– Ни с места! – велел Пол по-немецки. – Бросай оружие!

Мужчина не бросил, но, убедившись, что толстяк мертв, спрятал пистолет в карман и внимательно оглядел Дрезденский проулок.

– Т-ш-ш! – прошипел он и склонил голову набок, прислушиваясь, потом медленно подошел к Полу и спросил: – Шуман?

Пол не ответил. Он держал мужчину под прицелом, а тот опустился на колени перед убитым.

– Часы, – проговорил незнакомец по-немецки с легким акцентом.

– Что?

– Хочу достать часы, только и всего.

Он вытащил карманные часы, открыл их и поднес к носу и рту толстяка. Стекло не запотело.

– Ты Шуман? – снова спросил мужчина, кивая на портфель, лежащий на мостовой. – Я Реджи Морган.

Этот тип тоже соответствовал описанию, которое дал Эйвери, – темные волосы, усы, – хотя был куда стройнее убитого.

Пол оглядел проулок. Никого.

Когда рядом труп, устраивать контрольный обмен репликами абсурдно, но Пол спросил-таки:

– На каком трамвае лучше доехать до Александерплац?

– На сто тридцать восьмом, – быстро ответил Морган. – Нет, на двести пятьдесят четвертом удобнее.

Шуман глянул на труп:

– А это еще кто?

– Сейчас выясним.

Морган склонился над убитым и начал шарить у него по карманам.

– Я посторожу, – пообещал Пол.

– Хорошо.

Шуман отошел в сторону, потом резко обернулся и приставил парабеллум к затылку Моргана:

– Ни с места!

Морган замер:

– В чем дело?

– Покажи мне паспорт! – велел Пол по-английски.

Книжечка подтвердила, что это Реджинальд Морган. Паспорт Пол вернул, а парабеллум оставил у затылка.

– Опиши мне сенатора. По-английски.

– Только со спуском осторожнее, прошу тебя! – взмолился Морган (судя по выговору, он рос в Новой Англии). – Сенатора тебе? Так, ему шестьдесят два года. Он седой, из-за скотча виден каждый сосуд на носу. Он тощий как жердь, хотя бифштекс с косточкой съедает целиком и в нью-йоркском «Дельмонико», и «У Эрни» в Детройте.

– Что он курит?

– В прошлом году, когда мы виделись, он не курил ничего. Из-за жены. Но грозился начать снова. До того курил доминиканские сигары, которые пахли, как горелые покрышки шины. Хватит, а? Не хочу умирать из-за старика, который не может расстаться с пагубной привычкой.

Пол убрал пистолет:

– Извини.

Морган вернулся к осмотру трупа, ничуть не смущенный проверкой, которую устроил Пол.

– Лучше работать с осторожным типом, который оскорбляет тебя, чем с беспечным, который не оскорбляет.

Он залез толстяку в карманы.

– Гостей нет?

Пол оглядел Дрезденский проулок и сказал:

– Пока никого.

– Вот и славно, – заметил Морган, с досадой рассматривая нечто. – Зато здесь, брат, проблема.

– Какая?

Морган показал что-то вроде удостоверения. На лицевой стороне красовался орел, ниже – свастика в кругу, выше – буквы СА.

– Что это значит?

– Это значит, дружище, что ты в Берлине меньше дня, а мы уже убили штурмовика.

– Кого? – не понял Пол.

– Члена Sturmabteilung. Штурмовиков. Коричневорубашечников. Они вроде партийной гвардии. Считай, гитлеровская банда. – Морган покачал головой. – Нам это ничего хорошего не сулит. Этот тип не в форме, значит он из коричневой элиты, из верхушки.

– Как он узнал обо мне?

– Не уверен, что он искал именно тебя. Он стоял в телефонной будке и приглядывался ко всем прохожим.

– Я его не видел, – отозвался Пол, злясь на себя за то, что не заметил слежку. Все здесь было не так, непонятно, на что обращать внимание, на что – нет.

– Едва ты свернул в проулок, он двинулся за тобой. По-моему, он просто решил проверить, что ты, чужак, делаешь в этом районе. Каждая группа контролирует определенный район. Вероятно, это его территория. – Морган нахмурился. – Вот только настороженность его непонятна. Почему высокопоставленный штурмовик следит за прохожими? Такое рядовым поручают. Может, их оповестили об опасности? – Морган снова взглянул на труп. – В любом случае у нас проблема. Когда полиция обнаружит его, они не успокоятся, пока не разыщут убийцу. Искать они умеют. В городе их десятки тысяч. Они как тараканы.

Шок от выстрела прошел, инстинкты восстанавливались. Из ответвления-тупика Пол вернулся в основную часть Дрезденского проулка. Она по-прежнему пустовала, в окнах свет не горел, двери не открывались. Пол жестом велел Моргану молчать, дошагал до начала проулка и глянул из-за угла на пивную. Немногочисленные посетители выстрела явно не слышали.

Пол доложил Моргану, что все тихо, и спросил:

– Где гильза?

– Какая еще гильза?

– Стреляная, от твоего пистолета.

Оба осматривали мостовую, пока Пол не заметил маленький желтый цилиндр. Он поднял его, вытер носовым платком, на случай если остались отпечатки пальцев Моргана, и бросил в водосток. Гильза подребезжала и с плеском упала в воду.

– Мне говорили, что ты хорош, – кивнул Морган.

Хорош, а в Штатах попался полиции. И все из-за такой вот гильзочки.

Морган раскрыл старый перочинный нож и сказал:

– Срежем с его одежды все этикетки и знаки отличия. Потом уйдем отсюда, и побыстрее, пока они его не нашли.

– Кто такие «они»?

– В Германии это все, – невесело рассмеялся Морган.

– Штурмовики делают татуировки? Свастику, например, или буквы СА?

– Вполне вероятно.

– Тогда ищи татуировку, – сказал Пол. – На груди или на плече.

– А если найду? – хмуро спросил Морган. – Что с того?

Пол показал на нож.

– Ты шутишь? – не понял Морган.

Судя по выражению лица Шумана, он и не думал шутить.

– Я не смогу, – прошептал Морган.

– Тогда смогу я. Это необходимо. Нельзя, чтобы его опознали.

Опустившись на колени, Пол расстегнул пиджак и рубашку убитого. Он понимал слабость Моргана, только киллер – та же профессия. Либо отдаешь ей себя целиком, либо подыскиваешь новую. Крошечная татуировка порой определяет, жить тебе или погибнуть.

Впрочем, отметин не обнаружилось, кожу срезать не пришлось.

Крик.

Оба замерли. Морган оглядел проулок и взялся за пистолет. Пол тоже взял парабеллум убитого штурмовика.

Снова крик. Потом воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом транспорта. Секунду спустя Пол уловил жуткий вой сирен. Вой звучал все ближе и ближе.

– Уходи! – велел Морган. – Я сам с ним закончу. – Он задумался. – Встретимся через сорок пять минут. К северо-западу от Александерплац на Розенталерштрассе есть ресторан «Летний сад». Один мой информатор добыл сведения об Эрнсте. В ресторане мы с ним и встретимся. Возвращайся к пивной, там поймаешь такси. Трамваи и автобусы частенько проверяет полиция, поэтому лови такси или, если получится, ходи пешком. Смотри прямо перед собой, в глаза никому не заглядывай.

– «Летний сад», – повторил Шуман, поднял портфель, отряхнул от грязи и спрятал в него парабеллум. – Дальше давай говорить по-немецки. Меньше подозрений.

– Отличная мысль, – по-немецки отозвался Морган. – Ты говоришь хорошо, лучше, чем я думал. Только «г» смягчай, у берлинцев оно мягкое.

Снова крик. Вой сирен совсем близко.

– Шуман… если я не приду через час… Гордон говорил тебе о рации в посольском здании?..

Пол кивнул.

– Позвонишь Гордону и скажешь, что тебе нужны новые указания. – Морган невесело засмеялся. – Заодно сообщишь, что я погиб. Ну, иди! Смотри вперед как ни в чем не бывало. Что бы ни случилось, не беги.

– Не бежать? Почему?

– В этой стране слишком много людей побежит лишь потому, что бежишь ты. Ну, иди скорее!

Морган принялся работать перочинным ножом с ловкостью портного.

Грязный, помятый автомобиль притормозил у проулка, который охраняли трое шутцполицейских, шупо[19], в безукоризненной зеленой форме с оранжевыми пластинками по углам воротников и в черно-зеленых киверах.