Пиво мы варили в Озерном дворе, и по сравнению с ним все городское казалось мне жиденькой кислой дрянью. А на вино у меня никогда денег не хватало.
– Вино, – кивнул я.
– Вино, – согласился со мной Локки, и мы направились к одному из маленьких столиков. Тому, что стоял в самом углу.
– Ты все слышал? – зычным голосом проорал кому-то невидимому тавернщик.
– Да, – приглушенно отвел некто. – Все будет в лучшем виде!
В зале царил полумрак. До темноты было еще далеко, но все окна этой таверны были так или иначе прикрыты. Одно было наполовину заложено кирпичом, второе забито досками, а на третьем висела неопрятная штора, сшитая из лоскутков.
– Рагу тут исключительное, – поделился Локки. – Вчерашнее даже вкуснее, чем сегодняшнее. Да что я рассказываю, сам скоро оценишь.
Ждать пришлось не очень долго. Тощий подросток появился из-за деревянной ширмы под лестницей, держа в руках плетеный поднос. На нем стояло глиняное блюдо с неровными ломтями сыра и домашней колбасы, глиняная же бутылка с узким горлышком, коврига серого хлеба и здоровенная миска с неживописной кучей, в которой угадывались куски мяса и овощей. Видимо последнее доставали со дна котла, потому что некоторые кусочки были явственно подгоревшими. Паренек ловко составил все это на стол, потом извлек из кармана фартука две кружки и ухмыльнулся во весь свой щербатый рот:
– Если кружки на поднос ставлю, то постоянно роняю. Вот и приспособился в фартуке таскать. Платить лучше бы сразу, а то кто вас знает…
Локки сговорчиво вытащил из кармана штанов кошелек, отсчитал несколько монет, и удовлетворенный паренек удалился, бросив нам напоследок, что мы можем сидеть тут сколько захотим, а ежели добавки или еще чего потребуется, то нам нужно только крикнуть.
Надо сказать, что у меня при виде еды слюнки потекли. Я был готов сожрать все принесенное вместе с мисками и кружками. Но показывать это мне казалось ниже моего достоинства. Локки ловко выдернул из бутылки пробку и разлил вино по кружкам. В полумраке оно казалось черным. Я отломил кусок ковриги, загреб им немного рагу и поднес ко рту.
– Я должен был тебе кое-что передать, – сказал Локки, поднимая свою кружку. – Только, боюсь, это уже не имеет смысла. Идиот Будас отправил меня сюда, ничего толком не уладив. Вот поэтому и получилось, что на встречу я не явился. Кстати, Свир, а тебе-то этот дурак о встрече сообщил?
Рот у меня был занят, так что я просто отрицательно покачал головой. Локки хохотнул:
– То-то я смотрю, что ты не пылаешь праведным гневом! Ну хорошо, хоть теперь мы встретились. Прости меня, конечно, но имя ты себе выбрал дурацкое. Дундук, ха!
Я чуть не подавился. Не может быть в нашем Сердце Мира, хоть и живет в нем прорва народу, быть двух человек с таким именем. Я подумал, что Локки бы еще больше обозлился, узнав, что этот его Будас забыл ему сказать, что Свир – женщина. Я наконец прожевал кусок жестковатого, но замечательно вкусного мяса и многозначительно произнес:
– Можно подумать, я его выбирал…
– Ну да, – покладисто согласился Локки. – Говорят, у вас с этим строго.
Тут мы принялись за еду всерьез, и разговор временно прервался. Готовили в самом деле отменно. Мне сразу же вспомнился дом. Примерно такое блюдо мама варила, когда к нам приходил однорукий Горган и приносил кабанью ногу. Мы жили без отца, так что мясо у нас было от случая к случаю – иногда мама выменивала его за пряные травы, которые она выращивала лучше всех прочих, у кого-нибудь из соседей, а иногда кто-нибудь заходил в гости и приносил. Порой такие события случались одно за другим, а бывало, что мясо у нас месяцами не было. Домашняя птица у нас не приживалась, а ящериц мама боялась, хотя, говорят, они на вкус не хуже курицы…
– Заказать еще? – спросил Локки, когда мы доели рагу. – А то ты как будто не наелся…
Все-таки не получилось у меня скрыть зверский голод… Как ни обучала меня мама хорошим манерам, я все равно остался неотесанным деревенским болваном. Как еще этот Локки до сих пор не сообразил, что принял меня не за того.
– Нет, – собравшись с духом отозвался я. – А вот вина еще можно. Под вино и разговор веселее пойдет.
– Эй, парень! – крикнул Локки. – Еще вина нам. И сыра, пожалуй. И это… яблоки водятся у вас в заведении?
Из кухни раздалось что-то неразборчивое. Дверь натужно скрипнула, звякнул колокольчик, в таверну вошли двое работяг. И сразу же следом за ними еще трое. На вершине лестницы снова появился хозяин, в зале сразу же стало шумно. Локки склонился поближе.
– Вот теперь говорить безопаснее. А то мне все время кажется. Что этот хозяин нас подслушивает. Сейчас ему будет не до того, когда в таверну набьется народ.
Не сказал бы, что меня сильно обрадовала новость о приближающемся серьезном разговоре, потому как понятия не имел, о чем пойдет речь. Придется вилять, что-то выдумывать и все такое… Может, лучше сразу признаться, что я не тот, кто нужен Локки? Пока он не успел мне сказать что-нибудь такое, что мне не удастся выбросить из головы. Только я открыл рот, как в зал ввалилась компания не вполне трезвых товарищей, числом шестеро. Все они были одеты в одинаковые темно-серые рубахи и коричневые кожаные жилеты, что выдавало в них тружеников фабричного дела. Вообще-то я думал, что фабрики всегда огромные и что работает на них очень много народу. Оказалось, что так бывает далеко не всегда. Некоторые особо ушлые ремесленники начали называть фабриками свои малюсенькие цеха. И все потому что фабричные товары считались лучше и долговечнее. Впрочем, униформа бывает только на действительно больших фабриках. Наверное, вновь вошедшие посетители работают на фабрике стеклянной посуды, которая тут как раз по соседству.
Локки снова склонился ко мне.
– Значит так… – прошептал он. – Я, конечно, опоздал с известием, но вдруг его еще можно как-нибудь использовать. Это про одного небезызвестного канцеляриста, которого поймали на прикарманивании денег. Его допросили и выяснили, что семена георгинов проросли.
Он замолчал и удивленно посмотрел на меня.
– Ты что не понимаешь? Семена георгинов, – он повторил это в полный голос, отчетливо произнося каждую букву.
Надо признаваться, решил про себя я. Похоже, это шпион. И только что он мне передал какую-то зашифрованную информацию или сказал пароль. А я его не понял. Потому что я не Свир Дундук.
– Слушай, Локки, – начал я. – Я должен тебе сказать, что ты ошибся. Я не Свир Дундук. Меня зовут совершенно иначе. И я не понимаю, о чем ты говоришь.
Локки нахмурил лоб, снял кепку и начал мять ее в руках.
– Я понимаю, что провалил встречу в указанное время, – замялся он. – Но это еще не значит… Да ничего это вообще не значит! Я отработаю, честно! Теперь я полностью в твоем распоряжении, ты же должен понимать, ты же знаешь, что Будас – идиот. Позволь мне…