А теперь об одной математической неувязке, которая оказалась связанной с этим показом. Для стрельбы из танка, который должен был принять участие в показе, прокламировалась вероятность попадания в мишень 70 % (ещё раз прошу извинить за проценты, а не доли единицы). Но эта величина проверяется на испытаниях при большом объёме стрельб. А нет никаких гарантий, что она будет получена при пяти выстрелах. Если стабилизатор в порядке, а это гарантировалось квалификацией представителя Полигона, то при пяти выстрелах можно было получить 60 % или 80 %, если в мишень попадали 3 или 4 снаряда. Могло получиться и 40 % , или все 100 %. Но при любом исходе не получилось бы 70 %. Ведь 70 % могут быть получены при пяти выстрелах, если будет 3 с половиной попадания. А этого не может быть. Вот такая получалась арифметика. Следовательно, при стрельбе на показе было необходимо получить 80 % или 100 %. Но техника это обеспечить с гарантией при пяти выстрелах не может. То, что проделал на показе Игорь Иванович, проделал бы и я, так как эта проблема обсуждалась нами ещё в Кубинке, когда предполагалось, что поеду я. Ещё до показа он подъехал на танке близко к мишени, сделал 4 пробоины выстрелом из пушки в разных местах мишени. А на самом показе из танка стрелял мимо мишени, для чего специально была сбита установка прицела. И было получено требуемое значение вероятности попадания в виде 80 %. Перед стрельбой, естественно первого секретаря не возили смотреть мишень, а после стрельбы его отвезли к мишени и он лично убедился, что в мишень “попали” 4 из 5 снарядов.

Больше ничего про этот показ не расскажу. Скажу только, что старшего лейтенанта забраковали, а на самом показе кто-то из начальства распорядился подполковника К. одеть в форму сержанта и представлять его, как командира танка. Так и было сделано. И ещё один момент. Полученный мной допуск по первой форме оказал мне плохую услугу. Осенью того же года на Семипалатинский полигон отправлялся эшелон с бронетанковой техникой. Его должна была сопровождать группа из шести солдат со своим командиром, младшим офицером испытательного батальона Полигона. Им всем был оформлен допуск по первой форме, что требовалось по статусу Семипалатинского полигона. Но буквально за пару дней до отправки эшелона КГБ отозвал допуск на офицера. Причем эта организация никогда не объясняла причин своих действий. Срочно потребовался младший офицер уже имеющий допуск по первой форме, так как группу солдат одних отправлять было нельзя. Вот я и загудел в ту ужасную командировку.

Танковый Полигон в Кубинке был одной из вершин “необитаемого” треугольника на территории Московской области. Две другие вершины этого треугольника были представлены городками мотострелковой Таманской дивизии, располагавшимся вблизи Алабино, и танковой Кантемировской дивизии, располагавшимся на окраине Наро-Фоминска. Обе дивизии были парадными, и в них часто приезжали высокопоставленные, в том числе иностранные гости. Полигон и обе дивизии имели стрельбища, на которых часто проводились танковые стрельбы. Поэтому внутри треугольника, образованного указанными вершинами, не было населённых пунктов. А местность была в основном лесистая. Только прежде, чем идти в лес за грибами, необходимо было позвонить дежурному по Полигону и узнать, нет ли в этот день стрельб. У дежурного была информация не только по Полигону, но и по обеим дивизиям.

Грибов в лесу было много. Если осенью у меня рабочий день заканчивался на стрельбище, то я шёл домой не через служебную территорию, а вдоль танковой трассы по краю леса. Этот маршрут по расстоянию составлял около километра. И без грибов на жарёху я домой не приходил. Так делал не я один, и всем грибов хватало. Правда, на этом пути белые практически не попадались. За белыми надо было заходить в лес с другой стороны, перейдя танковую трассу в другом месте.

Однажды мы с Галинкой пошли в лес набрать грибов уже после возвращения с работы домой. Это была суббота, но в те времена она была рабочим днём. Правда, субботний рабочий день уже сократили на один час, и он заканчивался в 17.00. Лес был рядом, надо было только два раза пересечь танковую трассу. Но было сухо, и это не представляло труда. Мы быстро переоделись и двинулись к лесу. Грибники, которые в этот день были свободны от работы, уже возвращались из леса с корзинами и говорили нам, что грибы по краю леса они все собрали, и их больше нет. Понятно, что это были шутки. Лес в Кубинке был очень большой и грибной, всех не соберёшь, а грибников было не очень много – территория-то закрытая. Да и мы с Галинкой умели собирать грибы. Мы прошли по нескольким своим заветным полянкам, набрали на жарёху и возвращались домой.

На выходе из леса, который был в этом месте преимущественно лиственным, имелся маленький пятачок, размером примерно 6х6 метров, заросший молодыми ёлочками. Они росли плотной кучкой, были чуть выше человеческого роста, а ветви у них росли от основания стволов у самой земли. Стояли они так плотно, что продраться через этот участок нельзя было, да и необходимости такой не было. Рядом была хорошо натоптанная тропа. Видимо, никто из проходивших здесь грибников ни разу не удосужился приподнять низко растущие ветки и заглянуть под ёлки. А Галинке это пришло в голову. Я срезал ей палку. Она приподняла нижние ветки в одном месте, потом в другом и вскрикнула от удивления. Весь пятачок под ёлками был усеян белыми грибами. Галинка, перемещаясь на коленках, срывала грибы, а я укладывал их в корзину и пересчитывал. Насчитал 57 штук. Были крупные, были средние, были и мелкие. Но у грибников принято белые считать поштучно независимо от размера. Даже при долгом походе в лес за грибами такое число белых редко удавалось найти.

Это было на выходе из леса, и мы, довольные, пошли домой. Но, не успел я сделать несколько шагов, как споткнулся и чуть не упал. На хоженой тропе не бывает препятствий, об которые можно споткнуться, и я пошёл бы дальше. Но, то ли я оглянулся, то ли Галинка, шедшая следом, посмотрела, обо что я споткнулся, но мы увидели прямо на тропе крупный и мощный белый гриб. Он с трудом пробивал плотный грунт на тропе, и значительная его часть была ещё в грунте. Я был в сапогах и споткнулся так, что едва не упал, а гриб устоял. Такой он был крепкий. Это был красивый заключительный аккорд нашей прогулки за грибами в тот день.

Мы с Галинкой, возможно, не были классными грибниками, но мы были азартными и, несомненно, удачливыми в этом деле. В течение многих лет мы ездили за грибами в сентябре, когда я брал отпуск, на Фёдоровский залив. Ездили в будние дни своим ходом, когда на рыболовной базе пребывали только пенсионеры, да и их было мало. На электричке ехали до Конаково, а дальше, на автобусе, к обеду добирались до места. В один из приездов сразу собрались в лес. На причале несколько завсегдатаев базы возились со своими делами. Нас знали. Увидев корзины, стали уверять нас, что опята ещё не пошли, а других грибов в лесу нет, и что они каждый день проверяют, не появились ли опята.

Мы всё же отправились в лес. У нас с Галинкой было заветное место, где даже в таком случае можно было найти хоть несколько грибов на суп или жарёху. Туда мы и отправились. Пересекли залив, привязали лодку на том берегу и потопали. Идти было не близко и по местам, где грибов обычно не было. Шли через поле, где однажды, не в этот раз, мы с Галинкой видели лису, которая “мышковала”. Я эту лису видел как-то раньше, а Галинке показал при случае, когда мы ходили за калиной. За этим полем, в маленьком перелеске было два хороших куста калины, о которых мало кто знал. Но в этот раз мы шли за грибами. Пройдя поле, пересекли небольшой перелесок и вышли на опушку леса, вдоль которой за первыми рядами деревьев тянулась очень длинная траншея шириной 1,5-2 метра и глубиной около метра. Края траншеи давно осыпались, она заросла реденькой травкой, местами кустарником, и от открытого пространства была отделена уже довольно большими деревьями. Лес в этом месте не был грибным. Но если внимательно осматривать траншею, то кучку самых разных грибов обычно можно было набрать. Обычно, но не всегда. Нам на этот раз не повезло. Мы нашли всего несколько штук. Когда всю траншею прошли, решили возвращаться на базу, но не по тропе, а зайти глубже в лес. Место там было низкое, сыроватое, и попадались погибшие берёзы. Пней, на которых бывают опята, в этом лесу не было, так как деревья там были слабенькие и заготовок дров там не производилось.