Меня пугала быстрота, с которой все это произошло. Альдо был совсем не тем мужчиной, которого я хотела бы видеть рядом с собой, он вызывал во мне слишком противоречивые чувства. То приводил меня в бешенство, то заставлял смеяться и самое главное разбудил такое, что пугало меня до чертиков. Еще чуть-чуть и Альдо заберется мне под кожу. А ведь все это было неправильным самого начала! Он ворвался в мой дом, разрушил мою жизнь, закинув меня в Зазеркалье, а теперь подбирается не только к телу, но и к душе.
Я сидела в библиотеке, уставившись в какую-то хронику, в которой не прочитала ни слова. И так ушла в свои мысли, что не сразу поняла, что хочет от меня Нури.
— Да что с тобой такое? — потрясла она меня за плечо. — Тебя ищет эр-рех, скоро суд.
— Что? Какой суд?
— Эр-рех сказал, что вы обо всем договорились еще вчера. Ты должна помогать ему, — удивилась Нури.
— Нет! — выкрикнула я, покраснев от одного упоминания о «вчера». — Я не могу, — замотала я головой.
Одна мысль о том, что придется выйти к людям в таком разобранном виде, а потом еще и находиться рядом с Альдо — ужасала.
Но она меня как будто не слышала и схватила за руку. Пришлось вылезти из спокойного темного угла и идти с ней. Нури привела меня в один из нижних залов, где Альдо вместе с Ахлатом и Таливом что-то обсуждали. Она выпустила мою руку, толкнула в спину и заорала.
— Я нашла ее.
Альдо улыбнулся так, что мое сердце начало отбивать бешеную дробь о ребра, а потом подошел и по-хозяйски обнял. Вид при этом у него был крайне самодовольный. Вот этого — то я и боялась!
— Убери руки, — прошипела я.
Ахлат, многозначительно хмыкнул и отошел в сторону, потянув за собой хихикающего Талива. Мне тут же пришло в голову, что темой их оживленного разговора, минуту назад, была я. От этой мысли меня затошнило.
— Если девушка разрешает прикасаться к себе наедине, — зашептал мне в ухо Альдо. — То возражать против невинных объятий глупо. А ты разрешила мне больше, чем прикосновение. Тем более и так ясно кому ты принадлежишь.
«Принадлежишь»? Почему это слово меня не оскорбляет? И почему его низкий голос уничтожает все мысли в моей голове?
— Найлек, ты все еще хочешь, чтобы я убрал руку?
С трудом стряхнув с себя это наваждение, я высвободилась.
— О каком суде говорила Нури?
— Одна из моих обязанностей, — дернул плечом Альдо. — Я говорил вчера, что забираю тебя у Бель-шума. Будешь записывать мои слова, для истории, — хмыкнул он. А потом снова привлек меня к себе и жарко зашептал:
— У нас еще есть время…
Я замерла, и, глядя в пол, ответила:
— Нет.
— Что случилось? — он резко приподнял мой подбородок и внимательно изучал выражение моего лица.
— Жалеешь?! Я виноват? Посмотри на меня!
— Ты ни в чем не виноват, я сама хотела этого, и эта ночь… доставила мне удовольствие. Я благодарна, — не поднимая глаз, ровным голосом ответила я.
Он почти отбросил меня.
— Ты должна быть во дворе через два часа, — безжизненным голосом сказал Альдо, повернулся и ушел.
А я, совершенно обессилев, сползла по стене и опустилась на пол. Я только что разрушила все хорошее, что было между нами. Я унизила его…, он не простит. «Чего ты хочешь, быть оставленной или никогда не быть любимой?» прозвучали в голове его слова.
сидела в своем темном углу, проклиная свой язык и свой характер. Из оцепенения меня вывел голос Рави.
— Ноэль, — орал мальчишка. — Уже пора, все собираются! Где вы, ноэль?
Я с трудом поднялась и постаралась улыбнуться, но моя вымученная улыбка не понадобилась. Рави был слишком возбужден, чтобы замечать что-то.
— Ты должна торопиться. Нам еще нужно зайти в библиотеку, — он вопил, как резаный. — Бель-шум оставил там все, что может понадобиться.
— Пойдем, — кивнула я. У меня появился безумный план — копаться в бумагах, до тех пор, пока суд не закончиться.
— Знаю, — важно добавил он. — Я покажу.
Я старалась делать все как можно медленнее, но Рави это очень быстро надоело. Он почти отнес меня в библиотеку, сунув мне в руки толстый том и принадлежности для письма. Я рассеяно принялась листать страницы, с виду это было похоже на обычный протокол. В голове, тем временем, созрел план «Б», пойти к себе, чтобы привести себя в порядок и делать это до посинения.
— Ты отнесешь все это? Я должна умыться, — попросила я Рави.
Паренек внимательно посмотрел на меня и спросил.
— А с вами все в порядке? Может…
— Я в норме, только умоюсь! — грохнув книгой о стол, я выскочила из библиотеки.
Но сегодня был определенно не мой день, в комнате меня ждала Нури.
— Ноэль, да что с тобой такое! — возмутилась она. — Где ты ходишь? Времени почти не осталось.
— Оденешь это? — она показала на платье винно-красного цвета. — Тебе очень пойдет и эр-реху будет приятно.
Я сомневалась, что после того что я сказала и сделала, он обратит внимание на цвет моей одежды, но согласилась и на платье, и на прическу и даже на серьги. Я бы согласилась на что угодно, лишь бы вернуться назад на пару часов и заткнуть себе рот.
Нури убежала, чтобы тоже привести себя в порядок, а я никак не могла справиться с застежкой ожерелья.
— Тебе они не нравятся, найлек, — грустным голосом сказал Альдо за моей спиной.
Я повернулась. Таким его я еще не видела.
Вечно растрепанные волосы, кое-как завязанные засаленным шнурком, были гладко причесаны и схвачены заколкой. Свободная белая рубаха, расшитая золотой нитью, черные узкие штаны. Пояс, состоящий из множества кованых пластин, свободно лежавший на бедрах. На шее массивное золотое ожерелье, широкое как скифская пектораль, а оба запястья закованы в тяжелые наручи. А поверх всего этого великолепия… моя коряво залатанная куртка. Та самая, над которой я издевалась целую неделю.
Открыв рот, я смотрела, как он наклоняется, чтобы подтянуть ремешок на высоком, до колен, сапоге из мягкой кожи.
— Ты не ответила, — его голос был непривычно тихим.
— Что?
— Они не нравятся тебе, — он прикоснулся рукой к моим браслетам, лежащим на столе.
— Нравятся, — быстро сказала я и защелкнула их на руках.
Альдо поморщился.
— Это очень старые вещи, их сделал Кадарго… для Гало…. Если хочешь, я заменю их.
— Не нужно. Я просто не привыкла носить такое, и вообще мне кажется, что это не для меня, я слишком… простая для этого. Недостойна, — совсем неслышно прошептала я, но он услышал.
— Не смей говорить, что ты чего-то недостойна, — прошипел он. — Или не красивая, или толстая!
— Идем, — он кивнул головой в сторону двери. — Пора.
Я, вздохнув, пошла за ним.
Большой двор крепости был заполнен до отказа. Я не ожидала, что придет так много народа, все были одеты по-праздничному, смеялись и шутили. Это еще больше меня удивило, ну суд все-таки.
На небольшом возвышении в глубине двора стояло кресло, а сбоку еще одно, с придвинутым к нему столиком. Место секретаря, догадалась я. Рави уже был там, широко улыбаясь, и махая рукой. Альдо уселся в кресло и заморозил всю толпу одним движением руки. Народ замолчал и придвинулся ближе.
А ему идет, подумала я, через некоторое время, когда судилище было в самом разгаре. Он возвышался над всеми и выглядел не живым человеком, а каменной статуей. Глаза смотрели, не мигая, лицо не выражало никаких эмоций. И о чем он сейчас думает? Мне казалось, что ему это занятие удовольствия не доставляет.
Дела он решал быстро, а из толпы ни одного слова против. Только молчаливое одобрение. Что, все так уверены в его справедливости? Удивительно, насколько ему доверяют! Все осужденные безропотно принимали свой приговор, а некоторые даже улыбались, когда их уводили.
Я немного отвлеклась, размышляя об этом, и не заметила, как вперед вытолкнули молодого, обнаженного по пояс мужчину, со связанными за спиной руками. Впервые с начала суда люди заволновались, перешептываясь друг с другом. К Альдо подошел Ахлат и, наклонившись к нему, быстро заговорил.
