Только 6 июля после четырех месяцев тяжелых словесных баталий Карл V подписал в Барселоне указы, предоставлявшие дону Эрнандо Кортесу все выторгованные милости. Конкистадор получил удовлетворение по всем пунктам, за исключением самого важного – губернаторства в Новой Испании, в котором король отказал. Пойти на эту уступку значило для Карла потерять лицо. «На благо будет, – писал Кортесу король, – и тому есть наша милость и воля, дабы с нынешнего дня вы носить могли титул маркиза долины именем Гуахака».[212] В трех приложениях к письму уточнялись границы первого маркграфства Америки.

Земли Кортеса составили огромное частное владение площадью от шести до семи миллионов гектаров и были географически разбиты на семь частей. Прежде всего он получал территории в бассейне Мехико: Койоакан, Такубайя, охотничьи угодья в Ксико и Тепеапулько к югу от залива, а также некоторые кварталы в Мехико-Теночтитлане. К владениям Кортеса практически полностью отошли Главная площадь и весь район между акведуком Чапультепека и Тлакопанской дамбой. Ненасытный Кортес пожелал получить еще и Текскоко, Отумбу, Уексоцинго и Чалько, но король не уступил его требованиям. Конкистадору и так отходили вся долина Толуки в сотне километров к западу от Мехико и обширное владение вокруг города Куэрнавака (бывший Каугнауак) – также в ста километрах от столицы, но только к югу. Дальше к востоку, к северу от Веракруса, Кортес получал великолепные земли на атлантическом склоне сьерры в окрестностях Ксалапы. Кроме того, была еще и долина Оахака, давшая имя всему маркграфству. Впрочем, Кортес всегда предпочитал именоваться «el marques del Valle» – маркиз долины, не уточняя, какой. В собственности Кортеса находились две области, представлявшие стратегическое значение, так как находились на севере и юге перешейка: соответственно район Тукстлы и район Тегуантепека. Кортесу пожаловали «двадцать три тысячи вассалов», над которыми он получал право гражданского и уголовного суда. Эти цифры были получены, естественно, произвольно, так как в Старой Испании мало кто представлял истинные размеры Мексики. Королевские советники не отдавали себе отчета, какую бескрайнюю территорию они подарили Кортесу.

Хотя Эрнан и не получил титул губернатора, тем не менее он вернул себе функции главнокомандующего, которые исполнял с 1519 года. Конечно, никаких иллюзий на счет значимости этого военного звания в мирное время он не питал, но все-таки такой официальный статус обеспечивал ему признание и законное место в строю представителей власти в Новой Испании. Кортес особенно добивался и в конце концов получил право управления землями в Южном море. Карл V и не мог поступить иначе, поскольку через несколько дней после свадьбы Кортеса подписал с Португалией договор о Филиппинах; король знал, в какой степени обязан успехом переговоров с лузитанским соседом экспедиции, снаряженной конкистадором. Так Кортес был назначен «главнокомандующим в Новой Испании, побережья и провинции Южного моря». 27 октября 1529 года он получил должным образом оформленные капитуляции, дававшие ему право на исследование Тихого океана с мексиканского побережья. Именно в этой перспективе строил свои планы Кортес, добиваясь территорий, которые обеспечили бы ему контроль над Тегуантепекским перешейком: на юге, со стороны тихоокеанского побережья, и на севере, со стороны Атлантики. Рассчитывая прибыль или преимущества, которые он мог бы извлечь из торговли между Китаем и Кастилией с транзитом через Тегуантепек, он на пятьдесят лет предвосхитил рейс «манильского галиона».

По счастливому стечению обстоятельств Кортес оказался на Пиренейском полуострове в то же время, что и его кузен Франсиско Писарро. После высадки в Тумбезе и исследования северного побережья Перу в 1528 году Писарро также потребовалось вернуться в Испанию, чтобы получить от короля официальные документы, закреплявшие за ним сделанные открытия в южной части Тихого океана. Писарро прибыл в Севилью в ноябре 1528 года, был брошен в тюрьму из-за происков своего должника, но в конце концов сумел вырваться и прибыть ко двору Карла V в Толедо. С большой долей вероятности можно утверждать, что Кортес и Писарро жили в этом городе в одно и то же время – с января по март 1529 года. Как и Кортес, но только с меньшей помпой, Писарро явился с кортежем из перуанских индейцев и ламами, которые должны были поразить воображение Совета Индий. Хотя Франсиско Писарро и не добился аудиенции у короля, он тем не менее получил практически одновременно с Кортесом капитуляции, подписанные королевой, «дабы открыть, покорить и населить провинцию del Piru». Кортес и Писарро снова встретятся в Севилье в январе 1530 года, отправляясь в Новый Свет. Можно не сомневаться, что кузены обсуждали новые перспективы, которые открывал морской контроль над тихоокеанским побережьем Америки.

Карл V, столь же упрямый, сколь и ограниченный, желал только одного: чтобы папа благословил его как императора. Испанский король повел охоту на Климента VII, чтобы захватить его в плен и в обмен на свободу заставить понтифика возложить на него железную корону ломбардских королей и золотую корону Священной Римской империи. 27 июля 1529 года Карл V выступил в поход: в Барселоне он сел на корабль, доставивший его к берегам Италии. В Толедо править осталась императрица.

Утратив надежду вернуть себе пост губернатора Новой Испании, Кортес решил тем не менее убрать Нуньо де Гусмана с политической сцены. Надо сказать, что новости, приходившие из Мехико, были одна хуже другой. Три аудитора соревновались друг с другом в жестокости. Их жертвы делились на три категории: индейцы, друзья Кортеса и францисканцы. Какой бы безграничной ни была тирания представителей короля, испанцы все-таки имели средства постоять за себя, индейцы же были совершенно беззащитны и ежедневно сталкивались с унижениями и произволом. Коренное население подвергалось насилию, экспроприации имущества, принудительному труду, депортации или обращению в рабство. По счастью, Зумаррага, новый епископ Мехико, недаром звался защитником индейцев и неоднократно укрывал мексиканцев от гнева правителей. Борьба францисканцев за права индейцев вызывала ответные репрессии со стороны властей. Три деспота считали, что им все дозволено. Дельгадильо забил до смерти ногами касика городка Такубайя за отказ послать людей для отработки барщины. В отместку францисканцам Нуньо де Гусман приказал снести часовню Сан-Лазаро и лепрозорий, основанные Кортесом для индейцев в квартале Тлакспана. На их месте он возвел для себя одного великолепную виллу. На стройку насильно согнали индейцев, которым не заплатили за их труд ни гроша. Более того, в довершение всех беззаконий, их заставляли работать в воскресенья и религиозные праздники! Вот таких людей избрал Карл V для управления Мексикой!

Время от времени вести об этих злоупотреблениях Аудиенции просачивались сквозь жестокую цензуру. Так, достигли цели, например, письмо Франсиско де Терразаса, мажордома Кортеса, оставшегося в Мехико,[213] и достойный восхищения доклад Хуана де Зумарраги от 27 августа 1529 года, в котором Карлу V со всеми подробностями описывается гнетущая атмосфера, установившаяся в Новой Испании с отъездом Кортеса.[214] Вооружившись всеми этими свидетельствами, новоиспеченный «маркиз дель Балле» (маркиз долины) повел борьбу за роспуск Аудиенции.

Карл V находился в затруднительном положении. В 1520 году этот Нуньо де Гусман, уроженец Гвадалахары, вошел в состав личной гвардии короля, а 4 ноября 1525 года получил от него пост губернатора Пануко одновременно с назначением Понса де Леона следователем по делу Кортеса. Назначив преемника Франсиско де Гараю, король вмешался в вопросы территориального устройства Новой Испании. Он сделал это намеренно, чтобы вызвать волнения и ослабить позиции Кортеса. Отплыв из Санлукара-де-Баррамеда 14 мая 1526 года, Гусман сделал долгую остановку на семь месяцев в Санто-Доминго, за которой последовала и другая пауза, чуть менее продолжительная, на Кубе, так что до Пануко новый губернатор добрался только 24 мая 1527 года. Чем же он был занят все это время? Нуньо де Гусман налаживал торговлю рабами, чтобы снабдить обезлюдевшие Гаити и Кубу рабочей силой. Уже через месяц после приезда в Пануко он начал вывоз рабов в Санто-Доминго и на Кубу. В письме Карлу V епископ Зумаррага сообщает, что за два года более десяти тысяч рабов клеймили каленым железом и вывезли на острова. Для Карла V это была цена за голову Кортеса. Он желал подорвать власть конкистадора, а для этого все средства были хороши. Но теперь император оказался в сложном положении: как выдать верного слугу, исполнявшего его волю? Варварство Гусмана никоим образом не возмущало Карла V: он думал больше о том, как уберечь своего ставленника и тем сохранить свой престиж. Король покинул Испанию, не передав губернаторских полномочий Кортесу, а главное, не лишив их председателя первой Аудиенции.