Неудивительно, что наши вояки мечтали заполучить небольшой отряд таких бойцов, исключительно для поддержания мира во всем мире, конечно.

Альдо говорил правду, слишком много за то, что хочешь, не бывает, и солдаты Окатора оставили свой след в наших «горячих» точках. Я усмехнулась, прочитав о том, что никто из них не убивал больше, чем было необходимо.

Я почти добралась до конца книги, когда увидела строчки, написанные знакомой рукой. У Бель-шума был почти каллиграфический почерк. Стиль, описывавший победы Саваров стал менее восторженным и более беспристрастным.

Мой наставник мало писал о воинской доблести, уделяя больше внимания повседневному укладу жизни. Рассказ о Тулуте, крепости саваров в глубине пустыни, был для меня гораздо интересней, чем описание военных побед.

Сюда же была вложена копия того самого Договора, о котором мне рассказывал Бель-шум. Моя несчастная, черт знает сколько «пра» бабушка должна была стать гарантом выполнения его пятнадцати пунктов.

На мой взгляд, Кадарго Савар, чьей женой должна была стать Гало, слишком зациклился на своем уязвленном самолюбии, раз поклялся самой страшной клятвой отыскать ее или ее потомка. Но с другой стороны, если бы не это, савары и тангары снова бросились бы убивать друг друга.

На мгновение меня переполнило сознание собственной значимости, а потом стало страшно. Я могла выбирать, между перспективой утопить Окатор в крови и жизнью с Альдо. В первом случае меня замучает совесть, а во втором сведет с ума бессердечный наглец. И тут я наткнулась еще на один, очень интересный документ.

Я не поверила своим глазам! Требования, изложенные в нем, были настолько отвратительны, что просто не укладывались в голове. Злые слезы застилали глаза, и я с силой захлопнула том.

— Осторожнее, ноэль! — поднял голову Бель-шум. — Это очень ценный экземпляр.

— Как вы могли? — меня, так и распирало от бессильной злости. — Почему вы согласились с этим, — я размахивала листком бумаги, как флагом.

— Что? — удивленно сощурился Бель-шум.

— Наши требования, то есть… их требования! Это же гадко, подло, не по-человечески, это низко, в конце концов! — от переполнявших меня эмоций я подпрыгнула на кресле, моя многострадальная нога тут же съехала с подушки на пол. Удар был очень болезненный и я взвыла.

— Ноэль! — всплеснул руками старичок.

— Кирен! — бросилась ко мне Нури, бросив свою вышивку.

— Что случилось? — дверь распахнулась, и в библиотеку, вытаскивая нож, влетел Рави, вероятно ожидая увидеть здесь парочку чудовищ.

— Чертова нога! — завозилась я, укладывая кучу бинтов на место. — Ничего страшного, Рави, — улыбнулась я юноше. — Все хорошо!

— Как вы это терпите? — ткнув в бумагу пальцем, снова завопила я. — Это аморально, наживаться на несчастьях целого народа!

— Ах, вы об этом? — хмыкнул Бель-шум.

— Напротив, это очень по-человечески! Мы, в глазах ваших правительств всего лишь горстка варваров, не больше. Вот уже долгое время мы балансируем на грани полного вымирания. Почему бы не подтолкнуть нас в пропасть, освободив таким образом для человечества новый мир?

— Савары не сдаются! — рявкнул Рави и с грохотом захлопнул дверь.

— Дверь, — Бель-шум хитро мне улыбнулся. — Дверь — единственное, что сдерживает вторжение. Дверь, ноэль, открывается только с нашей стороны.

Он уткнулся в свои бумаги, показывая, что разговор закончен. Нури, подобрав нитки, снова принялась за рукоделие.

Я не имела никакого отношения к той бумаге, что держала в руке, но мне было мучительно стыдно. Меня просто убил тот факт, что подписал его человек, за которого я голосовала на прошлых выборах. Как это все отличалось от лозунгов, с которыми он победил!

Бумажка в моих руках могла похоронить всю мировую политическую элиту, попади она к газетчикам. Но что изменится если все узнают правду об Окаторе? Вполне возможно, что прогрессивное человечество потребует крови в уплату прошлых долгов. Окатор не сдастся и его уничтожат.

В этом смысле Альдо был честнее человеческих правителей, он и не думал скрывать, что он тиран и деспот, так же, как и его предшественники. Он поддерживал дисциплину железной рукой, но, похоже, никто не жаловался. Законы здесь были просты и предусматривали только два наказания — смерть или изгнание в пустыню, осужденные сами решали, как быстро им умереть.

Я закрыла книгу и отложила ее в сторону, вид у меня, вероятно, был совсем потерянный, поэтому что Бель-шум оставил свои бумаги и опустился в кресло напротив меня.

— Что теперь вас огорчает?

— Я не знаю, кто хуже, наши вожди с их змеиными языками, или Альдо. Он хотя бы, не продает своих людей….

— Конечно, после всего, что вы прочитали, вы просто не можете думать по-другому. Я ничего не могу вам сказать по-поводу ваших вождей, но Альдо…, у всех саваров жуткая репутация. И, ноэль, это писали люди, а они склонны преувеличивать, — мягко улыбнулся он.

— И они очень постоянны в своих преувеличениях! Речь не только об Альдо, я говорю обо всех его славных предках. И по моим наблюдениям он мало чем отличается от своих предшественников. Мне иногда кажется, что у него нет ни сердца, ни души. Он признает только собственные желания. А еще, он так же холоден, как его ножи.

— Вы ошибаетесь, ноэль, очень ошибаетесь. Все это глупости, страшилки для врагов и глупая похвальба. Чистое преувеличение. Ни один из саваров никогда не убивал для собственного удовольствия, — он помолчал, а потом торжественным голосом произнес. — Альдо великий воин, такой же, как и все эр-рехи до него. Это правда! Он умен и справедлив, не жесток, а суров, в отличие от некоторых своих предшественников, — торопливо добавил он.

— Вы уже многое о нас знаете, ноэль. После всего, что случилось с Окатором, мы очень тщательно выбираем правителей, — как-то неуверенно сказал Бель-шум. — Эр-рех добр… по-своему. Мы уже долгое время живем в достатке и мире, исключительно благодаря таким как Альдо.

— Что-то верится с трудом!

— В таком случае вы не верите своим глазам. Оглянитесь! В Суфраэле всем заправляет жестокое чудовище? А люди вокруг? Никто не будет так искренне радоваться жизни, петь и улыбаться, когда кровожадный тиран приказывает им. Вы же обошли весь дворец вместе с Карой, вы все видели, разве кого-нибудь наказывали или кто-то работал по принуждению или из страха?

— Да, наша история полна жестокости, — кивнул он. — А храбрые и благородные воины могут казаться жадными до крови монстрами, особенно тем, кто слишком поспешно судит об этом. Немногие знают о нашем существовании, а еще меньшее количество считает нас достойными внимания. Человечество роется в нашем прошлом и охает от восхищения, но смотрит с презрением, — Бель-Шум поднялся и подошел к окну.

— Окатор — гордый, загадочный и удивительный мир. Он, красив и ужасен, он слишком глубок, чтобы разглядеть истину с первого взгляда. И совсем не так прост, как кажется. Он подобен вершине айсберга. Иногда, ноэль, истина, оказывается совсем не такой, какой мы ее себе представляем.

Я кивнула, старичок говорил слишком вдохновенно, чтобы ему возражать.

— Милая Кирен, — продолжил Бель-шум. — Спросите себя, стоит ли жалеть о том, что вы покинули? Полностью изменить свою жизнь…, такой шанс выпадает не каждому. Позвольте себе наслаждаться этой жизнью, принимая ее такой, какая она есть. Хотя бы на мгновение, подумайте, быть может это ваша судьба?

— Никакой судьбы нет.

Больше книг на сайте - Knigolub.net

— Если так, то ваша жизнь может быть настолько хороша, насколько вы ей сами это позволите. Но не забывайте, что это своего рода обмен. Жизнь очень плохо обходится с теми, кто только берет, ничего не отдавая. Если с ней не делиться, разочарование и досада будут только усиливаться.

Больше в этот день мы не разговаривали, я листала хроники, Нури вышивала, а Бель-шум корпел над своими бумажками.

После обеда я даже задремала в своем кресле. Ближе к вечеру пришел Альдо и отнес меня в спальню. Зилла осмотрела мою ногу и даже сняла часть бинтов, пообещав, что если все будет идти так и дальше, то мне разрешат понемногу ходить.