Она на цыпочках прошла на кухню. Двигаясь бесшумно в домашних туфлях, приблизилась к окну над раковиной и осторожно посмотрела во двор, чтобы убедиться, что молодой человек ушел.

Но он этого не сделал. Он сидел под большой акацией в десяти ярдах от дома, зажав травинку между зубами. Его глаза были опущены, словно он рассматривал лужайку, разделявшую их. Дрожь пробежала по телу Пэт от вида этого человека, сидевшего неподвижно и спокойно. Потрясенная его странной настойчивостью, она отпрянула от окна.

Девушка почувствовала, что совершила ошибку, что замечено ее резкое движение. И даже показалось, что сверкнули его глаза, когда она исчезла из вида.

Она прижалась спиной к стене рядом с дверью, пытаясь убедить себя, что он, возможно, так и не увидел ее. Пэт уже сожалела о своей неосторожности, потому что теперь он может остаться надолго, а ей ничего другого не остается, как делать вид, что ее нет в доме.

Молодой человек вновь приблизился к коттеджу. Она услышала, как он раздвинул кусты смородины, росшие под окном кухни, сломав при этом пару веток. Затем к ее удивлению лицо незнакомца приблизилось вплотную к закрывавшим окно жалюзям и почти полностью затемнило проникавший снаружи свет, пока он вглядывался вовнутрь.

Он не мог ее видеть. Лишь мог разглядеть — она осторожно повернула голову и осмотрелась — мог разглядеть заднюю стену кухни, что напротив окна, холодильник рядом с ним, керосиновую плиту и над ними деревянные полки, на которых стояли банки с консервами. Вероятно, он мог предположить, что полуоткрытая и видимая из окна дверь у левой стены вела в небольшую спальню. Внизу под окном можно увидеть край раковины и угол покрытого пленкой кухонного стола, затем тыльную сторону задней двери, сбитой из толстых досок. Но он не мог видеть стены, к которой она прижалась спиной.

Ей показалось, что он разглядывал кухню очень долго, словно пытаясь заметить малейшее движение или запомнить все, что находилось в помещении. Но для чего это ему нужно?

Наконец, он отнял свое лицо от жалюзей. Она вновь услышала хруст ветвей кустов смородины, пока он пробирался сквозь них к задней двери коттеджа. Тыльная ручка замка задвигалась рядом с ней, сначала нерешительно, затем все более требовательно.

— Самое главное, что он, вероятно, не уверен, есть ли кто-нибудь в доме, и об этом не надо забывать, — напомнила она себе, стиснув зубы. — Люди иногда ведут себя странно, когда не знают, что за ними наблюдают.

Пэт внезапно осознала, что он может попытаться открыть боковую дверь, убедившись, что эта заперта. Кроме того, в боковой двери имелось наверху небольшое окошечко. Ей поэтому следовало первой добраться до этой двери и задернуть изнутри занавеску на окошечке. В противном случае, она лишится свободы передвижения по дому, пока он не уйдет. Если этого не сделать, он может стоять у боковой двери и разглядывать гостиную, сколько ему заблагорассудится.

Мысль о том, что необходимо скрытно пробраться от стены к боковой двери, испугала ее. Такое чувство страха она еще не испытывала. Страх диктовал ей избегать открытого пространства.

Она подумала, что было бы неплохо, если бы миссис Элфинстоун вернулась. Пэт решила, что помимо присутствия снаружи незнакомца на ее нервы действует царившая в доме необычная тишина — в результате чего, находясь в коттедже, она не чувствует себя в безопасности.

— Ты должна заставить себя двигаться, — сказала она, и внезапно представила всю комичность ситуации: себя, стоящую спиной у стены лишь из-за того, что какой-то глупый молодой человек шатается у дома. Должна же быть веская причина его присутствия! Может быть, она обронила что-нибудь по дороге, и он пытается вернуть ей утерянную вещь? Или он нуждается в том, чтобы ему показали дорогу, и хотел расспросить ее? Или — кто знает — он обыкновенный «приставала», так назвала ее мать слишком фривольных и назойливых молодых людей.

Она выскользнула из угла и на цыпочках бесшумно пересекла гостиную, обретя уверенность, как только покинула кухню. Осторожно задвинула дополнительный засов на боковой двери и задернула занавеску.

Теперь он не мог ее видеть, если она не появится на кухне или у входа в спальню. К тому же, дом располагался на очень крутом холме. Его передняя часть выступала к озеру, и длинная, задернутая жалюзями изнутри, сплошная веранда возвышалась над берегом на высоте двенадцать футов.

Пэт взяла книгу, мягко ступая, прошла в спальню родителей — небольшую комнату, постоянно затененную огромной лиственницей, возвышавшейся напротив окна. Девушка взбила повыше подушки, улеглась на кровать, рассчитывая переждать, пока молодой человек уйдет.

Было два часа дня. Пэт пообещала себе не выходить из спальни до четырех, когда уж определенно незнакомец удалится. Ее глаза бегло просматривали страницы, но сосредоточиться на чтении она не могла. Время, казалось, остановилось: секунды замедлились, и Пэт чувствовала, что минуты длятся невыносимо долго.

Она уже злилась на себя за то, что сразу не ответила, когда молодой человек впервые постучал. Вместо этого ей взбрело в голову скрываться и делать вид, что в доме никого нет. Разве не лучше было бы открыть дверь, выйти наружу, сказать: «Привет, я тороплюсь», и спокойно уйти?

Наконец, стрелки ее ручных часов показали отметку четыре. Она встала с кровати со вздохом облегчения. Уже больше часа она не слышала никаких подозрительных звуков снаружи. Теперь у нее есть еще время покушать, выкупаться в озере и, может быть, даже позагорать на солнце.

Она было приготовилась войти в гостиную и замерла на месте. Ее взгляд пересек комнату и наткнулся на боковую дверь. На фоне тонкой от многочисленной стирки занавески, закрывавшей солнце, отчетливо выделялся силуэт головы незнакомца. Он по-прежнему был здесь. Он никуда не уходил. Просто стоял на ступеньках бокового крыльца.

И в этот момент ее впервые охватил приступ настоящего ужаса. Приступ настолько сильный, что все ее умозаключения относительно происходящего рухнули, как карточный домик.

Она вдруг увидела свое положение со всей отрешенной и неприятной ясностью. Телефона в доме нет. Ближайший коттедж находится на расстоянии пятьсот ярдов, но там никого нет. На западном берегу озера, примерно в полмиле расстояния, стоит небольшой магазинчик. Возможно, там есть люди, кроме миссис Элфинстоун, чей дом расположен по другую сторону зарослей и не виден отсюда. Пэт поняла, что она одна — абсолютно и безнадежно одна — и что молодой человек знает это.

Он должен был знать это. Ей следовало бы не упускать из вида подобный факт с самого начала. Но признать свою ошибку она все еще не хотела, поскольку сама мысль об этом ее пугала. Он, вероятнее всего, стоял сзади нее на платформе и, конечно же, слышал, как Трейси слишком громко говорила об одиночестве, которое предстояло пережить Пэт несколько дней в этом доме.

За исключением Трейси, Эвис и Бет, сейчас приближающихся в поезде к Нью-Йорку, незнакомец и миссис Элфинстоун были двумя людьми на земле, которые знали, что она будет здесь одна три дня. И, отказавшись от приглашения старой дамы пообедать вместе с ней, Пэт вряд ли увидит ее сегодня снова.

— Я не должна терять голову, — прошептала девушка.

Она попятилась в спальню родителей, села на кровать и опустила голову на руки. Ее пальцы согнулись в кулаки так сильно, что ногти врезались в ладони. Затем разжала пальцы и спросила себя: кем должен быть этот молодой незнакомец, если он последовал за девушкой потому, что узнал, что она останется одна в доме в течение нескольких дней? Пэт решила, что ей все же не следует доводить эту мысль до какого-нибудь вывода.

У ней было два выбора: можно вообразить, насколько не все в порядке у этого незнакомца, до какой степени, чтобы самой превратиться в безмозглую идиотку или… или ей следует использовать весь свой здравый смысл и защищаться.

Ее единственным оружием пока оставалась тишина. Она поняла: с помощью тишины сможет обмануть молодого человека и избавиться от него. Рано или поздно он устанет ждать и уйдет, а она, открыв заднюю дверь, убежит к дому миссис Элфинстоун.