Так что Иван нуждался, как мог заключить Король, в гиде. Ах, да! Ещё говорилось о специальном приглашении… Ну, это легко устроить. И Его Величество, взяв Ивана покровительственно за руку, сказал великодушно:

— Замок, конечно, стар… Непонятно даже, что в нём может быть интересного, но пожалуйста.

И потащил Ивана к люку в стене. Закрыв за собой «дверь», они очутились на подоконнике такой ширины, что хоть ложись. Здесь Король, словно извинившись, предупредил своего гостя, чтобы осторожно спускался с подоконника — темновато, свет ещё не проводили, так что… А что в этом замке представляется гостю интересным? Очень хочется Ивану тоже поискать спрятанные драгоценности или просто ценности, у него тоже, как у профессора Мутатекли, есть метод… свой. Он даже более уверен, что в состоянии обнаружить ценности, чем этот лохматый ясновидец. Главное, церковь найти. А церковь…

Король как будто знает, где она расположена. Нет, нет, молиться Ангелочек его не научила, и это тут ни при чём, только он помнит, что когда в замке попал в зал со сводчатым потолком (как почти все помещения вокруг) с колоннами, в котором вдоль стен с гербами расставлены стулья, а в центре подиум с большим деревянным сиденьем, с высокой спинкой (он с удовольствием посидел тогда на этом троне и мысленно обратился к придворным, сидящим на сиденьях вдоль стен, каждый под своим гербом), то обнаружил запертую дверь, которая, по всем признакам (кажется, над ней крест), вела в церковь.

Они поднялись из подвала по знакомой Королю лестнице, шли по коридору-галерее, вошли в зал с толстыми колоннами. Король шёл впереди уверенно, словно действительно знал этот дворец со дня своего рождения, а Иван сзади очень даже робко, опасливо озираясь, ведь он здесь впервые.

В замке всегда мрачно, и Король часто задавался вопросом — когда жили те люди, которые этот замок построили, было ли и тогда так мрачно? Та дверь по-прежнему закрыта. Иван и обратил внимание Короля на то обстоятельство, что всегда ценности легче обнаружить в таких помещениях, двери которых закрыты, чем наоборот. Поэтому, мол, в эту самую церковь попасть желательно во что бы то ни стало. И они в неё проникли. Как? Королю самому совершенно не ясно. Но они вдруг очутились на небольшом балкончике, открытом в самую церковь, отсюда обозревали небольшое глубокое помещение, которое могло быть только церковью: в южном углу возвышался богато разукрашенный иконостас с позолоченными фигурами Христа и ангелов да с непонятными надписями, а внизу нечто похожее на небольшой алтарь. Всё это в данное время не очень занимало внимание хозяина и его гостя, у которого, Король заметил, кадык пару раз дёрнулся — Иван сглотнул слюну. Слюни у него, очевидно, вызвали ящики и большие картонные коробки, уложенные в помещении штабелями. Вот они — драго… ценности!

Но как до них добраться? Нет, что ни говори, а Иван — почище профессора Мутатекли! Король был восхищён нюхом своего гостя: он, хозяин замка, понятия о кладе не имел, а тут совершеннейший из чужестранцев, который жил где-то на Кривой улице за высоким забором у Жоржа Калитко, не высовывая носа, и… знает, что здесь что-то должно быть! Как?

Вдруг его осенило: Калитко! Картины!

— Ты этот клад на картине видел? — спросил Король у Ивана.

Карие глаза Ивана задумчиво обследовали церковь. Он сунул руку в карман и достал кисет, но, повертев, затолкнул обратно.

— Не…

— Как же ты мог знать, — не отставал Король. — Наверняка всё это было у него нарисовано… Он это умеет.

— Нет. Это… про церковь-то? Так в газете писали, там же, где про профессора Мутатекли… Мне Лилиан читала, что в церкви товары всякие валяются… немецкие. Пошли отсюда, — закончил Иван объяснение по-русски, и Король понял, что предложено уйти. А как же драгоценности?

— Так не возьмёшь, — шептал Иван, — надо технику применять. Надо завтра.

Они ушли, и опять Король удивился: как уверенно Иван шёл обратно через подвалы. Ему самому приходилось здесь несколько раз бывать, прежде чем, не заблудившись, сразу отыскать нужные двери. Наконец они выбрались через «чёрный ход» из замка и благополучно поднялись по ступенькам на западный вал, откуда хорошо просматривалась небольшая бухта с эстонским и немецким яхт-клубами, с небольшим низким островком Лайамадала.

Здесь, на валу, сидя на скамеечке под клёном, Иван деловито извлёк кисет, достал лоскуток газетной бумаги, свернул цигарку и закурил как взрослый. Король вспомнил, как Арви Килк в сарае учился курить — смехота! Король с Иваном договорились встретиться на следующий день в определённое время, и расстались.

Король побежал в небесно-синий дом на Закатной улице, в его душе боролись странные чувства: с одной стороны, он чувствовал себя владельцем замка, он сжился с этой мыслью, это была его тайная игра, тайный мир, как была его тайной Марви, как вообще тот мир, в котором в действительности жил, и здесь, будучи хозяином, он оказался в дурацком положении: он вместе с чужестранцем собирался идти что-то брать из… своего замка. С какой стати? Такая мысль задевала его как Короля Люксембургского, которому беспрекословное поклонение высказали его вассалы Свен с Вальдуром, чем утверждали Его Величество в его самомнении.

С другой стороны, не будучи королём, а обыкновенным мальчиком, он понимал, что они с Иваном на завтра собирались брать «ценности», принадлежащие немцам, военным, так ему сказал Иван. Значит, Король не у себя берёт, если… берёт. А почему не взять, если это немецкое? Он уже сколько раз слышал, как взрослые говорили, что вот, мол, пришли русские и стали хватать в магазинах всё без разбора, потому что денег бумажных у них мешками; но вот пришли немцы и берут даже не в магазинах, а везде, где только могут, и тоже всё подряд. Но всё это так высвечено, словно люди сами всё добровольно отдают во имя спасения от коммунизма; в последнем Король категорически отказывался что-либо понимать: повыдумали себе игрушки — коммунизмус, фашизмус… Но то, что сам Алфред неуважительно на этот счёт выразился — «немцы берут так, что получается грабёж», — это Король отлично помнит, а Алфред не говорит того, чего нет.

Когда Король прибежал домой, он застал Хелли и Алфреда мирно беседующими, чего давно не наблюдал, и, конечно, удивился, хотя кто бы мог это заметить. Король уже умел не показывать своих чувств. Он хотел идти к себе, чтобы не мешать, в душе он радовался их мирной беседе, не понимая полностью, он давно догадался о напряжённых взаимоотношениях этих двух дорогих ему людей и даже верно угадал причину их происхождения — Земляничка! Он не забыл тот день, когда видел Алфреда и Вальве целующимися в Земляничкином саду. Короля, однако, позвала Хелли, и он подошёл.

— Остаёшься с Алфредом, — сказала Хелли грустным голосом, — я завтра поеду на омнибусе в Сухое Место, оттуда в деревню Берёзы, где мои сёстры, где конь — друг моего детства — Чёрный Тюльпан. Когда вернусь, не знаю, но чтобы ты к тому дню добился в школе настоящих успехов! Надеюсь на это.

Она притянула его к своим коленям и стала гладить по плечам.

— Мы справимся, — сказал Алфред, взглянув на Хелли ласково, — мы с ним не бездельники: и работать, и учиться в состоянии. Не пропадём, так ведь?

Хотя Король уже умел не показывать свои чувства, умения же других притворяться ещё не постиг, оттого и ввело его в заблуждение почти нежное обращение Алфреда к Хелли, так что он даже возрадовался — простая душа! Он охотно согласился, что — да, конечно, он умеет превосходно вести хозяйство, что картошку пожарить для него не проблема, что соус он тоже умеет приготовить, что даже суп с клёцками сумеет сварить, а бельё постирать возьмёт Мария Калитко — он не возражает, но Алфред уже давно, помнится, обучил этому Короля, так что в общем-то он может.

На каникулы чтобы приехал на Большую Землю в деревню Берёзы? С удовольствием! Он, Король, обожает ездить в омнибусе. О, конечно! Он ведь помнит это огромное удовольствие, которое испытывал, когда они впервые добирались в омнибусе от Сухого Места до Звенинога, а омнибус перетряхивал весь его кишечник, о, это было великолепно! А провожать её они с Алфредом утром, разумеется, пойдут, хотя Алфреду потом надо на дежурство, но это ничего; нет, Королю скучно не будет, у него у самого примерно в тот же час, после отправления омнибуса, срочные дела… в одном месте: королевские дела, конечно, не подлежат разглашению…