За долгожданной дверью оказался лабиринт, но какой! Тысячи зеркал и парящих в воздухе свечей, чей свет отражался миллионами огоньков. Длинные галереи в отражениях, когда лишь на ощупь можно определить: куда идти дальше, но осторожно — поверхность может оказаться ледяной или наоборот чрезвычайно горячей, а может… Гарри вздрогнул, заметив, как на том месте, где он только что коснулся рукой, расплывается темно-фиолетовое пятно.

— Поттер, отойдите! — приказал Снейп, бросаясь к нему и едва успевая подхватить потерявшего сознание подростка…

Гарри медленно приходил в себя. Он попытался пошевелиться, но не смог этого сделать. Тело не слушалось его, невозможно было даже повернуть голову, как если бы он полностью лишился сил… или попал под заклинание Петрификус Тоталус. Перед глазами медленно проявились знакомые зеркала и свечи, все те же огни, вот только профессора Снейпа в поле зрения не было. Странно… Может, он пошел дальше, решил сам найти дорогу, но тогда не ясно: получится ли вернуться. И что тогда? Лежать здесь целую вечность без всякой надежды? Но нет… Нет… Конечно, он вернется. Он же обещал, что выбираться предстоит вместе. Значит, вернется… Вернется… А пока нужно отвлечься, подумать о чем-нибудь другом…

Заклинание перестает действовать и тут же возвращается боль в плече, но Гарри не обращает внимания. Он замечает протянутую ему знакомую руку с длинными пальцами и с удовольствием хватается за нее, принимая помощь. Повязка на плече исчезла, по-видимому, она держится лишь в пределах одного зала, а сделать новую из-за лимита заклинаний уже невозможно. Но не это главное. Гарри чувствует, как легко становится на душе от одного простого факта: профессор за ним все же вернулся.

Северус Снейп кивает, словно бы отвечая на его мысли:

— Я нашел выход. Старайтесь больше не прикасаться к зеркалам, это небезопасно. И идемте, здесь недалеко.

Гарри улыбается. В этих непонятных, местами — жутких, и практически всегда непредсказуемых подземельях он снова не один.

Сонное дыхание профессора было сложно разобрать среди шорохов в затененном помещении, но Гарри все же старался. Он сидел, прижавшись затылком к холодной стене и, закусив губу, прилагал отчаянные усилия, чтобы не застонать. С прибытием в комнату отдыха у него зверски разболелась рука, плечом невозможно стало даже пошевелить, но… Все это казалось незначительным в сравнении с задачей ни в коем случае не разбудить преподавателя, которому и так уже удалось доставить немало проблем.

Гарри честно пытался отвлечься, заснуть, подумать о чем-то важном, но мысли упорно возвращались к ноющему плечу и острой жалости к самому себе. Если бы только… Хоть что-то сделать… Что угодно… Но нет, нельзя… Терпеть дальше становилось невыносимо: многократно усилившаяся из-за неловкого движения боль сводила с ума.

По-видимому, какой-то из стонов сдержать все же не удалось, потому что уже в следующую секунду резко севший профессор требовательно спросил:

— В чем дело?

Гарри лишь выпрямился в попытке принять непринужденный вид и быстро ответил:

— Ни в чем.

— Почему вы не спите? — черные глаза сузились, пытаясь встретиться с зелеными, но Гарри поспешно отвел взгляд.

— Просто не хочется, — минутная пауза, неловкое ерзание и полуотчаянное: — Все нормально, профессор. Я просто…

— Ну и кому вы сейчас пытаетесь врать?

Снейп откидывает в сторону используемый вместо покрывала пожирательский плащ с явным намерением встать и встряхнуть мальчишку. Гарри предугадывает это желание и после мгновенной растерянности, вызванной замечанием учителя, поспешно мотает головой:

— Нет! Никому! Не надо! Я сейчас лягу.

— Давайте… Ну же, Поттер?

Стиснув зубы, Гарри медленно встает, делает несколько шагов и максимально осторожно опускается на циновку, повернувшись правым боком к зельевару. Северус Снейп пристально наблюдает за этим процессом, и Гарри, чувствуя себя неуютно под этим взглядом, пробует объяснить:

— Видите, все нормально. Просто я…

— Протяните мне руку, Поттер, — следует четкий приказ. — Не эту, левую.

Гарри честно пробует исполнить услышанное, но даже минимальное движение вызывает болезненный стон, а затем естественное желание опустить голову и очень крепко, до красных кругов закрыть глаза.

— Поттер, снимите рубашку, — тихий голос профессора доносится откуда-то сверху, совсем близко от него. Гарри машинально расстегивает пуговицы и неловко избавляется от этого предмета одежды. Прохладные пальцы легко касаются предплечья, затем смыкаются сильнее.

— У вас вывих, Поттер. Я его вправлю, но придется потерпеть, — тот кивает, не открывая глаз, но уже в следующий миг это не спасает от брызнувших слез и крика, а после — катание по полу с единственным желанием остудить боль, прижавшись плечом к ледяным камням.

Слышится треск материи — это профессор Снейп отрывает полосу ткани от своего плаща, чтобы перевязать травмированному ученику руку. Он терпеливо и молча ждет, когда мальчишка перестанет всхлипывать, и только потом спрашивает:

— Почему вы мне сразу не сказали?

— Не хотел будить, — слышится сдавленный голос. — От меня и так много проблем, а вы редко засыпаете… сэр.

— Весьма благородно с вашей стороны, однако вы вновь упустили одну важную вещь.

— Какую?

— О ваших проблемах, мистер Поттер, я предпочитаю узнавать в момент их появления, а не выбивать признание, когда вы запустите ситуацию настолько, что будет трудно помочь. Поэтому в следующий раз не тратьте время на пустой героизм и поиски оправданий, а обращайтесь сразу ко мне. Будите, в конце концов. Я понятно выразился?

— Да, сэр.

— В таком случае отдыхайте, постарайтесь заснуть.

По периметру комнаты отдыха прикреплены восемь факелов, языки изумрудно-зеленого пламени из которых легко касаются потолка. Северус Снейп сидит, опершись одной рукой о низенький квадратный столик, второй же механически разламывает лепешку на небольшие куски. Глаза этого человека неподвижны, а мысли, очевидно, далеко за пределами комнаты. Гарри Поттер наблюдает за ним, но терпения хватает ненадолго — спустя час гриффиндорский герой севшим голосом рискует нарушить тишину:

— Профессор…

— Да, Поттер?

— Я могу вас попросить?..

Северус Снейп оставляет в покое лепешку и чуть поворачивает голову к своему студенту:

— Попробуйте.

Гарри мнется, подбирает слова, затем все же выпаливает:

— Расскажите мне что-нибудь.

Пауза. Снейп поднимается, проходит к своей циновке, опускается на нее, и когда уже Гарри решает, что ответа не будет, произносит два слова:

— Для чего?

— Понимаете, я не могу заснуть, сильно болит рука… И хочется на что-то отвлечься, чтобы не чувствовать… Послушать вас… сэр. И… — Гарри вдруг замирает. — А вы не знаете никакого заклинания? Ну, чтобы стало легче.

— Вы имеете виду обезболивающее? Их много. Но ни одно из них не подействует здесь.

— Почему?

— Магия этого места, — Снейп криво усмехается. — Не сомневайтесь, Поттер. Я уже проверял.

Гарри шепчет заученную формулу «Ревелитус Фризус», но не получает никакого эффекта и огорченно опускает голову.

— Что до вашей просьбы, Поттер, — неожиданно продолжает Снейп. — То если уж это вам так необходимо, потрудитесь сформулировать тему или вопросы ко мне, потому что я понятия не имею: о чем вам рассказать.

Гарри удивленно всматривается в совершенно спокойное лицо своего учителя, задумывается и отмечает то, что первым приходит в голову:

— Почему здесь такой странный рисунок на всех стенах, сэр?

Профессор иронически поднимает бровь:

— Так вам нужна консультация по искусству, Поттер?

— Нет, я…

— Этот рисунок ни в малейшей степени не странный, а являет собой традиционный орнамент для этих мест.

— Но я не видел ничего подобного ни в одном здании или музее.