Она повертела рукой, проверяя повязку. Это напомнило ей о том, как Рамси вошел в ее спальню после битвы, его рукав был в крови, и рассказал об убийстве и таланте и о том, что все это значило, и ей хотелось, чтобы он был рядом с ней, чтобы она не была так ужасно одинока. Одиночество, страх и боль поразили ее, как нарастающий поток, пытаясь раздавить, и девушка сжалась в комок и плакала, пока не кончились слезы, онемев от усталости и засыпая.

Она потушила оба огня, потом увидела дерево с широким стволом и корнями, переплетенными так, чтобы можно было свернуться калачиком, и попыталась успокоиться. Ее одежда высохла, когда она стояла у горящей пальмовой ветви, но ночной воздух был прохладным, а ветер достаточно сильным, и его порывы раздражали ее. Наконец, Элинор сдалась, вернулась на берег и потащила свой плот к дереву, подползла под него и заснула.

Она проснулась в тусклом дневном свете, просачивающегося сквозь пасмурное небо; звуки сотен птичьих крыльев оглашали и без того неприятно влажный воздух. Слабый запах костров прошлой ночи все еще висел поблизости, обостряя голод. Ей нужно было бы найти что-то более питательное.

Она облегчилась, смутно чувствуя неловкость за то, что сделала это на открытом воздухе, а затем отправилась в лес на охоту за едой и водой. У нее было представление, что воду, скорее всего, можно найти около скалы, поэтому она пошла к ней, поднимаясь вверх и углубляясь в лес. Почти сразу же Элинор поняла, что никогда не сможет найти дорогу к пляжу, если не начнет делать отметки, и минуту волновалась, прежде чем посмеяться над собой и выжечь несколько тонких линий в виде стрелы на стволах ближайших деревьев. Она теперь сможет вернуться на пляж. Девушка не была уверена, в выбранном именно северном направлении, поскольку не исследовала остров, чтобы добраться до северного берега, который, почти наверняка, должен оказаться в проходе между Ямайкой и Кубой, где проплывали торговые суда. Где был отличный шанс - подать сигнал кораблю, чтобы спастись.

Она пошла дальше вглубь острова, ославляя метки и восхищаясь красотой природы. Так много диких, смело растущих цветов, розовых и красных, привлекающих насекомых. Так много птиц, похожих на крошечные летающие драгоценности, которые сбегали от нее. Так много деревьев пахло зеленью и водой, что ее жажда крепла с каждым вздохом.

Элинор осторожно наступала, так как нужно было защищать босые ноги от камней и упавших веток, но иногда она была настолько очаровала, что забывала беспокоиться о своем нынешнем положении. Тишины не было. Когда птицы переставали перекрикиваться, что случалось очень редко, был слышен шум ветра сквозь деревья, предвещавший очередной ливень. Ей хотелось бы, перевернуть свой плот так, чтобы она смогла собирать капли дождя, если бы она не нашла другой источник воды.

Когда она подумала об этом, то поняла, что, шелест ветра изменился, принеся влагу. Вода была где-то впереди, слева от нее. Она с жадностью поспешила вперед и вскоре обнаружила узкий ручей, текущий по камням, которые на протяжении столетий вырезали канал, спускавшийся с другой стороны скалы в серии водопадов. Элинор опустилась на колени и стала пить прохладную, вкусную воду, глотая ее, пока не наполнила живот до боли.

Она вытерла подбородок и присела на корточки, ее сознание прояснилось. Сначала вода, потом еда. Матросы на «Афине» всегда утверждали, что никто не может голодать в Карибском бассейне, потому что на каждом дереве была еда. В тот момент Элинор ничего не видела, но, возможно, она просто была не в том месте. Она решила пойти на запад, отойти от хребта и обойти вокруг пляжа.

Элинор начала замечать особенности в расположении деревьев. Пальмы росли у берега. Деревья с круглыми листьями размером с руку - выше, и теперь она видела высокие деревья с низкими ветвями, которые кое-где доставали до ее головы. Их листья были глянцевыми и огромными, с глубокими лопастями, и по наитию Элинор поднялась и сломала один. Он был настолько широк, что она могла использовать его как временную шляпу, судя по небу, казалось, что это будет еще один облачный, возможно, дождливый день. Ей понадобилось бы больше одного листа, чтобы защитить себя от шторма.

Она выглянула из-под листвы, пытаясь сориентироваться по облакам, но вместо этого увидела несколько зеленых плодов висящих высоко над ней. Хлебное дерево. Это было хлебное дерево! Она повторила свой трюк с кокосовой пальмой, и вскоре два зеленых плода, размером с ее голову, лежали у ее ног. Один раскололся, она взяла его и повертела в руках.

- Не ешь его сырым, - говорил Стратфорд, - от него только заболит живот.

Ну, это, конечно, не будет проблемой. Элинор держала его на расстоянии вытянутой руки, и огонь перекинулся от нее на шершавую зеленую поверхность, которая начала чернеть практически сразу.

Ее пальцы задрожали. Сколько времени было нужно? Она повернула плод и, все еще пылающими руками, сделала щелочку, чтобы посмотреть на внутренности. Они выглядели обугленными и совсем не аппетитными. Девушка погасила огонь, вытащила кусок и съела его. По вкусу было похоже на не сильно подгорелый картофель, вытащив внутренности, съела все. Она была более осторожна со вторым, который достаточно прожарился, и когда она закончила, то почувствовала себя сытой и оживленной, способной принять любые вызовы, которые этот остров бросит. Вытерев руки листьями хлебного дерева, она продолжила свой путь.

Как только она поняла, на что обращать внимание, то обнаружила множество деревьев хлебного дерева, а затем огромную папайю. Сняла жилет и использовала его для хранения своих припасов. Элинор видела следы животных, когда поняла, что виноградная лоза, накинутая на ветку, была огромной змеей, но она проигнорировала ее и обошла стороной. Быстро привыкнув к мелким существам в подлеске и выяснив, что они больше интересуются не ей, а змеей. Несмотря на это, она оставалась начеку. Следующее животное, с которым она столкнется, могло быть более враждебным.

Дождь начался ближе к вечеру. Элинор прижалась к одному из вечнозеленых растений, ветки которых росли близко к земле, а под ней был толстый мягкий ковер из иголок, которые не кололи ноги, если она была осторожна. Она съела папайю и обдумывала свой следующий шаг. Ей придется зажечь большой костер и надеяться, что кто-то его заметит. Потом она начнет исследовать побережье острова и выяснять, было ли оно заселено. Это была самая вероятная возможность спасения. Элинор задремала под деревьями; утешительный звук дождя шелестел сквозь листья и падал огромными каплями с ветвей.

Когда она проснулась, то начала придумывать, как ей вечером разбить лагерь. Хотя Элинор и была измучена, но нашла себе силы, сберечь припасы и отметить площадь для костра. Девушка чувствовала себя немного виноватой за уничтожение стольких прекрасных деревьев на острове, но других вариантов не было, если она хотела выжить там. Элинор была уверена, что не смогла бы выдержать диету из тропических плодов в течение более чем нескольких недель. Она старалась не зацикливаться на слове “недель”.

Костер горел высоко и выбрасывал в воздух большие облака дыма. Она сидела на сухом песке, который прилипал к ней, и восхищалась красотой огня. Одна ее часть стремилась войти в него и позволить ему течь через нее и сквозь нее. Это наполнило ее радостью, и заставило ее почувствовать себя непобедимой, ибо какая человеческая сила могла погасить огонь, сильный, горячий и свирепый? Ну, кроме нее и этого Необычного Поджигающего противника. Схватка с ним была ужасающей, но девушка радовалась, что ее талант не уступал ему по силе.

Она была недовольна тем, что он пират. Они должны были быть товарищами, друзьями. Элинор вспомнила, что сказал Рамси о различии Необычного и обычного таланта. Он стал ее самым близким другом, и она не могла сообщить ему, что жива. Как было бы чудесно, если бы ее спасли и вернули на «Афину». Даже Даррант не смог бы оправдать предоставление Кроуфорду другого корабля, когда тот был ответственен за уничтожение «Славного», и не было причины, чтобы она больше не служила с Рамси.