— Если бы Нури была ноэль, она не задавала бы глупых вопросов, — буркнул он.

— Стой тут, — Альдо поставил меня рядом с Торвальдом и внимательно оглядел его с ног до головы.

— Капитан?

— Эр-рех, — наклонил голову тот. — Я знаю, что нужно делать. Альдо кивнул и, шагнув вперед, встал рядом с Траем.

Торвальд, в наглухо застегнутой куртке из кожи песчаника приветливо мне улыбнулся.

— Дятел, — буркнула я.

— Величество, — обиженно протянул он. — Неужели обиделась?

— А ты как думаешь? Я взрослая….

— У нас, — небрежно заметил он. — Но не тут. По меркам этого мира ты младенец. Для тебя гордость дороже жизни? На себя наплевать, других пожалей, величество. Если такие, как он, — Торвальд кивнул в сторону Альдо, — срываются, остаться в живых проблематично.

Я ничего не ответила, пожала плечами и отвернулась, заработав еще один смешок.

Альдо и Трай спорили о чем-то. Слов слышно не было. Тангар был холоден и спокоен, а Савар кипел от еле сдерживаемой ярости. Никто не вмешивался, все стояли и ждали. Не трудно догадаться, о чем, вернее о ком они спорят. Трое пленников замерли рядом в напряженном ожидании.

Наконец, Альдо неохотно кивнул, соглашаясь, и махнул рукой Хоранду.

Полковника и двоих его людей подвели ближе.

— Ты, — Альдо указал на полковника. — Ты пришел сюда без приглашения, чтобы забрать то, что тебе не принадлежит. Теперь, твой мир может ожидать ответного визита. Ты враг Окатора, ты враг саваров, ты мой враг. Ты умрешь.

— Договор, — почти взвизгнул полковник. — Вы не можете нарушить Договор!

— Договор не будет нарушен, — спокойно сказал Трай и плавным, почти гипнотизирующим, движением сломал полковнику обе руки.

— Тебя убьет пустыня, — ухмыльнулся Альдо. — Она лучшая из убийц, даже я не буду с этим спорить.

— Никто не будет, — пробормотал за моей спиной Торвальд.

— Это жестоко, — этот человек мне не нравился, но, чтобы вот так…, лучше бы убили.

— Это справедливо. Божий суд, величество. Не думай, одного его не оставят, но и помогать не будут. Сумеет уйти, его счастье. Не сумеет — судьба. Слишком часто он приносил сюда смерть, прикрываясь Договором.

Подвывающего от боли полковника увели куда-то и Альдо повернулся к следующему, с перевязанной головой.

— Ты хотел причинить вред ноэль. Этого достаточно, чтобы забрать твою жизнь.

— Пользоваться женской слабостью недостойно воина, — презрительно поджал губы Трай.

— На войне, как на войне, — осклабился тот и посмотрел прямо на меня. — Могу извиниться.

Его глаза говорили совсем другое.

— Лжешь. И она с тобой не воевала.

— Савар, — все еще ухмыляясь, повернулся к Альдо. — Дай мне умереть достойно, с оружием в руке, как равному.

— Я не могу считать тебя равным, — покачал головой Альдо. Почти неуловимое движение руки и фигура в камуфляже падает на песок.

— Ох, — восхищенно отзывается за моей спиной Торвальд.

— Все-таки пожалел, точно в сердце, мгновенно.

Я отвернулась, стараясь не заплакать. Может быть, если бы я не полезла к пленным, этот мужчина был бы жив.

— Не хлюпай, величество, он сам себе могилу вырыл. Они все знали куда шли, готовились не один день, язык учили…

В центре круга остался только один пленный, самый молодой из троих. Очень прямой, очень бледный, очень серьезный.

— Я не буду просить прощения за то, что сделал, там, — парень махнул рукой в сторону развалин. — Я выполнял приказ. Для вас я захватчик, оккупант…, я понимаю. Делайте то, что должны.

— Ты можешь остаться, — на такое я даже не надеялась, но это было неожиданностью только для меня, мужики вокруг согласно кивали головой.

— Остаться? Здесь?

— Если захочешь.

— Кем? Рабом? Лучше убейте.

— Как тебя зовут? — спросил Трай.

— Игорь.

— В Окаторе нет рабов, Игорь. Ты вправе отказаться, в таком случае тебя проводят до Перехода. Останешься, будем рады. Но решить ты должен сейчас.

— Остаюсь, — выдохнул парень.

— Все, величество, пошли, — Торвальд потянул меня в сторону.

— Ты что, моя нянька?

— Топай, давай, здесь и без тебя разберутся.

Я пробовала возражать, но он хитро прищурился и заявил:

— У меня приказ, величество, будешь выпендриваться — выпорю.

— У меня имя есть, — прошипела я.

— Имя!? Твое имя, величество, не для меня. Пошли, а? У меня дел по горло.

— А у тебя имя есть? Или это военная тайна?

— Подлизываешься? — подозрительно нахмурился он.

— Нет, просто интересно. Мне же никто ничего не говорит, вот зачем я там торчала? — я оглянулась на оставшихся позади мужчин.

— А самой не догадаться? Тебе, величество, там по сроку службы быть положено. Суд, как ни как.

— Не хочешь говорить, не надо. Обойдусь!

— Нет, ну вы, бабы, дуры! — сплюнул Торвальд.

— Спасибо!

— Пожалуйста! О тебе ж заботятся, на суде моментом все решили, без лишней крови, чтобы значит, нервную беременную барышню не пугать. Теперь вот в лагерь провожают, вдруг кракозябра, какая выскочит или там головку солнышко напечет. А ее, видишь ли, любопытство замучило!

— Не ори на меня! — оттолкнула я его и уселась на песок.

Торвальд остановился рядом, переминаясь с ноги на ногу.

— Чего встал? Шуруй, давай, у тебя же «дела»!

— Ты это…, пошли, нечего тебе на солнце сидеть.

— Да иди ты, — фыркнула я и накинула на голову капюшон.

— А вдруг змеи? — прищурился он.

— Ты топаешь как слон, нет тут никого, расползлись.

— Баллер! Выпорю!

— Давай, — прищурилась я. — Знаешь, как я орать могу?

— Величество, — тяжело вздохнул он и уселся рядом. — Не дуйся, пошли, а?

— Как тебя зовут? — спросила я, глядя ему в глаза.

— Петя, — почти простонал он.

— Петя?

— Петр Семенович Горохов.

— А тельник откуда?

— Спецназ ГРУ, — пожал он плечами. — Бросили меня тут, полковник бросил, раненого. Посчитал, что моя жизнь не стоит мешка барахла, которое он волок. Сказал, что Родина меня не забудет и медаль дадут, посмертно…. Добить хотел, да помешали. Брат твой помешал. Забрали, вылечили и говорят, иди куда хочешь. А куда я пойду? Детдомовский? Остался. Усыновили меня. Прикинь, у меня позывной «Варяг», а «родителей» моих здешних фамилия — Торвальд. Судьба значит. Вот теперь капитан, уже два года как. Отец гордится — ужас. Своих-то детей нет у них, а тут такое счастье привалило! В прошлом году дочка у меня родилась, в Рейвене неделю никто не просыхал!

— Пошли, а? Отсидишь себе что-нибудь, а меня тут потом и прикопают, — хитро улыбнулся он и легко поднялся.

— Почему она до сих пор здесь? — хмуро поинтересовался Альдо, поднимая меня.

— Устала. Решила отдохнуть, — вздохнула я.

Савар тут же подозрительно уставился на Торвальда. Мне это не понравилось, вдруг и правда «прикопает», а у Пети дочка маленькая.

— Альдо, — потянула я его за руку. — А где Миура?

Он с трудом оторвался от изучения внешнего вида светловолосого капитана и уставился на меня. Я тут же покраснела. Торвальд хмыкнул.

— Гуляет где-то, твой уродец, — медленно произнес он и его губы дрогнули в намеке на улыбку. — В компании.

— В компании? Тут есть еще феррай?

Альдо кивнул и развернул меня в сторону Дыры в песке, из которой выскочила довольная донельзя Миура. А за ней появился этот… Хошашин. Вышел на свет, подошел ближе и встал за ее спиной. Огромный, мощный, страшный. Бесстрастно наблюдающий за всем, что происходит вокруг, уверенный в своем превосходстве, готовый атаковать…. Это что, это и Миура в такое вырастет? Ужас!

— ОНО с нами в Тулут не пойдет, — решительно заявил Альдо и Хошашин тут же оскалился.

— Пошел вон! — рявкнул Савар и животное, поджав хвост

немедленно скрылось в темноте туннеля. Зашибись, моего монстра боятся все остальные монстры!

Альдо со мной не разговаривал. Молча отвел меня в лагерь, буркнул, чтобы собиралась и исчез. Миура поскакала за ним, подлиза! Трай, недовольно посмотрев в мою сторону, ушел к своей палатке поддерживая слегка шатающегося Торвальда. Как будто я в чем-то виновата?! Может у него солнечный удар или последствия похмелья, пить меньше надо на такой жаре!