— Нет. Не Тео.

Я полюбила одного Пола. Я влюбилась в его неизменную душу. Значит ли это, что я полюбила каждого Пола, везде?

Пол спешит заполнить тишину, словно слова, спотыкающиеся друг о друга, как будто он так долго сдерживал их, что не может продержаться больше ни секунды.

— Я знаю, что я не, что я никогда не был... — Он смотрит на свои широкие руки, лежащие на чемодане. -У меня плохо получаются слова. Я никогда не знаю, что сказать, потому что с тобой... Каждый раз, когда мы разговариваем, кажется, что я понимаю тебя неправильно.

— Ты не всегда понимаешь неправильно.

Он слегка качает головой, улыбка на его лице печальна.

— Я не Пол из России. Я не могу говорить так, как он. Хотел бы я так уметь.

— Это не то, что я имею в виду, — всё могло бы быть намного проще, если бы я была уверена, что у меня были чувства только к лейтенанту Маркову. Но с каких пор любовь стала простой? — В тот раз, когда ты смотрел, как я рисую, и сказал мне, что я всегда рисую правду, ты понял это правильно. Действительно правильно.

Улыбка Пола смягчается, как будто он начинает верить.

— Ты сказала, что не знаешь, где заканчивается лейтенант Марков и начинаюсь я.

Я киваю, обхватывая себя руками, и сворачиваюсь на своём сидении.

— Я помню, что был частью его, — его голос тихий и мягкий. Я поднимаю глаза к нему. Кажется, мне одновременно тяжело встретиться с ним взглядом, и я не могу отвести от него глаз. — Я знаю, что нам обоим нравилось то, что ты ищешь красоту в каждом человеке. Каждую секунду. Он хотел бы быть забавным, как ты, уверенным в своих словах, и я тоже это чувствовал. Мы оба мечтали о том, чтобы поцеловать тебя у стены. Никто из нас не думал, что у нас когда-нибудь будет шанс с кем-то таким удивительным, как ты. Мы бы оба отдали всё, чтобы сохранить тебя в безопасности.

В этой секунде у меня перед глазами всё расплылось от слез. Пол, должно быть, видит это у меня в глазах, он сомневается, как будто чувствует себя виноватым в том, что расстроил меня. Но продолжает.

— Я и лейтенант Марков не один и тот же человек, -

говорит он. Никто не знает этого лучше, чем я. — Но мы и не абсолютно разные. Мы с ним были одинаковы в одном: в наших чувствах к тебе.

Поезд подъезжает к последней остановке в аэропорту. Все начинают вытаскивать свои вещи, и я вытираю щёки, потом помогаю Полу вывести его чемодан через двери. Вместо того, чтобы следовать за толпой вперёд, он задерживается на тускло освещённой платформе, и я знаю, что это потому, что он хочет попрощаться со мной наедине.

Как только все остальные ушли вперёд, я говорю:

— Пол...

— Я люблю тебя.

От этого я почти вскрикиваю. Не от удивления, теперь я уже знаю это, знаю так точно, как можно быть уверенной в чём-то в мире. Но у меня всё равно такое ощущение, что я плыву через быстрины, сквозь водопад, и падаю в ревущую бездну.

Он продолжает, как будто боится верить моей реакции.

— Я говорил себе, что неважно, если я никогда не буду с тобой. Для меня было достаточно просто любить тебя. Когда ты была в опасности, мне нужно было спасти тебя. Ты мне ничего за это не должна. Ты не должна говорить... Притворяться...

Я протягиваю руку и прижимаю два пальца к его губам. В своём теперешнем состоянии, я должна прикоснуться к нему. Я должна знать.

Пол резко выдыхает, как человек которого ударили. Он притягивает меня ближе, его огромные руки ласкают моё лицо, как будто я хрупкая и деликатная. Как маленькая голубка. Медленно Пол опускает лицо к моему, проводит носом по моему виску, по щеке, по уголку моего рта. Я вдыхаю запах его кожи и обхватываю пальцами его предплечье, нежно-нежно тяну его вниз.

Конечно, я всегда знала, что Пол — крупный мужчина, гораздо выше меня, и всё же я никогда не понимала, как он может обхватить меня. Как он может окружить меня здесь в темноте и стать целым моим миром.

Он оставляет легкий поцелуй у меня на щеке. Прикосновение такое нежное, даже смущённое, сила эмоций, скрытых за ним, охватывает меня целиком, подчиняет меня лучше, чем любая сила в мире. Я запрокидываю голову и Пол отвечает на приглашение, целуя моё горло, потом находит место у меня на шее, где пульс бьётся сильнее всего. Потом он притягивает меня к своей груди, и я чувствую, что его сердце бьется так же быстро. Мы оба так испуганы, но никто из нас не хочет отстраняться.

Пол проводит зубами вдоль моего горла. От резкой грани между болью и удовольствием я вскрикиваю за секунду до того, как он заставляет меня замолчать поцелуем.

Наши губы открываются. Я чувствую, как его язык скользит по моему, и мы вдыхаем друг друга. Мир переворачивается с ног на голову. Я хватаюсь за его футболку и мои ладони становятся кулаками. Его большие руки обнимают меня за талию, и всё, о чём я могу думать, это то, что это прекрасно, абсолютно прекрасно прямо как...

Прямо как другой Пол целовал меня в России.

Это должно меня подбодрить. Вместо этого, мысль меня ужасает. Мужчина, которого я любила, умер два дня назад и теперь я в чьих-то чужих объятиях, только я даже не знаю, считается ли он кем-то другим...

Я отворачиваюсь от Пола, прерывая поцелуй.

— Остановись, — шепчу я. — Пожалуйста, остановись.

Пол сразу же останавливается, хотя его руки всё ещё держат меня.

— Маргарет, что я сделал не так?

— Ничего, — мой голос дрожит. -Я чувствую себя так, как будто предаю кого-то. Это совершенно сумасшедше, но я не... я не могу.

— Хорошо, всё хорошо, — Пол прижимает меня к себе, но не со страстью. Вместо этого он гладит меня по спине, медленно и нежно, успокаивая меня, пока я борюсь со слезами, и думаю о Поле, которого потеряла.

Предаю ли я его? Или я просто дурочка, потому что мужчина, которого я любила, практически воскрес, но я не могу снова его любить?

— Ты не сумасшедшая, — бормочет Пол. — Эта ситуация... Сложно понять, что думать. Что чувствовать.

Я киваю. Он проводит губами по моим волосам, слишком нежно, чтобы назвать это поцелуем, и продолжает гладить меня по спине.

Потом мы слышим звуки рации, а это значит полиция.

Мы одновременно напрягаемся, держась друг за друга, когда офицер неспешно идёт по платформе. Если даже она видела, как мы целуемся, она не подаёт виду. Это просто обычный патруль... Я надеюсь.

— Они не преследуют нас. Зачем им это делать?

— Конли мог заставить Тео заявить, что машина украдена. Он мог даже сказать, что я тебя похитил. Всё, что потребовалось, для того, чтобы вернуть тебя под его контроль. Теперь он уже вероятно понял, что ты не собираешься в Ворота Дракона.

В его словах есть смысл. Мы не можем больше терять времени.

— Этому Полу нужно уходить. Ты должен уходить.

— Правильно. Хорошо, — он медлит ещё секунду. Я понимаю, что он хочет поцеловать меня, а я не могу сказать, хочу ли я. Он этого не делает.

Мы оба приводим себя в порядок, я убираю волосы с лица, Пол расправляет футболку. У него на щеке ярко-розовый след от помады, и я протягиваю руку, чтобы вытереть его большим пальцем. Он смотрит на меня, улыбаясь.

Но его улыбка быстро уходит.

— Отправляйся домой, — говорит он. — Расскажи Софии что происходит и жди меня там.

Я так ошарашена, что почти забыла, что он всё ещё хранит от меня тайны.

— Я скажу маме, что происходит, как только узнаю сама. Скажи мне, куда ты отправляешься.

— Пока нет.

— Но ты нашёл правильное измерение! Ты добыл всю эту информацию о Триаде и Конли! Что ещё осталось сделать?

— Когда я просматривал документы Триады, то нашёл кое-что, что хочу проверить. Давай остановимся на этом.

Я не знала, как возможно перейти от поцелуев к желанию стукнуть его по голове меньше чем за минуту, но это случилось.

— Ты всё ещё хранишь от меня тайны. Всё ещё.

— Маргарет...

— Больше никаких секретов! Я не знаю, что нужно ещё испортить, чтобы ты наконец это понял.

— Пожалуйста, послушай. — Пол берёт меня за руку и наклоняется ко мне, он выглядит, не как человек, который извиняется. Он спокоен и почти раздражающе уверен в себе. — Я знаю, что я совершал ошибки, храня от тебя в тайне столько всего. Но это другое. Если я скажу тебе, что я сейчас думаю, и я ошибусь, это будет ужасно. Нет, даже хуже того. Это будет самая большая боль, которую я могу тебе причинить.