Встречать воздушный домик опять высыпали все индейцы, их гости, индейские собаки и суслики. Нет слов, чтобы описать радость встречающих. Суслики проявили по отношению к Кароле чудеса учтивости и сразу повели ее в подземный город, чтобы представить Королеве и начать организацию выборов. Путешественников же окружили радостные индейцы, и те начали рассказывать обо всем, что случилось во время полета. Выяснилось, что в эти края тоже дошли слухи о битве с обезьянами и коричневой змеей, но точно было неизвестно, кто были герои, победившие в этом сражении. Все были горды и счастливы, когда узнали, что это были Клевер, Трындя, Фаня, Груня и Петр. Индейцы потрясали копьями и томагавками, а собаки устроили настоящий концерт. Теперь они смотрели на Клевера совсем другими глазами.
На следующий день у сусликов были выборы Королевы. Разумеется, ею стала, по единодушному решению, Карола. Состоялась передача власти, а дальше произошло то событие, ради которого Клевер прилетел в Америку. Из ворот города вышла делегация сусликов. В своих лапках они с благоговением держали Трубку Мира и торжественно передали ее индейским вождям, нарядившимся по этому случаю в самые праздничные свои наряды. Не теряя времени, вожди пошли в Главный Вигвам и занялись ритуалом заключения вечного мира между всеми индейскими племенами.
Вот так и закончилась эта история. В заключение надо сказать, что, узнав, что у сусликов появилась новая Королева, прилетевшая из далеких краев, в город начали возвращаться суслихи. Почему это случилось, Клевер точно не понял, но он точно знал, что теперь им каждый день дарят цветы и подарки, берут на футбол, ходят с ними в театры. Кроме того, суслики начали убирать в своих квартирах и по праздникам печь оладьи из бананов. Пока так будет продолжаться, одиночество сусликам не угрожает.
А через несколько дней Клевер уже подлетал на быстроходном американском самолете к Москве. Его сопровождала та же делегация во главе с Ангри, что несколько недель назад забирала из Москвы для проведения поисков Трубки Мира. В специальном футляре Клевер вез американскую медаль. На ней была надпись: "Лучшему сыщику". В другой красивой коробочке была Почетная грамота. Но Клевера больше интересовала сейчас другая коробочка. Та, с которой ждала его в аэропорту жена Грета. В коробочке, что была у нее в руках, лежала та самая, любимая Клевером московская косточка. Обняв Грету и почувствовав запах косточки, Клевер подумал: "Наконец-то я дома!"
Приложение: рецепт банановых оладьев, которые жарила Карола: на два банана добавить 100г молотых орехов и 0.5 стакана манки(можно густую манную кашу), 1яйцо, при желании добавить изюм. Жарить на подсолнечном масле.
Одноклассница.
Леша Горшков, наверное, был из тех, кого называют вечными студентами. Он уже учился когда-то в нашем институте. Знал в старинном здании все входы и выходы, был знаком с преподавателями и за руку здоровался с деканом. Немногословие и мудрая улыбка поднимала его над толпами шумных недорослей, впервые оторвавшихся от материнской юбки. Казалось, что все, видевшееся нам мало-мальски значимым, он уже испытал на себе. Знал ветеранов институтской альпсекции, когда-то занимался боксом, ходил в геологические маршруты и работал на буровой. У него постоянно не было денег, одежда была та, которую он сам мог себе купить. От него пахло табаком и холостяцким бытом. Но было что-то еще, что выделяло его среди других 23-летних институтских стариков. Тех, что тоже и в армии послужили, и поработали в экспедициях, и дымили как коптильни, и также страдали от безденежья. Была в нем теплая интеллигентская неуверенность и почти детская незащищенность, странно сочетавшаяся с ощущением надежности и бесстрашием дворового авторитета. Доброта, мягкость и боязнь обидеть уживались, если было необходимо, с твердостью и прямотой. Он был талантливый человек, но, думаю, не знал ни самого этого факта, ни, конечно, того, в чем заключалось его призвание. Институт с нами вместе он не закончил - ушел в академический отпуск с четвертого курса. Никто из знакомых никогда его больше не видел. Никто не знает, что с ним стало, в чем проявились его таланты и кого он сейчас греет своим теплом.
Эти выходные Леше, наконец-то, удалось провести в городе. От буровой до него было километров 15 - совсем немного для 22-летнего парня, соскучившегося по благам цивилизации. Программа была обычная - баня, ресторан, вечер с буровым мастером, у которого была выходная неделя и городская квартира. И в ресторане все, как будто, хорошо складывалось. И деньги были, и девчонки веселые попались.
Весь вечер испортила назойливая девица, сверлившая Лешу взглядом из другого конца зала. Просто некуда было от этого взгляда деться. Она напомнила щенка - спаниеля, из детства, который часами не отводил от Леши глаз. Но главное, она была чем-то похожа на одноклассницу, с которой было много чего связано, что никогда не улучшало Лешиного настроения. Несколько раз он даже почти решился к ней подойти, но не подошел - каждый раз что-то отвлекало.
В общем, настроение было испорчено. Девиц, к немалому их неудовольствию, проводили домой, а сами еще часов до четырех утра сидели с буровым мастером на кухне в его квартире и опустошали запасы спиртного из холодильника. Из-за этого проснулись позже, чем планировалось. А это было важно, так как чтобы попасть с утра на работу, нужно было успеть к переправе через Юлу до пяти часов вечера, позже никакими силами лодочника работать было уже не заставить.
Места были северные, километров 300 к юго-востоку от Архангельска. Дорога, хорошо наезженная гусеничными вездеходами, тракторами, "Уралами" и начальскими "УАЗиками", шла прямо через тундру. Но надежды встретить здесь попутку не было никакой. По эту сторону реки бурение было уже закончено, и теперь на оставшиеся скважины транспорт шел, делая большой крюк, через мост недалеко от Сылоги.
Стояло бабье лето, то есть лучшее в этих местах время года. Уже не было гудящих днем и ночью комариных туч. Еще не начались ни затяжные осенние дожди, когда тундра набухает водой и даже гати начинают плыть. Не начались еще снежные бури, внезапно сменяющиеся оттепелями с ураганными юго-западными ветрами. Ничего этого не было. А была эта сухая твердая дорога, с торчащими из земли по бокам гладкими валунами. Был слабо прогреваемый северным солнцем прозрачный воздух. Была звенящая тишина и кажущееся бесконечным безлюдное пространство вокруг.
Конечно, это счастье шагать по такой дороге. Только Леша сегодня ни воздуха, ни дороги с валунами не замечал. Раз уж вспомнил он ту свою одноклассницу, значит, теперь несколько дней она ему покоя давать не будет.
История-то, собственно говоря, простая до банальности. Влюбился Леша в одноклассницу. Дело было в Лодейном Поле, в девятом и десятом классах. Ну, гуляли, целовались, сидели на скамейках в парке, планы строили.... Ну, обычное дело. Ушел Леша в армию, а она возьми да и выйди замуж. Ну, опять же с кем не бывает. И никогда Леша больше ее не видел - она как-то быстро из города уехала. Только одно письмо от нее потом и получил: "Прости, Леша. Только тебя люблю..." Ничего было, конечно, не понятно, но никто потом, когда он уже пришел из армии, сколько он ни расспрашивал, ничего объяснить не мог. Только одна бабка спьяну бормотала как-то на ухо, что, мол, обещана она была давным-давно какому-то человеку.... Ну, кто ж ей будет верить, этой бабке? Чушь какая-то. Уехала Лешина девушка, кстати, как раз в эти края. Муж у нее не лодейнопольский был, а какой-то рыбак с севера. Доходили потом слухи через одного общего знакомого, который в Плисецке работал, что тяжело ей живется, муж жестокий и ребенка она потеряла, но все это как-то издалека, через десятые руки.
Вот ведь.... Все как у многих - так, как часто, очень часто бывает, а забыть ее Леша не мог. Вставали иногда перед ним ее огромные разноцветные глаза, глубокие, как у кошки. То ночью приснится и все шепчет: " Тебя одного люблю, Лешенька...! " То кто-то чем-нибудь ее напомнит, как вчерашняя девица из ресторана. И тогда все. Несколько дней все из рук валится, а на девушек, так просто смотреть противно становится. Ну, что за напасть!
