Благостное выражение слетело с лица Марата Рафиковича. Взгляд его стал цепким и холодным. Он пристально посмотрел на Бегунова.
— Да ты никак на нее запал, а, студент?
— Чепуха, — отмахнулся Сергей.
— Да нет, не чепуха. Я же вижу, как на нее смотришь. А теперь послушай, что я тебе скажу. Во-первых, остынь. А во-вторых, запомни: мы — я, ты и Сашок — по одну сторону. Она — по другую. Другого расклада быть не может. Понимаешь?
Бегунов не выдержал пристального холодного взгляда оперативника и опустил глаза.
— Вот и хорошо, — кивнул Марат Рафикович. — Ты уж извини, что я на тебя так давлю. Просто я давно на свете живу и вижу, что у людей на душе творится. А на гадину эту не смотри. Знаешь, как ее называют близкие?
— Как?
— Колдунья!
За соседним столиком послышался какой-то шум. Бегунов быстро обернулся. Чашка, стоявшая перед Ольгой, упала со стола и покатилась по полу, оставляя за собой коричневый кофейный след.
Ольга вскочила с кресла. На бледном искаженном лице ее горели потемневшие, широко открытые глаза. Она смотрела на ухмыляющегося Сашка. Тот, не переставая ухмыляться, начал подниматься. Ольга размахнулась и влепила Сашку звонкую пощечину.
Глаза Сашка гневно сверкнули и он, коротко, без замаха, ударил девушку ладонью по лицу. Ольга покачнулась и глухо вскрикнула.
Сергей Бегунов выскочил из-за стола, опрокинув кресло, и подбежал к ним. Почти не соображая, что делает, он схватил Сашка за лацкан пиджака и ударил его кулаком в челюсть.
Второй удар провалился в пустоту. Сашок перехватил руку Сергея и вывернул ее, заставив Бегунова упасть на колени.
— Успокойся, — процедил Сашок сквозь стиснутые зубы. — Не пори горячку. Она специально провоцирует тебя.
Девушка упала в кресло, прижала ладони к лицу и зарыдала.
— Вы что, сдурели? — прикрикнул на драчунов запыхавшийся Марат Рафикович. — Что здесь произошло?
— Подожди, Рафикович, не лезь, — остановил его Сашок. — Мы сами разберемся, да, Сергей?
Бегунов, с трудом выговаривая слова, прошипел:
— Отпусти руку.
— Отпущу, если ты не будешь дергаться.
— Я не буду дергаться.
— Обещаешь?
— Обещаю, — прошелестел Бегунов побелевшими губами.
Сашок разжал пальцы. В то же мгновение Бегунов вскочил на ноги и с глухим ревом бросился на оперативника. Сильный хлесткий удар отшвырнул его на пол. Сергей потерял сознание.
4
Первое, что он увидел, открыв глаза, это широкое смуглое лицо Марата Рафиковича. Небольшие карие глаза пожилого оперативника смотрели осуждающе.
— Ну что, боец, выспался?
Сергей выпрямился в кресле и огляделся по сторонам.
— Мы в зале ожидания, — подсказал ему опер. — Притащили тебя сюда из кафе. Ну и заварил же ты кашу, дружище. Нас ведь чуть было в милицию не забрали. Насилу отбились.
— Не я эту кашу заваривал, — угрюмо пробурчал Сергей. Он прикоснулся ладонью к распухшей челюсти и поморщился от боли. — Где они?
— Кто — они?
— Ольга и… этот.
— В другом конце зала, — ответил Марат Рафикович.
Бегунов убрал руку с ушибленной челюсти и, вытянув шею, стал озираться по сторонам.
Ольга и Сашок сидели в креслах метрах в двадцати от них. Бегунов попытался вскочить, но Марат Рафикович положил ему на плечо широкую сильную ладонь и заставил его сесть обратно в кресло.
— Не спеши, дружище. Нам надо поговорить.
— Зачем вы оставили их наедине? — гневно спросил Сергей и сбросил руку оперативника со своего плеча.
— Остынь! — резко сказал Марат Рафикович. — Остынь и успокойся.
Бегунов покорно откинулся на спинку кресла.
— Вот и хорошо, — похвалил старый опер. — Теперь можешь спрашивать.
— Что между ними произошло? Почему она его ударила?
— Ничего. Они просто сидели и беседовали. Она спокойно слушала, спокойно отвечала. И вдруг, ни с того ни с сего, вскочила с места и дала ему по физиономии.
— Ни с того ни с сего? — не поверил Сергей. — Вы хотите сказать, что Ольга Антихович сумасшедшая?
— Она не сумасшедшая, — спокойно ответил Марат Рафикович. — Она очень хитрая. Ты имеешь дело с убийцей.
— Между прочим, суда еще не было, и приговор ей никто не выносил, — неприязненно проговорил Бегунов.
— Вынесут, — спокойно заверил его пожилой опер. — Можешь в этом не сомневаться. Но для начала нужно доставить ее в Москву. И я сделаю это, даже если мне придется связать тебя по рукам и ногам.
Марат Рафикович достал из кармана сигарету, посмотрел на табличку «Не курить» и со вздохом спрятал пачку обратно в карман.
* * *
В Москву прилетели вечером. Начинало смеркаться. Погода не радовала. Дождя, слава богу, не было, но под ногами, в тусклом свете желтых фонарей, поблескивали огромные лужи.
Сергей был бледен. Со своими напарниками он не общался.
Сашок вновь напялил на уши свой плеер. Марат Рафикович все время держался рядом с Ольгой, не давая Бегунову возможности заговорить с ней.
К машине их вел агент Егор Кремнев. Бегунов всегда уважал этого сильного и скупого на эмоции человека, но сейчас даже он показался Сергею обыкновенным грубияном.
«Какого черта мы все здесь делаем? — с горечью думал Сергей. — Четыре здоровых, сильных мужика ведут под конвоем хрупкую девушку».
Бегунов остановился чуть ли не посреди лужи и задумался. Егор Кремнев, шедший позади, налетел на него и едва не сбил с ног.
— Твою мать! — выругался Кремнев. — Ты что, птенец, остолбенел?
Сергей повернулся к Кремневу и произнес глухим клокочущим голосом:
— Егор Иванович, на этот раз я вас прощаю. Вы были не в себе. Но впредь я попросил бы вас воздержаться от подобного тона.
Кремнев усмехнулся своей неподражаемой холодной усмешкой и сказал:
— Топай вперед, умник. Потом поговорим.
Сергей, ни слова не говоря, забрался в машину.
Он сидел на заднем сиденье, рядом с Ольгой, смотрел на ее маленькую красивую руку, лежащую на колене, вдыхал аромат ее духов, прислушивался к ее дыханию, и в душе его происходила революция.
Глава третья
НАКАЗАНИЕ КРЕМНЕВА
Два месяца спустя
1
Некоторые люди рождаются чиновниками. Им доставляет удовольствие перекладывать бумажки с места на место и просиживать кресло в казенном кабинете. Егор Кремнев к таким людям не относился.
Глядя на ворох документов, которые ожидали его на столе, Егор каждый раз недобрым словом поминал начальника отдела спецопераций. Сердитый голос генерала Уколова звенящей дрелью жужжал у него в мозгу.
— Две недели бумажной работы.
— Товарищ генерал, я не…
— Три недели!
— Николай Георгиевич, вы не можете меня…
— Месяц! Кремнев, скажешь еще слово — и усажу тебя подшивать дела навечно!
Егор замолчал, угрюмо глядя на начальника.
— Это всего лишь воспитательная мера, — сурово проговорил тот. — И не слишком тяжелая. Я делаю тебе поблажку, Кремнев. Любого другого за нарушение субординации я бы выгнал из СВР к чертовой матери!
И вот Егор уже восьмой день корпит над бумагами, и огромной кипе документов не видно конца.
Сегодня день не задался с самого утра. Сначала Мария нашла у него в кармане листок с телефоном одной операционистки, с которой Егор связывался сугубо по делу, и вздумала ревновать.
Егор едва «отбился» от жены.
Потом, выходя из подъезда, он споткнулся о собачонку соседа, проклятая зверушка с перепугу цапнула его за ногу.
Но, конечно, дело было не в какой-то дурацкой собачонке. Кремнев весь день выглядел рассеянным. С невыразимой тоской разбирал он и приводил в порядок справки, запросы, факсы, циркуляры и прочую архивную лабуду, но было видно, что мысли его бродят где-то далеко.
И вдруг Егор сказал сам себе:
— Стоп!
Он быстро просмотрел несколько листков, лежащих сверху, затем задумчиво уставился на стену, обескураженно хмыкнул и пробормотал: