Сидя ночью в холодном, мокром парке, я невольно прокручивала в памяти наши прежние разговоры, вспоминала улыбку Саши, её красиво подведённые глаза, голос, запах. Думала, справляет ли она Новый год или так же, как и я, просто сидит и пережидает время? Что, конечно, было маловероятно. Скорее она или праздновала с друзьями, или нежилась в постели со своей девушкой, слушая на фоне новогодние передачки, или пила вместе с ней вино, заедая черешней и в промежутках затягиваясь мужскими сигаретами. До боли желала оказаться в те мгновения рядом. Пусть даже в роли третьей лишней, всё равно. Видеть Сашу, слышать её, знать, что она рядом - много и мало, но я знала точно, что вряд ли мы когда-нибудь встретимся. Так бывает в жизни, но наш случай являлся другим. Абсолютно далёким от нормальности.

- Не смотрела японский фильм "Кошка напрокат"? - как-то спросила она меня, сделав глубокую затяжку под Wires "The Neighbourhood".

- Нет, даже не слышала о таком.

- Хороший фильм, обязательно посмотри, как будет свободное время. Меня зацепил момент в картине, когда главной героине снится сон о том, как она приходит в фирму по прокату кошек, и ей предлагают на выбор кошек трёх сортов: первый сорт - обученные элитные породы с родословной, второй сорт - обученные местные кошки. И третий - полукровки, то есть кошки, подобранные на улице. Цена, разумеется, тоже колеблется в зависимости от сорта: самый высокий - десять тысяч йен, самый низкий - пять тысяч. Тут главная героиня приходит в ярость и спрашивает: "Почему кошки третьего сорта стоят дешевле? А если ваш служащий найдёт кошку элитной породы, как это будет оценено? Если эта кошка была чьим-то любимцем, возрастёт ли её рейтинг?". Менеджер её не понимает, тогда девушка заявляет, что хочет взять кошку третьего сорта по цене первого. Это оказывается сном, но вскоре она уже наяву приходит в эту фирму, которая является фирмой по прокату автомобилей. Работница, как и во сне, открывает перед ней таблицу, и тут главная героиня не выдерживает да и бросает той: "А вы сами какого сорта?". Интересное сравнение, да?

- Безумно, кивнула я тогда, задумавшись. - Обидно, что в действительности всё так и есть.

- Именно. Всё в мире распределяется по сортам, даже мы с тобой. Цена человека сегодня не в степени его развитости, духовности, интеллекта. Нет, всё решает социальный статус.

- А меня не оскорбляет быть третьего сорта. Может, стоит на это смотреть с обратной стороны? Чем дальше ты от верхушки рейтинга, тем яснее видна кривизна всей этой системы, тем ближе истина.

- Не оспоришь, - улыбнулась Саша.

Странно вынимать из корзины с памятью такие живые детали, когда человек далеко от тебя. Может есть мир, в котором наши беседы, образы, мечты живут отдельной жизнью? Мир, где животных, автомобили, дома, людей не делят по сортам? Где все равны, где отсутствуют всяческие рейтинги, породы, оценки? Есть ли такой мир где-то, кроме наших желаний? Вряд ли. Даже если и есть некие параллельные вселенные, то не думаю, что существует и одна совершенная. Совершенство на то и совершенство, чтоб быть идеалом, далёким от воплощения.

В два часа я стала мёрзнуть, ботинки, как и пуховик, промокли. От места моего нахождения до дома, если исчислять автобусными остановками, было около трёх, поэтому добралась я минут за тридцать. Удивительно, но квартира встретила подозрительной пустотой. Причём отсутствовали не только голоса людей, но и обувь гостей, куртки. Это насторожило. Раздевшись, я сразу же в мокрых носках прошагала на кухню, где застала плакавшую возле окна в платок маму.

- Что случилось?

Она упрямо молчала. Мало что понимая, я прошла в зал. Приготовленные блюда покоились практически нетронутыми, расставленные для гостей тарелки - чистыми. Никто не приходил - то было очевидно. Оставалось гадать, почему, и что заставило маму плакать. Где отчим? Заглянув к Кирюшке, я обнаружила его спящим, будить не стала. Взяла домашние вещи, закрылась в ванной. Когда, чёрт возьми, придёт конец этим слезам? Хотелось как можно скорее переодеться, умыться и лечь спать. Ни о чём не думая, ничего не зная. Но стоило включить воду в кране, как в дверь постучали.

- Почему ты так быстро вернулась? - спросила мама, вытирая слёзы. Под губой красовалась свежая опухоль.

- Стало скучно, - пролепетала я, продолжив намыливать руки мылом с ненавистным мне запахом яблок.

- А у нас было весело, - усмехнулась она с иронией. - Никто не пришёл. Мы разругались, этот нажрался и уехал. Умойся, и я хочу с тобой поговорить.

- О чём?

- Всё скажу. Я пока чайник поставлю. Ты не голодная?

- Есть немного, - призналась я.

Мало представлялось, о какой важности планировала сказать мама, но когда переодетая вышла в зал, села за стол, где мне была приготовлена порция мяса по-французски, и услышала о том, что она хочет подать на развод, слов не нашлось. Ни на языке, ни в мыслях.

- Как ты считаешь?

- Не знаю, мам. В тебе сейчас говорят эмоции. Есть ли смысл обсуждать это, если завтра утром ты скажешь: "Ну пока вроде всё нормально. Поживём ещё"?

- Не скажу. Я всё обдумала. Подам на раздел имущества, снимем на первое время квартиру. Ты, может, поищешь какую-нибудь подработку. После суда эту квартиру продадим, деньги поделим и купим однокомнатную. Кирилл не против, говорит, что никогда не простит отца за то, что тот поднимает на меня руки.

- Мам, я конкретно сейчас не хочу говорить об этом. Не обижайся.

- Просто скажи, если я найду недорогую квартиру, ты не против уйти?

- Что за нелепые вопросы? Ты знаешь, что будь возможность, я бы и сейчас ушла.

- Ладно, - вздохнула она. - Будем что-то думать. Спокойной ночи. Пойду я лягу, голова раскалывается.

- Да, спокойной.

К счастью, той ночью продолжения не было, оно последовало позже.

10 глава

Несколько дней мама с отчимом не разговаривали, и как ни странно, всем от этого стало спокойнее. Мама действительно настроилась на развод, на уход из дома, однако звонить по объявлениям об аренде квартиры в первую пару дней сразу же после Новогодней ночи не имело смысла. Отходняк, похмелье, состояние "да пошли все нахуй" - людям было далеко не до переговоров. Правда, мама попыталась связаться с несколькими собственниками, на что слышала: "Звоните после третьего числа", или же те вовсе не отвечали на звонки. Однако время шло, послепраздничный синдром подходил к концу, люди возвращались к привычным будням, выкладывали на сайты новые объявления, искали клиентов. В один из таких вечеров, когда мама выписывала номера телефонов арендодателей, отчим застал её за этим занятием, взбесился, снова стал упрекать в изменах, в том, что она, якобы, ищет "место для блядства". Слушать его разъедающие терпение и нервы речи было противно. На мамино заявление, касательно того, что она собирается съехать вместе со мной и Кириллом, а после подать на развод, он отреагировал скептически.

- Ну-ну, - издевательски посмеялся. - Съехать? Не пугай ежа голым задом. Куда ты съедешь? Ты прекрасно знаешь, что не потянешь детей на свою зарплату.

- Ничего, что-нибудь придумаю. Несколько месяцев покручусь, а потом суд - имущество поделим, куплю однокомнатную квартиру.

- Имущество поделим? - прошипел он. - Не много берёшь на себя? Хуй тебе будет, а не квартира. Не забывай, за счёт кого всё это нажито. У любовников своих проси квартиры, а от меня ты ни копейки не получишь.

- За счёт кого же это нажито? - крикнула мама.

- Если б не мои связи, ты так и жила бы в своей сраной хрущёвке с тараканами да картошку жареную жрала каждый день.

Однако несмотря на всё, мы собирали вещи. Мама нашла скромную "сраную хрущёвку" за шесть тысяч, включая счётчики, в месяц, въехать куда можно было после десятого января. Отчим видел, что его угрозы не действовали, видел, как пустели полки в шкафах, как отчуждённо смотрел на него Кирилл, но никак это не комментировал, молча давясь своим ядом. Бросил лишь единожды: "Давайте, все уёбывайте отсюда! Только помните, что обратной дороги не будет". В маме же это лишь разжигало огонь обиды и гнева, настроена она была, как мне поначалу казалось, решительно. У меня имелось немного ценных вещей, поэтому самая необходимая одежда, несколько книг, учебные тетради, предметы бытовой химии поместились в две миниатюрные коробки, плюс к этому ноутбук. Кирилл тоже не стал упаковывать всю свою комнату, ему, как и мне, хватило несколько коробок, содержимое которых по большому счёту составляли школьные принадлежности: краски, учебники, море ручек, карандашей, альбомов, тетрадей. С игрушками он не играл, весь его мир заключался в компьютере, и в данной ситуации мама даже вставила: "Хоть какой-то плюс в этих компьютерах. Меньше перевозить придётся".