Майлс возвращался после слишком многих часов в Лондоне, вялым и уставшим, затем успокаивал ее, когда она рыдала; Стратфорд Херви в своем саване, лежал вместе с другими погибшими с «Афины», когда Майлс зачитал молитву, а затем Ограничивающий перенес тело к скорбящим родителям; Адмирал Даррант с трясущимися руками поздравлял ее с победой, не говоря ни слова и не ссылаясь на смертный приговор племянника, замененного на ссылку; И выражение лица Селины, когда она вошла в свою гостиную, и обнаружила там Элинор, ее удивление, а затем слезливую радость без следа гнева или упреков.

Небольшое, но заметное уведомление на страницах «Таймс», объявляющее о предстоящем браке одного из капитанов Майлса Рамси Необычного Перемещающего с мисс Элинор Пемброук Необычной Поджигающей, появилось только раз. Элинор показала Майлсу за завтраком.

- Это единственное сообщение, которое я ему дам, - сказала она Майлсу, который выглядел мрачным. Он вообще не хотел никакого объявления, злился на то, что мистер Пемброук обращался лучше со своей второй дочери, чем с Элинор, но уступил ее желаниям. - Если он или мама захотят присутствовать, я не прогоню их. Но думаю, что они этого не сделают.

Селина и ее муж придут, отец Майлса и Артур Бомонт, и капитан Гораций, чтобы быть свидетелями, и еще несколько знакомых Майлса, но ни Элинор, ни Майлс не хотели большой суеты. Они собирались вернуться на «Афину» непосредственно после свадьбы. Они уже путешествовали намного дальше, чем кто-либо, кого могла себе представить Элинор.

Восьмой день был неожиданно прохладным и дождливым для июля в Лондоне. Элинор потерла голые руки и вздрогнула, когда их экипаж покинул Адмиралтейство в тихом районе Лондона, где Майлс нашел церковь со священником, увлеченно зачитывающим их церемонию бракосочетания.

- Было очень тепло шесть дней назад, когда я заказала это платье, - жаловалась она, подбирая шелковый шлейф. - Я не понимала, что должна была купить из шерсти.

Майлс улыбнулся и обнял ее. Он выглядел замечательно в своей парадной форме, его шляпа лежала на коленях. Рамси подстригся и теперь его голубые глаза привлекали всеобщее внимание.

- Если бы мы были дома, вы были бы согреты, у меня не было бы оправдания, чтобы обнять вас.

- Я должна упрекнуть вас за дерзость, но я нахожу, что мое время на флоте сделало меня довольно менее чувствительной. Надеюсь, вы не против.

Он обнял ее левой рукой, чтобы привлечь к себе.

- Знаете, - сказал он, - в тот вечер на вечеринке Гарри я хотел попросить вас потанцевать со мной.

Она ахнула.

- А я так ужасно вела себя с вами.

- Я думал, вы можете подумать, что я высмеиваю вас. Затем я жалел всю ночь, что не пригласил.

- Полагаю, я бы сказала «Да». Но вы правы. Я, вероятно, бы еще больше обиделась, и тогда сказала бы ужасные вещи, и вы бы возненавидели меня, и мы никогда бы не стали друзьями...

- Или я бы придержал свой дерзкий пыл, и влюбился в вас сразу, и встал на колени, и умолял выйти замуж за меня прямо там.

Она рассмеялась и положила голову на его плечо.

- Я предпочитаю, чтобы вы на самом деле сделали это.

- Я заикался и не знал, что сказать, и боялся, что я ошибся. А вы на самом деле не заинтересовались мной?

- Вы стоите, такой красивый, смотрите на меня, как будто я сокровенное желание вашего сердца.

- В котором вы находитесь, - экипаж загремел, готовясь к остановке, но Майлс, не отпускал ее, отодвинул ее шляпку и коснулся лба одним из этих легких поцелуев, огонь в ее сердце совершил скачок вверх в ответ. - И всегда будете.

Маленькая красивая церквушка, похожая на миниатюрный собор, и прилегающая к ней дорожка были скользкими от дождя. Невысокая трава изумрудно-зеленого цвета была покрыта миллионами крошечных капель, поэтому Майлс взял ее за руку и перенес с улицы до двери так быстро, что дождь просто не успел промочить их. Они прибыли последними, но гости не выглядели обеспокоенными. Стройный молодой священник на другой стороне даже подпрыгивал от волнения. Элинор предположила, что он никогда не заключал брак двух Необычных.

Она и Майлс шли вместе к алтарю, чтобы встать перед человеком, который смотрел на них и начал говорить еще до того, как свидетели могли занять свои места, потом пришлось приостановиться, когда Элинор поняла, что она стояла не на той стороне:

- Дорогие возлюбленные, мы собрались здесь пред Богом...

Она слушала службу, улыбнулась мужу Селины Джону, когда тот передавал ее Майлсу и в нужное время ответил принятыми словами. Затем Майлс надел тонкий золотой ободок ей на палец и произнес:

- С этим кольцом я беру вас в жены, своим телом я поклоняюсь вам, - в его глазах отражались слова, которые он говорил и что еще хотел сказать, что это значило для него; она прослушала всю оставшуюся службу в оцепенении.

Позже Селина крепко обняла ее. На глазах проступили слезы счастья, а пухлый животик прижался к Элинор. Та, в свою очередь, тихонько припала к ней, тоже обронив пару слезинок. Элинор поцеловал новоиспеченный свекр - высокий седой мужчина, чьи голубые глаза передались его сыну. Затем она повернулась, чтобы поприветствовать друзей Майлса и увидела грузную фигуру мужчины, покидающего церковь. Следом за ним шла женщина, которая через плечо посмотрела на дочь и подняла руку в знак прощания. Элинор затаила дыхание. Возможно, он передумал. Или, что более вероятно, посчитал, что она вышла замуж за достаточно хорошего человека, и это его вполне устроило. Его отсутствие не вызывало ни капли печали.

- У нас будет ваш свадебный завтрак в отеле Гретенгем Хаус, и я не хочу слышать ваши отказы, Элинор, - сказала Селина, - потому что я уверена, что не увижу вас долго, если вы вернетесь к Королевскому Военно-морскому флоту.

- Я не буду спорить с тобой, Селина, - ответила Элинор со смехом, - но теперь, когда я не боюсь разоблачения, я, вероятно, буду возвращаться чаще, если наш новый Ограничивающий сможет заставить себя взять меня за руки.

- Значит, он так молод?

- Ему сорок три года, и он никогда в своей жизни не был в море. Я подозреваю, что он боится, что я могу потерять контроль.

- Завтрак, да, Леди Гретингем...

- Вы должны теперь называть меня Селиной, Майлс.

- Хорошо, Селина, но нам нельзя задерживаться, время уже больше четырех часов, а мне нужно быть на «Афине» сразу после восхода.

Открылась дверь, впустив серый, бледный свет и стройного молодого мужчину, стряхнувшего капли воды со своей прямой шляпы.

- Капитан Рамси? - спросил он.

Майлс повернулся, и молодой человек подошел к нему, чтобы вручить свернутый лист бумаги, поклониться и уйти так же быстро, как он и появился.

- Странно, - сказал Майлс, сломав печать и отвернувшись, чтобы прочитать письмо.

- Селина, - сказала Элинор, - надеюсь, я увижу Джека и Колина раньше...

- Проклятье! - взревел Майлс. Селина и Элинор обе ахнули. Священник сказал:

- Капитан!

Бомонт закрыл рот, чтобы скрыть улыбку.

- Боже мой, Майлс, что стряслось? - воскликнула Элинор.

Он повернулся к ней лицом, махнув письмом, словно надеясь, что слова улетят со страницы и исчезнут.

- Это, - начал он, - это совершенно невозможно, слишком неформально, но они иногда делают это, если думают, что вы, вероятно, подыграете, что не получили сообщение, просто прочитайте его, Элинор.

Элинор взяла у него бумагу, проверила ее содержимое и побледнела.

- Но я не хочу быть графиней! - сказала она.

Селина ахнула.

- О, моя дорогая, графиней?

- Это не то, от чего отказываются, - сказал Майлс. - И я ручаюсь вам, что присвоение мне титула Графа Какого-то-там...

- Эндерли.

- Какой-то-там подразумевает награду, Элинор. Регент может уважать и восхищаться тобой, как и другим Поджигающим, но он не склонен сам по себе давать титулы женщинам, поэтому в тот момент, когда ты благополучно вышла замуж...

- Поздравляю, - сказал лорд Грэтингем, протягивая руку Майлсу, не дрогнув, когда увидел культю.