Лежа на прохладных простынях, я рассматривала резные каменные завитушки на потолке и думала над тем, что сказал Бель-шум. Случай изменил мою судьбу, поменяв одну жизнь на другую, только равноценный ли это обмен? Если оценивать по квадратным метрам, то я определенно в плюсе!

Я хмыкнула, квартирный вопрос даже здесь не давал мне покоя. Очень долго опостылевший интернат оставался единственным домом, который я знала. Как мне хотелось вырваться оттуда! Все время ждала, что на тетку снизойдет озарение, она прозреет и заберет меня. Я была такой глупой!

Когда мне было пять лет, я придумала себе сказку. Я воображала себя потерянной принцессой, часами смотрела в окно, ожидая, что меня вот-вот найдут и вместе с бабушкой увезут в прекрасный дворец. В двенадцать, почему-то решила, что как гадкий утенок превращусь в такую же симпатичную девочку, как Светка. Что мои волосы посветлеют, а глаза станут ярко-голубыми. Но когда увидела свою фотографию в паспорте, поняла, что во ничего не изменится, родителей у меня нет, бабуля больна, а тетка про меня забыла. И перестала верить в сказки. Розовые мечты поблекли и превратились в серые будни.

Потом были съемные квартиры с потрепанной хозяйской мебелью, скрипучие шкафы, жесткие диваны и унылые холодные вечера, когда я в одиночестве ждала Светку со свидания.

Светка…, как она там? Наверняка забыла заплатить за квартиру! Как бы мне хотелось поговорить с ней о том, что со мной происходит. Хотя…, она вероятно, сказала бы мне тоже что и всегда: «Смотри на вещи реальней, детка. Уж больно смазливый…». Почему жизнь так несправедлива? Чтобы там не говорили о душевной красоте, роковые красавцы предпочитают видеть рядом с собой длинноногих милашек.

Я повернула голову и посмотрела на него. Альдо картинно раскинулся рядом, закинув руки за голову. Осторожно поднявшись, я сползла с кровати и похромала на террасу. Большое зеркало поймало мое отражение, и я застыла, рассматривая себя.

— Баба Яга в молодости, — другие определения, толпой прущие в голову, были нецензурными.

— Чего стоим? — недовольно прозвучал за спиной его голос. — Завтра еще не наступило!

Пререкаться с Альдо совсем не хотелось, и я покорно кивнула.

Он улыбнулся и подмигнул моему отражению.

— Любуешься?

Издевается…. На что здесь любоваться? Я, мягко говоря, упитанная. Какое-то время я вообще не смотрелась в зеркала, а потом привыкла и больше не питаю иллюзий по поводу своей внешности. И не то чтобы я не старалась это исправить, на диетах сидела и занималась, но без особого результата. Мое тело никак не хотело становится похожим на идеал женской красоты, какой все время мелькал у меня перед глазами, в смысле Свету.

— Смеешься?!

— Не веришь? — усмехнулся он.

— Ты сам сказал мне это.

— Сама виновата.

— Я хочу спать, — чтобы закончить этот пустой разговор я похромала обратно.

— Эй, — он поймал меня за руку и развернул. — А я? Про меня, что и сказать нечего?

Я искоса взглянула на его отражение и вздохнула. Опять издевается?

— Ну, ты… симпатичный.

А еще великолепный, захватывающий и… самоуверенный.

— Точно, — ухмыльнулся он. — Здесь есть на что посмотреть.

Павлин! Я показала ему язык и отвернулась.

Не говоря ни слова, Альдо подхватил меня на руки и как мешок картошки потащил обратно. Уложив меня на кровать, он сосредоточенно начал поправлять одеяло и подкладывать подушки под больную коленку. Образ заботливой мамочки так не вязался с его пиратской внешностью, что я засмеялась в голос.

Его обиженный вид еще больше рассмешил меня.

— Ты такой ми-и-илый, — фыркнула я.

— Правда? — Альдо бросил свое занятие и улегся рядом. — Меня называли как угодно, но милым!? Альдо Савар, Крылатый как Ветер — милашка? — скривился он.

— Такой позор можно смыть только кровью, найлек.

Альдо наклонился и легко чмокнул меня в щеку. Чтобы как-то отвлечься от захвативших меня ощущений я спросила:

— Ты же не всегда был Крылатым — Как — Ветер, — я пожала плечами. — Когда-то ты был как все дети, милым и смешным, — фраза была абсолютно невинная, но он сразу, же напрягся. Что я не так сказала?

— А какой ты была в детстве? — после долгого молчания спросил Альдо.

— Скучной и толстой заучкой, — нехотя ответила я. Воспоминания о моем детстве были не очень приятными.

Альдо сжал мою руку.

— Это не правда, ты не могла быть такой. Ты не такая.

— Спасибо, — тихо сказала я.

— Не говори никому, — буркнул Альдо и отвернулся, но мою руку так и не выпустил.

Оказывается, у монстра есть какие-то чувства? Это как-то не вязалось с тем, что я читала о саварах. Им свойственно сначала брать, а потом спрашивать разрешения, чисто для смеха.

И если быть совсем честной, мне понравился его алчный пиратский взгляд, и быть пиратской добычей мне бы тоже понравилось.

В этом не было ничего удивительного, меня всегда привлекали отрицательные персонажи. Драконы, темные эльфы, демоны, колдуны…. Так же, как и Альдо они не были связаны никакими правилами, моралью или законами, все как один неудержимые и опасные. Мне нельзя думать об этом! Стоит Альдо почувствовать мою слабость, он проглотит меня с потрохами, выпотрошит и выбросит. Я осторожно высвободила свою руку и отвернулась.

Зилла, заметив мои красные от бессонной ночи глаза, и решив, что меня мучила боль, хотела оставить меня в постели. Мне с трудом удалось убедить ее в том, что со мной все в порядке.

Я позавтракала с остальными, будто со стороны слушая их болтовню и смех, а потом совершила подвиг, самостоятельно добравшись до библиотеки. Бель-шум уже ждал меня с кипой бумаг, которые нужно было переписать. День тянулся бесконечно долго. Я как дура ждала вечера, надеясь на продолжение вчерашнего разговора, но Альдо явился после полуночи, буркнул: «Чего не спишь?», свалился на кровать, а через секунду уже храпел.

Через несколько дней я уже почти не хромала, таская за Бель-Шумом огромную амбарную книгу. Они с Карой проводили очередную «ревизию» содержимого складов и кладовых. Честно говоря, у меня уже мозг кипел от их рассуждений и лекций на тему «только строгий учет позволяет правильно использовать запасы и не голодать». Как будто я была слабоумной и ничего не соображала!

Огненная шевелюра Альдо постоянно мелькала поблизости, отвлекая меня от ценных указаний и ровных колонок цифр в гроссбухе, я путалась и ошибалась. Бель-шум ворчал, Кара недовольно фыркала, а я, проклиная себя за слабоволие, снова искала его глазами, изо всех сил стараясь, чтобы никто этого не заметил.

Наконец, инспекция закончилась, и, продиктовав мне последнюю цифру, мои наставники облегченно вздохнули.

— Отнесите книгу в библиотеку, ноэль, — попросил меня Бель-шум. — Я задержусь, — и он покосился на Кару.

Судя по взглядам, которыми они обменялись, будут говорить обо мне и о том, что как только я стану отдавать приказы, крыша дворца рухнет на пухнущий от голода народ.

Мне было все равно, после целого дня монотонной работы на жаре я мечтала только о том, чтобы добраться до прохладной библиотеки. Но чтобы туда попасть мне придется пересечь раскаленный внутренний двор, а это очень неприятная перспектива. Покидать относительную тень небольшого навеса не хотелось, но пришлось.

Посреди залитого солнцем двора, как раз на моем пути, собралась толпа мужчин. Все они кого-то дружно подбадривали, постоянно двигаясь, их круг то расширялся, то сужался. Внутри явно что-то происходило, мне было любопытно, но подойти ближе и посмотреть я не решилась.

То, зачем они наблюдали, доставляло им всем огромное удовольствие, они кричали, смеялись и одобрительно свистели. Что они там делают, на жаре? В футбол играют, что-ли? Меня просто распирало от любопытства, и я взобралась на кучу камней, чтобы посмотреть. Видно было все равно плохо, но в футбол они там, определенно не играли.

Круг зрителей неожиданно разорвался. Внутри был Альдо в одних штанах, босой. Держа в обеих руках по длинному изогнутому ножу, он отражал нападение сразу нескольких противников. Один за другим они выходили вперед, обмениваясь ударами. Все было по-взрослому, царапины и порезы сочились кровью. А у Хоранда в крови был весь бок, господи, да он стоял в луже крови! Но это никого не волновало, слышны были комментарии, советы, рассуждения и смех.