Богато обставленное, украшенное лепниной и колоннами-кариатидами помещение сейчас также было полно людей, но шум здесь, ввиду акустики стоял несколько меньший. Появление монарха рука об руку с неформальным главой толерантистов не могло не привлечь внимание, пошли новые шепотки, но Мартинас Корвинус, первый этого имени, не льстил себе излишними домыслами или надеждами - он все также оставался выряженным никем, к которому только традиция диктовала уважительное отношение со стороны действительно обличенных властью.

- Если позволите, Ваше Величество, я желал поинтересоваться вашим прогнозом по грядущему голосованию, - широко и победоносно, на публику, улыбаясь начал граф.

- Прогнозом? - король растерялся еще больше. - Моим?

- Ваше Величество присутствовало на куда большем количестве заседаний, нежели его покорный вассал. Вы заседали в палате еще во времена бытия партии регионалистов, до Восстания Запада. Сколь бы мало не значило ваше слово в Палате - вашему опыту могли бы позавидовать многие, - дипломатично пояснил граф. Король прокашлялся, справляясь с растерянностью.

- У вас ни шанса.

- Вот как? - с деланным удивлением осведомился Шульге, все так же победоносно улыбаясь случайным и намеренным наблюдателям, не забывая отвешивать уверенные кивки сторонникам.

- За вами партийный паритет - на вашей стороне партия и прогрессисты, против - консерваторы и уже, после ваших заявлений, военные. За центристов прямо сейчас идет торг, но чем бы он ни закончился - мы оба отлично помним состав палаты...

- Да, - позволил себе перебить монарха Шульге, - толерантисты - шестьдесят четыре человека, прогрессисты - сто двенадцать, консерваторы - двести девяносто четыре, представители военных ведомств - двадцать восемь человек и центристы - девяносто четыре. Итого, даже если нам удастся склонить на свою сторону центристов в полном составе, что маловероятно - нас меньшинство по количеству голосов. Справедливо.

Граф в демонстративной задумчивости кивнул.

- Жаль, - вздохнул он, наконец, - это был реальный шанс сбросить консерваторов с пьедестала на следующих выборах Палаты.

- Вам следовало мягче отзываться о военных, - согласился монарх. - Или вовсе укрыть их причастность к инциденту, тогда у вас были бы шансы.

- Вы говорите так, словно сопереживаете нашему делу, - весело, так, что никто и подумать не мог об истинной атмосфере беседы, хохотнул Шульге.

- Я, признаться, устал от однообразия происходящих заседаний. Не имея возможности влиять на происходящее начинаешь ждать хотя бы развлечения. Неожиданности, остроты, сюжета.

- Ну почему же 'не имея возможности'. В данном случае она у вас, как раз есть. Но решение за вами, - граф в этот момент смотрел в сторону и подслеповатый взгляд монарха не смог определить шутит граф или пытается на что-то намекнуть. - Но, прошу меня простить, Ваше Величество, времени чуть, а мне еще следует подготовить партию к разгрому - сохранить, так сказать, хорошую мину при пусть и хорошей, но провальной игре. Благодарю вас за столь приятное общество.

Граф раскланялся и быстро направился к ядру сторонников, в явном нетерпении ожидавшему поодаль. Король одиноко остался стоять в гуще людей.

'В данном случае'? Власти у него было не больше, нежели у мраморных кариатид, в равнодушном бессилии удерживающим потолок на своих прелестных головках. Даже второй, графский, подразумевающий куда больше полномочий, его титул полностью нивелировался монаршеским, запрещающим вступление и открытую поддержку партий. 'Совет объявляю открытым, совет объявляю закрытым' - вот и все возможности влияния на большую политику. Или не все?

Монарх погрузился в задумчивость, одиноко лавируя среди зарождающихся коалиций, заключаемых договоренностей и однодневных союзов. Полчаса перерыва пролетели быстро, он едва успел ощутить их, прежде чем вернуться в зал.

- Графы, графиня. У всех нас было время обдумать яркое и убедительное выступление оратора от партии толерантистов, - Донье неприкрыто лоббировал интересы собственной партии. - Кто еще из ораторов желает высказаться по теме обсуждения, прежде чем мы перейдем к голосованию?

Идиот. Он, в отличие от Шульге, даже близко не понимал ситуацию, считая, что победа уже у них в кармане и в уме подсчитывая политические дивиденды. Его Величество быстро попытался оценить процент глупцов на десяток человек Палаты и был неприятно удивлен. Складывалось впечатление, что не меньше трети правителей страны не освоили даже простую арифметику, взирая на мир через вуаль иллюзий, навеянных мнениями прямого окружения.

Желающих высказаться ожидаемо не оказалось - все, что требовалось высказать, было высказано во время перерыва, нужды в красноречивых попытках завербовать дополнительных сторонников у одних уже не было, у других же - не было уже возможности. Ведущий оратор объявил о начале голосования, защелкали механические операторы.

Машина, при помощи которой осуществлялось голосование с мест, была разработана и интегрирована в конструкцию зала карлами. Король знал, что громоздкий механизм занимал полный этаж непосредственно под амфитеатром, на его обслуживание и поддержание в рабочем состоянии тратилось ежемесячно сотни золотых грифонов. И все это только ради того, чтобы каждый граф мог, не вставая с места, нажать одну из трех кнопок вместо того, чтобы поднять или не поднимать руку, выдать сборщику жетон того или иного цвета или просто голосом высказать свою позицию. Машина считалась неподкупной и абсолютно надежной, но король не раз задумывался о том, чего стоит сместить три-пять голосов в нужную сторону при наиболее остром голосовании - и пусть партии потому ищут в своих рядах ренегатов, занявших сторону оппонентов хоть до ночи мира.

Иногда единицы решали все...

Результат голосования поразил разве что самых недалеких. Хотя, чего греха таить - поразил он огромное количество членов Палаты. Сто восемьдесят один 'за' принятие ходатайства, четыреста три 'против' при шестнадцати воздержавшихся. Донье упавшим голосом объявил об отклонении ходатайства без права обжалования - более двух третей 'против'. Король встал.

- Обращаюсь к праву короны на амнистию, - начал он, но не был услышан большинством. Лишь, словно волна, от ближайших к нему мест пошел распространяться шепоток и только пару мгновений спустя все взоры устремились на нескладную фигуру номинального правителя. - Я, Мартинас Корвинус, первый этого имени, граф Моркбургский, правитель графств Халровиана, племянник и наследник Ливаса Корвинуса, первого этого имени, ныне покойного, обращаюсь к священному и неизменному праву короны на амнистию. Сим правом я снимаю все обвинения и восстанавливаю во всех правах, титулах и званиях Гория Грызнова, виконта Олесского, да будут все прегрешения его истинные или мнимые, свершенные до произнесения сих слов, забыты и преданы забвению, а все обвинения сняты.

Садясь под взрыв эмоций - негодующих и восторженных - Его Величество поймал веселый взгляд Ираса Шульге, кивнувшего ему с уважением.

Глава девятая. Александр Горьев

Садгард встретил Александра неприветливо. Утреннее небо затянуло свинцово-серыми облаками, воздух был пропитан солоноватой водяной взвесью, проникающей даже сквозь самые плотные одежды, а порывистый океанический ветер пробирал до костей. Впрочем, такую погоду еще можно было назвать ласковой в реалиях северной, морской, столицы Халровиана.

Тяжелые приземистые портовые строения точно жались пониже к земле, кутаясь в буровато-зеленые мшистые одежды. Вдали, едва угадываясь сквозь лес мачт и полотна парусов, темнело Адмиралтейство - первый по важности административно-военный комплекс графств, базирующийся частью на нескольких десятках небольших плавучих островов, частью - на скалистом берегу поодаль от порта. Именно оно когда-то вдохновило известного архитектора Рубена Голли на создание Комиссариата.

Сам порт, способный принять сотни кораблей за раз, кишел жизнью невзирая на погоду - корабли и суда разгружались и загружались, бранились капитаны и портовые чиновники, таможенники силились своими силами объяснить что-то гостям из далеких краев, сновали сноровисто торгаши-лоточники, агенты-перекупщики, шпики, воры. У многочисленных пирсов покачивались красавицы-каракки, военные каравеллы, речные галеры втянули весла и скалились в океан хищными мордами, точно надеясь однажды покорить и его просторы. Можно было увидеть 'крылатых' нагур'на'затурских лебедей, чадящие и неумолчно грохочущие черепахи карлов, пестрящие полосатыми парусами драккары Молфа и Катбара, что на Катайском архипелаге и даже мрачные серые барки соседней Оссы.