— Очень интересно, Поттер! — прошипел он. — Эдакое дежа-вю… Семейка Поттеров… Может, мне подождать, пока не родится твой отпрыск, а? Или лучше прикончить твою подружку? Зачем мне лишние хлопоты впоследствии, а?
Краем глаза Гарри заметил, что Чоу отчаянно покраснела. Внезапно, он понял, что именно сказал Вольдеморт. Чоу ждёт его ребёнка… И Вольдеморт хочет убить обоих…
— Нет!!! — заорал Гарри, чувствуя, как бешеная ярость сметает невидимые границы.
На него хлынуло ощущение водопада Силы. Вольдеморт, поняв, что что-то идёт не так, настороженно попятился назад. Взгляд юноши сконцетрировался на его заклятом враге.
— Мой гнев на тебе! — прошептало нечто, живущее сейчас внутри Гарри.
Он поднял клинок острием к небу. Земля вздрогнула под ногами. В следующий миг его охватил белый свет. В небо рванулся столб ослепительно белого пламени. Прежде, чем Вольдеморт попытался спастись бегством, второй столб обрушился с тёмного небосвода и заключил его в свои объятия. Над полем пронёсся ужасный крик, который никогда не смогла бы издать человеческая глотка. Вольдеморт отчаянно дёргался, пытаясь выскользнуть из границ света, но это было свыше его сил. Он упал сначало на одно колено, затем на оба. Коснулся руками земли…
Гарри приходилось не легче. Он понимал, что заклятье сосёт из него всё больше и больше энергии, но остановиться не мог. И не желал. Он знал, что умрёт, но это его не пугало. Во всяком случае, он захватит с собой Вольдеморта.
Перед тем, как его охватила тьма, он увидел, как Чоу бьётся, пытаясь вырваться из верёвок и надрывно кричит. Он уже не увидел, как на поле выскочил Рейд, наконец-то прорубившийся сквозь заслон Упивающихся, и размытой тенью метнулся к Вольдеморту. Белый столб, исходящий от Гарри погас, а падающий с неба превратился в огненный шар, охвативший Вольдеморта и прыгнувшего на него Охотника. Раздался страшный грохот…
Тишина… Белый свет… Ничего, кроме белого света и тишины…
— Где я? — спросил Гарри в пустоту.
Его голос словно увяз в тишине. Но, каким-то образом, юноша понял, что он уже не один. Он резко обернулся и…
— Зачем ты здесь? — сурово спросил отец.
— Но… папа… я же умер?
— Нет, пока ещё нет. Тебе ещё рано умирать, у тебя полно ещё незаконченных дел на земле.
Рядом появилась Лили.
— Здравствуй, сынок, — ласково сказала она. — Джеймс прав, ты должен вернуться.
Из ослепительного света вышел Седрик Диггори.
— Спасибо, Гарри. Ты отомстил за меня…
— Теперь, наша задача выполнена, — пробасил Гриффиндор, остановившись поодаль. Остальные основатели сгрудились за его спиной, улыбаясь Гарри. — Ведь мы когда-то основали Хогварц только для того, чтобы могло осуществиться пророчество. Сейчас мы вернём тебя обратно, а пока, с тобой хотят поговорить.
— Прощай, сын! — твёрдо произнёс Джеймс Поттер.
Родители помахали Гарри руками и растворились в пылающей белизне. Ушёл Седрик, исчезли основатели… Из света появились две фигуры…
— Хотел меня обмануть? — добродушно спросил Рейд.
Рейд, сбросивший дюжину лет. Тот мальчишка, который стоял когда-то перед камнем судьбы, вынесшим свой приговор. Мальчишка, получивший перстень Охотника в неполные пятнадцать лет и не успевший ещё превратиться в безжалостного бойца…
— Это судьба, Гарри. От неё ещё никто не уходил. Тебе ещё многое предстоит понять. Прощай!
— Прощайте, профессор… — прошептал Гарри, чувствуя, как слёзы застилают глаза.
— Я пришёл просить прощения, Гарри, — раздался знакомый голос.
Вольде… Нет, Том Реддль. Снова весёлый и жизнерадостный мальчик. Бесследно исчезли красные огоньки из глаз и жестокое выражение лица. Таким он был в день своей сортировки… На Гарри выжидательно смотрели зелёные глаза, так похожие на его собственные.
— Не всё так просто, как кажется… Есть дороги, которые мы выбираем, и дороги, которые выбирают нас. Ты простишь меня?
— Да, конечно! — сказал Гарри.
— Спасибо, — произнёс Реддль. — Теперь, я могу уйти.
Две фигуры медленно отступали, растворяясь в потоках льющегося отовсюду света.
— Прощайте, — шептал Гарри, глядя им вслед. — Я буду помнить…
Тьма над стадионом рассеялась под напором света, льющегося из пары десятков волшебных палочек. Над телом Гарри стояли Думбльдор, Фудж и рыдающая профессор МакГонаголл. К груди Гарри прильнула плачущая Чоу. В стороне, в начерно выжженном круге лежал наполненный пеплом плащ Вольдеморта и мёртвый профессор Рейд. Широко открытые глаза смотрели в звёздное небо. На лице застыла улыбка.
— Всё-таки он погиб, — печально проговорил Думбльдор.
— Да, — согласился министр. Он снял шляпу. — его будет оплакивать весь волшебный мир…
Он отпрянул от проявившихся туманных фигур.
— Основатели!
— Да, это мы, — раздался могучий бас Гриффиндора.
Четыре призрака приблизились и окружили тело Гарри.
— Девочка, отойди пожалуйста, — мягко сказала Равена.
Вряд ли Чоу что-то могла сейчас слышать. Думбльдор осторожно поднял её и отвёл в сторону.
— Мы дождались исполнения пророчества, — сказал Слизерин, обводя взглядом поле. — Теперь, наше время истекло и мы должны уйти.
Основатели протянули руки к Гарри. Полилось мягко свечение, впитывающееся в тело юноши. Фигуры основателей таяли по мере того, как они отдавали свою энергию. Никто не смел нарушить тишину хоть одним вздохом. Призраки становились всё прозрачнее и прозрачнее и… исчезли совсем. Но, когда они исчезли, Гарри пошевелился и открыл глаза…
Через день он сбежал из-под опеки мадам Помфри и пришёл на поле. Профессора Рейда должны были похоронить на том месте, где Охотник принял свой последний бой. Вокруг могилы стояли преподаватели и представители министерства во главе с Фуджем.
— Гарри! Тебе пока нельзя вставать! — поспешил ему навстречу Думбльдор.
— Я должен был прийти! — упрямо заявил Гарри и вцепился в плечо Чоу, чтобы не упасть от слабости. — Он умер, чтобы я жил…
Ректор посторонился и пропустил Гарри ближе. Могилу уже засыпали и сейчас на ней собирались уложить гранитную плиту.
— Не так! — заявил Гарри.
— Что? — не понял министр.
— Позвольте, — произнёс юноша.
Теперь он понял, как управлять живущей в нём силой. На холмик земли вместо плиты лёг гранитный валун. Под взглядом Гарри на нём золотом вспыхнул крылатый меч и загорелась надпись: «Александр Резонов, 1970 г. — 25.06.97 г.». Он помнил настоящее имя профессора с того самого подслушанного разговора. Гарри ещё немного подумал над эпитафией и… на камне появилось: «Он верил в чудо».
— Он действительно верил, — слабо проговорил Гарри в ответ на вопросительный взгляд министра, теряя сознание от слабости…
Он пролежал в больнице ещё три дня, прежде чем мадам Помфри признала его достаточно здоровым. Гарри упаковал свои вещи, и перед отъездом решил сходить ещё раз на место последней схватки. Вместе с Чоу он вышел на поле. Возле могилы сидела девушка.
— Элли… — узнала Чоу.
Та обернулась. Гарри едва узнал недавнюю красавицу. Она словно постарела на десяток лет. Под глазами залегли глубокие тени. В руках она крепко сжимала меч в ножнах.
— Он же должен был рассыпаться, — удивился Гарри.
— Нет, — покачала головой Элли, прижимая рукоять к животу. — У меня кое-что осталось от него… Пусть сыну достанется хоть что-то на память об отце…
Гарри прикрыл глаза, пытаясь разобраться в своих чувствах. Как странно… совсем не похоже на победу…
— Пришли попрощаться? — послышался голос Думбльдора.
Ректор вышел из-за спины Гарри и подошёл к надгробию. Он вытащил из кармана гранёный стакан и, наполнив пахнущей спиртом жидкостью, поставил на камень. Сверху лёг кусок чёрного хлеба.
— У них в России такой обычай, — пояснил Думбльдор. — Жаль, он был хороший человек и отличный преподаватель…
— Он был храбрый воин! — сказала Элли, утирая слёзы.
Гарри поднял голову и посмотрел в небо покрытое тучами. Он подумал, о том, сколько на самом деле для него значил это человек. И почему он это понял только теперь? Ему вспомнились их занятия… стальные пальцы Рейда на рукояти катаны, неторопливые пояснения заклятий, хвост Рона… Гарри проглотил слёзы и, обведя взглядом стоящих рядом с ним, произнёс:
