— Понимаю и разделяю ваши чувства. Представляю, в какой восторг придет моя жена, услышав, что я почти арестовал Лору Лейн в самом начале медового месяца.

— Вы очень любезны, — тихо произнесла Лора, и ее улыбка выразила щедрую благодарность. — Приведите вашу жену когда-нибудь в студию. Я хотела бы, чтобы она посмотрела, как снимаются фильмы.

— О, клянусь эта идея приведет ее в восторг. Желаю вам всяческой удачи, мистер и миссис Лейн.

— И вам большое спасибо, — попрощалась Лора, когда их большой автомобиль вновь пришел в движение.

Полицейская машина растаяла позади. Лора подождала, когда ее фары померкнут, затем сказала:

— Гарри, я больше не вынесу. Я просто не могу.

— Потерпи еще немного, любимая. Через милю мы повернем на север к моему лесному домику в горах. Мы пока ехали в сторону юга на тот случай, если Дейв решил последовать за нами. Теперь мы без опаски можем изменить направление. К трем часам утра мы будем на месте. В это время года там не встретишь ни души. Мы сможем избавиться от Джорджа раз и навсегда.

— Поспеши, милый, поспеши, — прошептала она. — Через каждую милю пути я вспоминаю, что он лежит там, за нашими спинами в сундуке, подмигивая нам, словно он знает точно, что происходит.

Гарри согласно кивнул и увеличил скорость. Лора сидела в напряжении, уставясь на белую ленту шоссе, исчезающую под колесами. Через некоторое время ее отяжелевшие веки сомкнулись, и она уснула, склонив голову ему на плечо.

Сундук, в котором находился Джордж, чуть было не вывалился из багажника, когда машину тряхнуло на выбоине. Но крышка багажника не раскрылась, и Джордж остался с молодоженами.

Лора вновь открыла глаза, когда автомобиль остановился. Вокруг была тишина. Не слышалось даже жужжания насекомых.

Лишь легкий ветер шелестел кроной высоких сосен. Гарри выключил фары, и его лесной дом, довольно большой, но старый и запущенный, выделялся черным силуэтом на фоне звездного неба. За домом в лунном свете серебрилось небольшое озеро.

— Мы приехали, — сказал Лоуренс, и она зашевелилась. — Все в порядке. Я не видел ни одного света фар на протяжении часа. По правде говоря, мысль о том, что нам удалось вывезти Джорджа из-под самого носа вездесущих газетчиков, меня веселит. Когда-нибудь, мне кажется, мы даже снимем фильм о Джордже.

— Нет. Не смей говорить мне об этом, Гарри!

— Хорошо. Я уже забыл об этой идее. Вот ключ от входной двери, чтобы у тебя не возникло необходимости проникнуть в дом через окно. Я занесу Джорджа, а ты иди вперед и зажги свет.

Гарри открыл сундук, и она услышала, как он закряхтел от напряжения. Лора не обернулась. Она пошла по гравийной дорожке, слыша за собой его медленные и тяжелые шаги. Лора поднялась по ступеням на деревянное крыльцо, вставила ключ в замок, подождав, пока Гарри приблизится, открыла дверь. Кинозвезда первой вошла в дом, и тут же наощупь стала искать выключатель на незнакомой стене.

— Я не могу включить свет.

— Лампа прямо над тобой. Найди и дерни за бечевку. Джордж становится тяжелее. Я бы хотел уложить его в кровать.

Лора некоторое время водила рукой в чернильной темноте, и в тот момент, когда она, наконец нащупала бечевку, то внезапно услышала звуки пьяных голосов, смех, стук ног людей, входящих в комнату из других помещений дома.

— Мексика! — раздался мужской голос. Насмешливо-презрительный тон Дейва Денниса заставил похолодеть ее пальцы, сжимавшие бечевку. — А между тем в кармане его пальто я обнаружил карту с маршрутом к этому лесному дому. Гарри даже не потрудился взять свои визитные карточки на испанском языке! Ну, что ж, друзья, нам остается поприветствовать счастливых молодоженов. Думаю, что Гарри уже перенес новобрачную через порог. Приготовься сделать фотографию, Боб.

Примерно дюжина пьяных голосов недружно затянула: «Счастья новобрачным, много счастья новобрачным…»

Фотовспышка наполнила комнату слепящей белизной. Рука Лоры инстинктивно дернула за бечевку, и электрические лампы, укрепленные на потолке, зажглись. Нестройный хор сменился гробовым молчанием.

— Боже! — раздался одинокий сдавленный голос.

Одна из женщин-репортеров пронзительно закричала.

Гарри Лоуренс стоял рядом с Лорой Лейн, а Джордж висел в полусогнутом положении на его плече. Голова мертвеца находилась в нескольких сантиметрах от лица кинозвезды. Лора не заметила ни Дейвса Денниса, ни газетчиков, ни киношников, ни кричавшей от панического ужаса женщины. Она видела только мертвый глаз Джорджа, уставившегося на нее, и, казалось, мертвые веки чуть раскрылись под влиянием усиливающегося «rigor mortis» и затем опять полузакрылись в циничном и зловещем подмигивании.

Эдит Паргетер

Свидетельница

Хэллорен увидел ее сидящей в одном из глубоких кресел у бара-закусочной Лондонского аэропорта. Она уставилась с безграничным спокойствием отчаяния в грязно-желтую пелену тумана, застилавшую огромные окна.

Направляясь к ней по лакированному полу, он вновь обратил внимание на четкость линий ее лица с высокими скулами, на красивые светлые брови, очерченные еле заметной бахромой темных волосинок, на ее полные губы, чуть искривленные вниз усмешкой смирения. И вновь на Хэллорена нахлынуло воспоминание, не совсем ясное, словно сама жизнь и сама смерть, витая, над ним, напомнили, что он видел ее раньше, видел лицо столь печальное, как это.

Когда он остановился перед креслом, она молча подняла глаза.

— Миссис Фойл.

Эта была другая, не ее фамилия, и она знала, что это ему известно. Ее зрачки сузились, сосредоточились на нем, не меняя выражения безнадежности.

— Кто тебе сказал?

— На этот раз никто. За тобой следили с тех пор, когда взяли расписку не отлучаться с места жительства. Я чувствовал, ты можешь попытаться скрыться. Поверь мне, бегство не принесло бы пользы ни тебе… ни ему.

— Пожалуй, ты прав, — покорно согласилась она бесчувственным голосом. — Не принесло бы пользы… Ничто не принесло бы…

— Я отвезу тебя домой. Рейсы самолетов все равно отменены до утра. Дай мне твой билет, я верну его в кассу.

Она безразлично протянула полупрозрачную цветную бумажку, которая давала ей право очутиться в Вене, на расстоянии восемьсот миль от здания суда, где подошедший к ней человек намеревался посадить Денни Фойла на скамью подсудимых по обвинению в убийстве, а ее использовать в качестве основного свидетеля предъявленного обвинения. Она направилась, словно сомнамбула, к выходу в густеющие сумерки рядом с Хэллореном, который осторожно поддерживал ее за локоть.

— Кто сказал тебе, что я не являюсь ему женой? — Голос звучал глухо, как будто вяз в тумане. — Лили? Конечно же, она. Я никому, кроме нее, не говорила. И еще назвалась моей подругой!

— Лили поступила так, как сочла нужным. Она выполнила свой долг, — заметил Хэллорен, открывая переднюю дверь автомобиля.

— Она подставила меня под удар. И хочет убить его, потому что не могла его удержать. При чем тут долг?

— Произошло убийство. Погиб человек, — напомнил он. — Кампьяно.

— Его убил не Денни, — сказала она тем же отрешенным тоном. — И разве можно считать Кампьяно человеком?

— С точки зрения закона, я обязан.

Включенные на случай тумана прожектора висели в темном небе огромными подсолнухами. Дальше фары осторожно высвечивали проезжую часть стоянки, заполненной автомобилями.

Она молча и спокойно сидела рядом с ним. Он не осмеливался оторвать напряженных глаз от узкой пустой полосы асфальта, высвеченной фарами, чтобы взглянуть на нее. И, все же, мысленно видел ее такой, какой знал раньше. Профессиональное имя — Дженни Блейк. Возраст — двадцать четыре года. Выступала певицей в оркестре Денни Фойла в клубе, владельцем которого был Кампьяно. В личной жизни выдавала себя за жену Фойла. На самом деле таковой не являлась. Носила на руке обручальное кольцо. Они жили вместе как муж и жена, но, увы, их брак никогда не был зарегистрирован. И только однажды она поведала это своей лучшей подруге.