеменителя и дал ему имя: бугай стал Лениным.
Эта новость не могла пройти мимо райкома партии и в первую очередь мимо уполномоченного КГБ при райкоме товарища Цветкова. Цветков возмутился, бросился к Первому без очереди, стукнул кулаком по столу и спросил:
— Сколько можно?! Может, завтра славное имя Ленина будут присваивать дворняжкам, а? Немедленно наведи порядок, а то отправлю на Колыму!
Первый секретарь побледнел, посерел, сложил ручки и тихо произнес: виноват.
И тут началось. Не только коровы лишились славного имени, но и бригады. Речь зашла даже о колхозе. Но тут председатель колхоза приказал зарезать трех телят и трех кабанчиков и лично отвез трем секретарям райкома партии. На этом была поставлена точка в ревизионизме, а до Сталинского изречения: чэм болшэ успех на социализм, тэм болшэ врагов, дело не дошло.
Три дня в колхозе пьянствовали, вернее, праздновали по случаю благополучной отмены более жестких мер в отношении руководства и даже доярок, которые могли лишиться не только почетных должностей, но и партийных билетов. А за ними могли последовать более «справедливые» меры: как-то отправка на Колыму лет на двадцать пять, расстрел и еще Бог знает что, поскольку врагам не было и не могло быть пощады.
Из последователей Ленина наиболее прилежно относился к его учению его верный ученик, второй гений русского народа Иосиф Джугашвили-Сталин. Он даже переплюнул своего учителя. Если учитель уничтожил тринадцать миллионов своих граждан, то Джугашвили — сто. И заслужил бессмертие. Русские рабы липли к нему и так почитали его, что он поневоле потеснил учителя на вторые роли. Но только при жизни. Как только он ушел, и Хрущев разоблачил культ личности Сталина, то в скором времени вождь революции вновь вернулся в семьи и в сознание каждого советского человека. Советский народ снова обрел земного Бога, а тот, что на небесах, о том совсем забыли. Сын стал предавать отца, отец сына и, вообще, больше ценилась безотцовщина. Такой боец принадлежал партии и ради ее идеалов готов был на все и в том числе на смерть.
Если бы у боженьки, отца всех детей, покровителя всех обездоленных и гениального мыслителя, и вождя Ленина было все в порядке с совестью, то можно было бы сказать, что на ней свыше тринадцати миллионов загубленных жизней за время его недолгого, кровавого правления. Это, правда, далеко не точная цифра. Жизней ушло гораздо больше, плюс два или три миллиона русской интеллигенции, высланной за границу, — это тоже на нем. Если собрать всю кровь, пролитую им, то ее хватило бы, чтобы заполнить все подземелье мавзолея, где до сих пор лежат его останки. Но, ни совести, ни чести у него не было. Почему? Может смесь многонациональной, в том числе и калмыцкой азиатской крови, сделала его варваром двадцатого века?
Но не только в этом его преступление перед почти трехсот миллионным народом. Преступление, которому нет, и не может быть оправдания в веках еще и в том, что он за короткий исторический период породил и внедрил психологию рабского поклонения российским фараонам двадцатого века, лишил христиан веры в Бога при помощи неоправданной жестокости и беспардонной демагогии, которой поддаются простые малограмотные люди. Лишение жизни ни в чем не повинного человека, стало нормой под демагогическим прикрытием в интересах революции. Палачи становились божками.
На тему о том, как Ленин поворачивался, как сходил со ступенек, как отдал миллион квадратных километров территории немцам, как уничтожал храмы, как расстрелял свыше ста тысяч священнослужителей, советские духовные рабы защитили тысячи диссертаций и опубликовали книги миллионными тиражами. Какое счастье, что все это теперь лишь мусор истории. Но вернемся к палачу.
