«Сколько квадратных метров это? И я знаю, что могу больше».

Зеленый огонь вспыхнул, попытался исчезнуть, затем вернулся, не так полно, как прежде, но все еще горел ярко. Элинор потушила оставшиеся огни на палубе «Славного». Никаких новых не возникло.

- Атакуй палубу! - кричала она Тэтчеру, который был единственным Поджигающим ее поле зрения. Фортескью не было, уполз или унесли, а Росс мог оказаться под кучей упавших деревяшек, когда верхняя часть фок-мачты упала, увлекая за собой несколько матросов. У нее не было времени узнать его местонахождение.

К ее ужасу вражеский Поджигающий продолжал гасить огни Тэтчера, прежде чем они могли нанести какой-либо урон. Зеленые огни мерцали теперь ярче. Элинор сконцентрировалась сильнее, чувствуя себя так, будто она сражается с Поджигающим один на один, причем оба составили завещания; сначала один набирал обороты, затем другой. Пот тек по ее глазам, а позвоночник был в мучительной агонии, причиняя боль гораздо больше, чем копье дерева, которое распороло большую часть руки, и...

Ее огонь погас.

Она рухнула на четвереньки, тяжело дыша, чувствуя, будто ее позвоночник был разбит осколками, которые обрушиваются друг на друга и рвут ее тело. Никакие новые огни не расцвели на палубе «Славного», возможно, вражеский Поджигающий был так же измучен, как и она.

Залп пушек предупредил как раз вовремя, она успела закрыть руками голову, затем впился еще один осколок, но уже не такой большой, как первый, хотя и жалящий, как крапива. Она услышала еще крики и мольбы о помощи и огляделась вокруг, обнаружив, что большая часть рельса и все его сетки исчезли, запутались и висели над бортом корабля. Тэтчер лежал рядом с широко раскрытыми, пустыми глазами, левую руку оторвало, а левая нога сломалась под тяжестью упавшего дерева, Элинор сунула в рот кулак, чтобы не плакать и не реагировать на то, как ее поразил вид тела.

Она огляделась, все еще не видя Росса, хотя облака дыма, катящиеся по палубе, могли просто скрыть его из виду. Или он бежал. Она заставила себя встать прямо, несмотря на боль, и махнула рукой перед лицом, тщетно пытаясь убрать туман. Вспышки света на расстоянии сигнализировали о новых летящих пушечных ядрах, но они свистели выше, один пробил грот над ее головой. «Славный» сокращал дистанцию ​​между собой и пиратским кораблем, и это было безумием, предоставляя врагу превосходную возможность снова их атаковать. Или Кроуфорд считал, что у них больше шансов высадиться и пойти на абардаж?

Огонь, маленький и слабый, вспыхнул возле носа, и Элинор устало отбросила его. Если бы только она смогла найти этого Поджигающего... Она попыталась произвести собственный огонь и вскрикнула от резкой вспышки боли, которая пронзила спину. Нет. Она не сдастся так легко.

Девушка сконцентрировалась, сказав себе, что это ничего, что боль была в ее разуме, и на этот раз она вызвала огненный шар, почувствовав тупую боль, а не агонию. Она послала свой вращающийся огонь через щель и увидела, как люди отбегают в сторону, когда серые облака, окружающие их освещаются огнём.

Нет, не все мужчины. Одна фигура стояла, коротко освещенная огнем, и просто нырнула, когда огненный шар проскользнул мимо него. Быстро, прежде чем она могла потерять его из виду, она подожгла его, а затем охватила себя треском, дымом пламени. Они причиняли боль только ненадолго, а затем мозг вспоминал, что ее нельзя было обжечь и потушить раньше, чем ее одежда начала тлеть. Вражеский Поджигающий сделал то же самое, и теперь исчез в тумане, или, возможно, это она исчезла. Ветер утих, и корабли вяло маневрировали друг к другу, изредка обмениваясь залпами, которые редко попадали цель.

Элинор двинулась через палубу, глаза щипало от горького остатка пороха, который заполнил нос, глаза и рот, когда она не осторожно открыла их, чтобы вдохнуть глубже. На вкус он был горьким, едким и дымным сразу, и она сплюнула, чтобы прочистить рот, а потом снова плюнула, когда в первый раз не вышло. Этот Поджигающий все еще где-то там, и, хотя он, возможно, невосприимчив к огню, она все равно могла отвлечь его. Она понятия не имела, как идет бой, не представляла, какой ущерб нанесен двум кораблям, но поскольку враг все еще был на плаву, ее долг - уничтожить.

Огненный шар вылетел из дыма, направленный куда-то над ее головой. Дурак. Она бросила свой более точный залп, а затем снова оказалась охваченной пламенем, который тотчас же погасила, а затем отошла по палубе к корме, когда другой огненный шар ударил туда, где она стояла. Видимо, Поджигающий был не единственным дураком.

Элинор отказалась от охоты за ним и снова ударила по парусам. Огни сожгли зеленую сигнальную башню, через минуту этим воспользовались оружейные бригады «Славного». Элинор наблюдала за огнем, слишком уставшая, чтобы сделать что-то еще, вскоре после того, как Поджигающий погасил его. Это была не битва за власть, а соревнование в выносливости. Кто из них свалится первым? Ей казалось, что ее спина пылает, это невозможно, но не было другого слова, чтобы описать боль, которая пыталась заставить ее сложиться пополам.

Было так много шума, что она едва могла сконцентрироваться: удары пушек, скрипы парусов, треск разрушаемого дерева, взорванного смертоносной силой, крики умирающих людей. Кто-то отдавал приказы. Если бы она могла видеть пиратский корабль, то сожгла бы их снаряжение. Матросы редко приближались к такелажу, потому что огнезащитный состав делал веревки липкими и опасными при температурах выше семидесяти градусов.

Она прошла мимо мусора, засоряющего палубу, споткнулась, когда кто-то схватил ее за лодыжку, умоляя о воде, и пошла взглянуть на пиратский корабль в море, этому прекрасному кораблю ВМФ четвертого курса, который был замаскирован, чтобы запутать их. Его предыдущие владельцы, благодаря некомпетентности Кроуфорда, преуспели. Она не знала, на какой стороне корабля находилась, но была так запутана от боли, шума и смятения, что вспышка света и визг другого пушечного ядра подсказывали ей, о близости врага.

«Славный» выпустил еще один залп, который, казалось, ничего не сделал. Пираты открыли ответный огонь, а затем «Славый» содрогнулся и накренился, подкинув Элинор вперед и через ограждение. Она вскрикнула и зацепилась за край, забираясь обратно на борт, разрывая ногти и ладони и прижимаясь к палубе, ее сердце бешено колотилось. Корабль снова пошатнулся, а затем палуба снова стала наклоняться, и Элинор пришлось сильнее вжаться в доски, потому что тело пыталось сползти вниз, вперед головой. Она ​​ была в смущении, они что, тонули?

Тонем. «Славный» тонет.

Элинор повернулась лицом к носу, встала на четвереньки и поползла. Наклон был еще не так велик, чтобы отбросить ее назад. Это была борьба за продвижение вперед, учитывая ее истощенное болезненное состояние. Ползти, было единственным, что ей оставалось. У нее не было сомнений, что оставшиеся в живых будут группироваться на носу (или на корме), а корабельный Ограничитель перенесет их в безопасное место. Она могла доползти так далеко.

Девушка заставила свои руки и ноги двигаться дальше, перелезать через мертвые и умирающие тела, от которых пахло кровью и порохом, и поняла, что плачет от боли и качает головой, чтобы вынести это. «Славный» продолжал погружаться в воду, скрипя громче, словно кричал, прося о помощи, но спасать корабль было больше некому, как и некому было спасти умирающих членов экипажа, которые вместо этого проведут последние минуты, борясь за то, чтобы уберечь легкие от морской воды.

Правый борт, ближе к квартердеку, вырисовывался в ее тускнеющем сознании, и она улучила момент, чтобы сориентироваться: правая сторона, колесо где-то справа от нее. Ее разум помутнел, она цеплялась за ступеньки и пыталась дышать, не задыхаясь, пока головокружение не прошло. Затем поднялась по ступенькам, согнувшись пополам, пытаясь скрыться от острой боли, исходившей от позвоночника. Крик позади нее сменился звуком кого-то, разговаривающего почти на обычном уровне громкости. Мгновенная путаница уступила место прозрению. Это был Кроуфорд, в нескольких футах впереди, давая кому-то указания.