– Что это за чучело? – оторопев, спросил я.

– Моргачка, – с чувством сплюнул Габер.

– Моргачка? Что это значит?

– А ты еще не знаешь? – с отвращением спросил он. – Моргачка это моргачка. Мой тебе совет, не болтай нигде о том, что видел. В Итаке этого не любят. Моргачи – разносчики заразы, заруби это на своем носу, парень. Прямой долг любого служащего «СГ» – следить за этими уродами. Им предоставлен не худший кусок Итаки, так что незачем бродить по городу.

Он вытащил сигарету и жадно ее раскурил.

– Пойдешь в отель. Вон то здание. «Морское казино». Там на тебя снят номер. К восьми часам утра явишься в офис, это сразу за «Кареттой», тебе подскажут. Получишь машину и инструкции. Все. Выкатывайся!

Я с удовольствием выкатился.

И остался один на невеселой пустынной улице.

Раньше таких улиц в Итаке не было. И я мог поклясться на Библии, что раньше тут никогда не знали слова моргач.

Машина, которую я получил утром, поразила меня.

Мощный джип на новенькой резине, напичканный электроникой. Была там масса и понятных приборов, например, я узнал барометр. Видимо, санитарная инспекция «СГ» имела какое-то отношение и к погоде. Здесь же, под рукой, располагались трубки двух радиотелефонов.

– Теперь ты входишь в систему санитарных патрулей, – объяснил мне довольно угрюмый тип – старший механик. – Отзываться будешь на «тройку». Это твой номер.

Весь день под руководством того же механика я изучал машину и установленные на ней приборы. Я думал, мы продолжим обучение и вечером, но уже в шесть часов он прогнал меня.

– Твое время кончилось.

– А могу я воспользоваться машиной?

– А парковать за чей счет?

– Разумеется, за мой.

Он удивленно поднял глаза:

– Ты откуда такой прыткий?

Я назвал южный городок, фигурировавший в моих документах.

– Там у вас все такие? – Но взять машину механик мне разрешил.

Вернувшись в отель, я умылся и заказал обед. Его доставили быстро. Тележку толкал хмурый парнишка с узкими, косящими в разные стороны глазами. Он был невероятно серьезен, даже уныл. Я спросил:

– Ты умеешь смеяться?

Он ответил:

– Зачем?

Я пожал плечами:

– Ну, хотя бы из приличия. Улыбку можешь изобразить?

Он тупо ответил:

– Зачем?

Я опять пожал плечами:

– Вижу, ты серьезный парень. Ладно, не хочешь, можешь не улыбаться. Только скажи, как тут у вас с белыми передничками? Ну, ты понимаешь… – Я задумчиво покрутил пальцами у виска.

– Долго вам придется искать.

– Вы что, утопили всех девочек в океане?

– Кто мог, тот сам утопился. Или смылся подальше, – глядя мимо меня, ответил парнишка.

– А ты почему не смылся?

– Я не боюсь пьяной рыбы.

– А что это такое?

Парнишка спохватился. На бледные щеки лег налет нездорового румянца, глаза совсем разъехались.

– Надо будет, сами узнаете.

– Бар «Креветка», это далеко от отеля?

– Почти рядом.

– Веселенькое местечко?

– Кому как. – Мальчишка оказался неисправимым.

Когда-то бар «Креветка» принадлежал старому Флаю. Сюда приходили выпить, пошуметь, попробовать морскую рыбу, от души поесть устриц, погонять бильярдные шары. Мальчишкой мне не раз случалось заглядывать в «Креветку», хотя старый Флай мальчишек недолюбливал. Но меня посылал отец, я не мог отказаться от похода в опасный бар, и это всегда было как приключение. Ведь, отпуская устриц, старый Флай мог крепко держать тебя за ухо. Жив ли старик? Я не боялся, что он меня опознает (слишком много с тех пор прошло лет), но могли сохраниться гонявшие по пляжу ровесники…

Бар я разыскал сразу, хотя все старые постройки здесь давно снесли.

Свободных мест в заведении оказалось больше, чем того требовала хорошая репутация, но я этому не удивился. А вот ребята, обслуживающие бар, меня удивили – все были мрачными, как смерть, и, кажется, под градусом.

Веселенькое местечко, подумал я, усаживаясь за стойкой.

Человек пять-шесть сидело за столиками, двое расположились рядом. Длинный, тощий старик, даже на вид запущенный, загаженный, сидел за стойкой на бочке. Время от времени он надсадно откашливался. Что-то знакомое послышалось мне в кашле. Я наклонился к застывшему над только что опорожненным стаканом соседу:

– Кто это?

– Хозяин заведения.

Но я уже узнал Флая. Время здорово обработало его – голая, как у черепахи, голова, обесцвеченная редкая борода, погасшие глаза. Время заметно простегало морщинами его щеки, лоб, шею.

– У него еще мозги не в порядке, – добавил сосед.

– Что так?

– Все, кто мог, давно побросали свои заведения и смылись куда подальше. А старик держится за «Креветку». Его уже раза три поджигали, он нанял охрану и тратит на свое заведение больше, чем с него имеет.

Старый Флай откашлялся и повернул голову.

Видно было, что над Флаем здесь привыкли посмеиваться.

– Старик, – крикнул мой сосед, – поговори с нами.

Старик шевельнул губами. Я скорее угадал, чем услышал:

– Океан…

Ничего не добавив, старик зашелся в новом приступе кашля.

– Послушайте, – громко сказал я Флаю. – Жрать хочется. Что тут у вас можно заказать?

– Если вы приперлись жрать, то это не ко мне, а к Коннеру. Ко мне приходят закусывать.

Старый сукин сын! – восхитился я.

Меня он, конечно, не узнал, но энергию еще не растратил.

– А вон и доктор Фул, – толкнул меня локтем сосед. – Знаешь его? Он каждый день здесь накачивается.

Невысокий человек в легком сером костюме поднялся из-за столика и, покачнувшись, двинулся к двери. Когда он поднял голову, я успел увидеть огромные, пронзительные, как у святого, глаза. Это меня рассмешило: святой в Итаке! Но глаза у него были пронзительные. Доктор Фул. Ну да, я мысленно прокрутил запись шефа.

«Состояние доктора Фула внушает нам тревогу. Через его руки проходят анализы, даже те, что заставили нас выставить дополнительные посты. Похоже, круг замыкается, и я еще не решил, где его рвать».

Анализы. Это я хорошо запомнил.

Дверь бара с грохотом распахнулась.

Брэд Хоукс отмечал прибытие в Итаку.

Не знаю, где он собрал такую странную компанию: люди примерно его возраста в приличных на вид костюмах, но какие-то встрепанные, с болтающимися галстуками, с багровыми лицами; их голоса мгновенно заполнили бар.

Я не хотел веселиться с Хоуксом и, пользуясь тем, что он сразу шумно повалился на стул, отступил за стойку, к узким дверям, которые когда-то служили черным ходом в бильярдную. И не ошибся: там и сейчас стояли столы под зеленым пыльным сукном, валялись раскрошенные мелки.

И услышал:

– Дай ему еще раз!

Человек, которого били, не отличался крепким сложением, сознание, по крайней мере, он уже потерял. Один из экзекуторов держал его за руки, заломленные за спину, а другой, небольшого роста, узкий в бедрах, но широкоплечий, спортивный, не торопясь, с чувством бил жертву в живот тупым носком тяжелого кожаного ботинка. Они занимались этим столь сосредоточенно, что не заметили меня. Но третий сразу меня увидел – Габер. И тряхнул крупными локонами:

– Прекрати, Дон. У нас гости.

– Гости? Хочешь сказать, гость, – уточнил низкорослый, поворачиваясь ко мне. И нехорошо ухмыльнулся. – Сам выйдешь или помочь?

– Сам выйду, – ответил я миролюбиво. – А ваш приятель, кажется, уже получил по полной, могу добросить его до дому.

Ни в какой другой ситуации я не полез бы в чужую ссору, но люди Габера калечили доктора Фула. «Через его руки проходят анализы, даже те, что заставили нас выставить дополнительные посты». Ради доктора Фула стоило рискнуть.

Низкорослый спортивный экзекутор думал, впрочем, иначе. Не торопясь, он подошел ко мне и сгреб рукой за рубашку. Наверное, он был упрямым, я знаю такие ухмылки, поэтому, не желая испытывать судьбу, сразу рубанул его ребром ладони по горлу. Он, хрипя, упал на колени.