– Ну что, легче стало? – с деланным сочувствием поинтересовался все тот же шутник. Остальные снова заржали.

– Куда мне до вас, до добровольцев, – неожиданно съязвил я. Парни заржали снова. Шутник дружески хлопнул меня по плечу:

– Да не, мы такие же неудачники, как и ты! Я сам вчера проснулся на нарах с гудящей башкой, а вербовщик мне подписанным контрактом в морду тычет. Ну ничего, живы будем – не помрем!

– Еще неизвестно, кто хуже – вербовщики или жандармы, – подал голос субтильный блондин в рваной клетчатой рубахе. – В конце концов на границе не все умирают.

– Если бы все умирали, то колдуны нас завоевали бы давно! – с жаром вклинился в разговор громила с едва пробившимися усиками.

– А я-то думал, кто у нас тут доброволец… – присвистнул шутник.

– Я просто патриот, – смутился юный верзила. – А в армию не хотел, у меня вообще свадьба была назначена через месяц…

– И что нас теперь ждет? – осторожно спросил я.

– Да известно что, – шутник достал из кармана сухарь, покрутил его в руках и закинул в рот. – Приедут командиры разных отрядов и разберут нас, как товар на рынке. И на границу, в самую колдовскую мясорубку.

Раздался гулкий удар гонга. За ним еще один. И еще. А потом громкий голос пояснил для непонятливых:

– Эй, новобранцы! Вас ждет вкусная и сытная жрачка!

в которой Райла вместе с еще двумя такими же "счастливчиками" забирает к себе командир отряда Мантикоры. На всех троих сочувственно косятся даже вербовщики…

Какой я все-таки идиот… После действительно и умеренно вкусного обеда мои товарищи по несчастью расползлись по нарам, а я остался наедине со своими мыслями. Перед тем, как выйти вчера из дома я решил, что таскать с собой в людные места запрещенную книгу будет ошибкой, так что я оставил ее дома. Выбрал самый пыльный из книжных шкафов и сунул ее во второй ряд. Кто ее будет там искать? А сейчас получается, что я подставил хороших людей, и, возможно, им теперь не поздоровится, если возле «Читального дома» окажется человек, должным образом экипированный. Что подумал Расмус, когда я не явился вчера домой? Что я бессовестно стащил выделенные мне на расходы деньги и сбежал? Хорошо хоть я отказался взять крупную сумму, чтобы на месте расплатиться за строительные материалы – мой аргумент насчет воров признали здравым, да и крупные сделки на улицах не совершают. Вот доставят товар, и тогда… Правда если отвлечься от мук совести, в моем положении были и плюсы. Как сказал вчера тощий карманник, неизвестно, что хуже. Теперь я нахожусь на службе государству, и если мне повезет, вернусь домой героем. Всего-то год отслужить… Правда надо еще пережить этот год. Ладно, пусть будет, что будет, решил я, и с относительно спокойной совестью уснул.

Разбудил меня гонг, призывающий на ужин. Пока служба в армии мне определенно нравилась – никто никуда не гонит, кормят от пуза, спать не мешают. Интересно, как долго это продлится?

В лагере-накопителе нас было тридцать три человека. Почти все моего возраста, только трое были значительно старше. Они держались особняком и о чем-то таинственно перешептывались. Наверное, строили планы побега.

– Готовят военный переворот, – облизав ложку, кивнул в их сторону шутник. Кстати, как я узнал, звали его Уксус. Настоящее имя он нам не сообщил. Верзила-недоросль приехал из деревни покупать невесте подарок, а субтильный паренек и вправду оказался карманником. Во всяком случае, он так сказал.

– Я попытался обчистить одного из ихних громил, – поведал он, – но тот схватил меня за руку. Выбирай, грит, или в армию, или в тюрьму. Ну я и выбрал.

Когда мы закончили есть и сдали свои миски, к столу подошел Драго. Он улыбнулся нам своей фирменной искренней улыбкой и сказал:

– Значит так, новобранцы! Не дело оставлять ваших родных в неведение о вашей судьбе. В конце концов, вы попали в ряды доблестной армии, а не на каторгу. Так что сейчас тем, кто умеет писать, раздадут бумагу и карандаши, а тем, кто не умеет, надо будет назвать адрес, по которому отправится письмо.

К столу подбежал мальчик с пачкой бумаги. Драго с благостным видом наблюдал, как десятеро из нас взяли себе по листку. Я нацелился было писать, но тут Драго снова заговорил:

– Пишем под мою диктовку! Если вы решите заняться самодеятельностью, то ваша судьба так и останется для родственников загадкой. Итак! Дорогая мама! Здесь позволяю вольности. Обращайтесь, к кому считаете нужным. Написали? Продолжаем! Я давно мечтал о славе и подвигах, и наконец мне улыбнулась удача. Теперь я состою на службе в доблестной армии королевства Гвиндассад и буду охранять ваш покой и сон. Простите меня, что не предупредил вас заранее, хотя решение мое зрело уже давно. Желаю вам счастья и процветания, а вы пожелайте мне побед и свершений. Ваш… Здесь вам нужно написать свое имя. Все написали?

Я написал «дорогой дядя Расмус». Мне хотелось написать Аде, но тогда пришлось бы называть ее сестрой, а мне почему-то очень этого не хотелось. Надо же, я продолжал строить насчет нее личные планы, несмотря на свое плачевное положение! Я дописал последнюю букву адреса и протянул письмо Драго. Незапечатанным, как и было велено.

Он мне подмигнул:

– Не дрейфь, дружище, тебе понравиться служить! Я таких людей за версту чую!

Вот уж точно, подумал я, на идиотов, вроде меня, у него нюх.

Драго отвернулся и сделал несколько шагов от стола. Потом вдруг оглянулся и сообщил:

– И еще, новобранцы! Ваше ожидание почти закончилось. Завтра после завтрака за вами приедут ваши командиры.

На лицах моих товарищей по несчастью отразились самые разные эмоции. Деревенский верзила скорее обрадовался, чем огорчился, он сидел тут уже почти неделю. Карманник скривился, видимо ему не очень-то хотелось воевать. Шутник разочарованно вздохнул. А что почувствовал я? Наверное, страх…

Зато спалось мне неожиданно хорошо. Наверное, зря я уехал из Озерного двора, где жизнь расписана на годы вперед… Неопределенность просто сводит меня с ума. Странно, что мне самому не пришло в голову наняться в армию в тот момент, когда я сидел под мостом, изнывая от неуверенности в завтрашнем дне. Кроме того, письмо… Моя совесть теперь была почти чиста – Расмус и Ада хотя бы не будут теперь думать, что я позорно сбежал или что меня убили где-нибудь. Хотя последнее еще вполне может произойти.

Снилось мне что-то мутное и неприятное. Сам сон я не помню, а вот ощущение, что из меня вытягивают все жилы, чтобы свить веревки осталось даже после гонга. Я даже усмехнулся этакому пророчеству. На месте службы из меня совьют не только веревки…

Завтрак состоял из миски каши, жареной ливерной колбаски, кружки чая и изрядного ломтя серого хлеба. А потом…

– Новобранцы! – голос Драго звучал торжественно. – Вы выбрали для себя тяжелую, но интересную судьбу! Я горд за каждого из вас! Настало время направить вас к местам несения службы. Сейчас я представлю вам ваших будущих командиров.