– Понятно, Серёж. А вот ты, Младший, зачем за нами полез?

– Как зачем? - на этот раз он улыбнулся во всё лицо, - чтобы с вами быть, что бы ни случилось. А остаться один я боюсь наверно больше всего на свете.

Я подошёл к нему, обнял за плечи, потом взлохматил и без того растрёпанную причёску:

– И ты тоже понятен, Младший.

– И ты, командир, - сказал он, - тоже понятен. Если не нам, то Рэю.

В ответ я рассмеялся:

– Все мы понятны и непонятны. Но вот почему Рэй сказал всё это вечером, а не утром?

– Как, зачем? Чтобы лишить нас спокойной ночи, - ответил Серёжка, - не знаю, как вы, но вот мне сегодня точно не уснуть.

– Мне тоже, - продолжал улыбаться Младший. - Буду всю ночь дрожать и думать о том, какой же я дурак.

– Может быть, тогда проведём ночь вместе. Мне помнится, что кто-то желал посидеть у костра.

– Я желал, - не удержался Младший. - Но только погодка тут вовсе не сидельно-костровая.

На улице снова шёл дождь, и именно его имел в виду мальчишка. Мокнуть под дождём - удовольствие маленькое, даже если у костра. Да и костёр, если его развести, совсем не такой будет.

– Не везде же сейчас дождь.

– Опять просить Рэя перенести нас?

– Обойдёмся. В этом мире дисколёты летают, как и в обычном, - сказал Серёжка, - как бы иначе мы тренировались.

– А мне поуправлять дашь? - спросил Младший.

Серёжка посмотрел на него с искренним удивлением:

– Когда я тебя звал покататься на дисколёте, причём не один раз звал, ты шарахался, как чёрт от ладана. А сейчас даже управлять просишь.

– Так дашь или не дашь?

– Конечно дам.

– Тогда я согласен.

– Нока и Ола брать будем? - спросил у меня Серёжка.

– Если захотят, то возьмём.

Они естественно не отказались, стоило только предложить. Согласились с энтузиазмом. Наверняка, они тоже поняли, что в эту ночь спать не придётся.

Подходящее место мы нашли, не покидая корабля. Просто запросили у Рэя сводку метеорологических данных, быстро её проанализировали, выбрали место и только после этого вылетели туда. И это место нас не обмануло в ожиданиях. Негустой лиственный лес, в котором полно хвороста для костра, сухо и достаточно тепло. Когда мы прибыли туда, было ещё светло, так что успели до темноты набрать для костра дров, оборудовать его и разжечь.

Ночь для нас пронеслась почти что незаметно. В разговорах о разных ничего не значащих пустяках, воспоминаниях о хорошем, в мечтах о будущем.

И только Младший больше молчал. Только сначала он был деятелен, когда готовили дрова и разводили костёр. Потом, когда совсем стемнело, он притих и начал жаться ко мне. Он слушал, время от времени улыбался и начинал шевелить губами.

– Стихи сочиняешь? - спросил его Серёжка.

Младший кивнул в ответ.

– Может прочитаешь?

– Не сейчас, - улыбнулся мальчишка. А то, если не доделанный прочитать, то он уже и не доделается никогда.

– Но ты же мне читал.

– Те, что читал, так и не доделал.

– Может быть тогда те прочитаешь.

– Не, тогда мне эти не доделать будет, точно знаю.

– Ну, как хочешь.

Ол рассказывал, как они ещё до войны ходили в походы, с ночёвками и кострами. Думали, что войны просто не может случиться никогда. А потом для него уже не было ни походов, ни костров. Детство закончилось под покровом мрака и холода, было перечёркнуто огненным всплеском войны. Потом были только служба и работа, мало что оставляющие отдыху. И у костра он не сидел с тех самых пор, которые все называют "до войны".

Ноку в этом отношении повезло немного больше - у него были дети и внуки, которых он сам, когда мрак был повержен, водил в походы.

Мы встретили утро у почти прогоревшего костра, ничуть не уставшие и готовые на предложенный Рэем эксперимент. И Рэй не замедлил появиться. Он посмотрел на костёр, на наши лица и сказал:

– Завидую.

– Что же тогда не присоединился?

– Не до того было. И сейчас не до того. Но потом как-нибудь повторим такую ночь, всей командой.

– Такую не повторить. Не будет ожидания интересного риска.

– Ну почему, скажем перед стартом к Земле.

– Всё равно не то… Но конечно повторим.

– Ну как, готовы?

– Уже время?

– Ещё нет, но уже скоро.

– Тогда летим на "Иглу".

– А зачем? Для меня нет никакой разницы, где вы находитесь в этом мире. Я немного пораньше появился, чтобы вы успели настроиться, а я расслабиться.

– Мы и так всю ночь настраивались.

– Но я не расслаблялся. Подождите несколько минут.

Рэй сел на землю возле костра, пошевелил веткой ещё недогоревшие угли, подул на них, потом погрел руки. Потом немного виновато улыбнулся и снова спросил:

– Готовы? - Обвёл нас пронзительным взглядом, - начинаю отсчёт… три, два, один, поехали.

В следующее мгновение меня буквально скрутило в клубок и со всего маху швырнуло в разноцветный водоворот хаоса. У меня не осталось тела, которое могло болеть, но оно болело каждой своей клеточкой. У меня не было чем кричать, но я вопил всем своим существом. Если бы я знал заранее, что будет настолько больно и страшно, я бы наверно не согласился… хотя нет, всё равно согласился бы, не смотря ни на что.

И я начал подавлять боль. Постепенно, последовательно, шаг за шагом. И она начала отступать. Но всё же я не успел справиться с ней сам. Я ощутил рядом присутствие чего-то или кого-то большого и сильного, а боль иссякла. Потом я почувствовал, что меня раскручивают, растягивают, наносят довольно болезненные уколы.

Я не знаю, сколько это продолжалось. Но потом я увидел свет и словно бы окончательно очнулся. Я видел тысячами глаз - все помещения "Иглы", космос, неподвижно висящую Онни. Видел катера и их помещения, видел лагерь бывших вакцев с неподвижными, словно статуи, людьми. Видел Онни и Лату со спутниковых орбит. Видел всё, причём не только в видимом спектре.

Очевидно, что моё подключение к органам чувств Рэя уже было произведено. И тогда я позвал его самого. Он откликнулся мгновенно, мыслью, пронзившей меня насквозь, абсолютно непереводимой на человеческий язык, но всё же понятной. По смыслу что-то вроде того:

"Очень рад, что ты в порядке. Ты делаешь без ошибок. Осваивайся с органами чувств. Пробуй реакции, но осторожно. Попробуй понижать свою быстроту. Я занят, подключаю остальных, не мешай, больше не спрашивай, буду свободен - сообщу".