— И, что этого было достаточно для идентификации? — заинтересованно спросил сероглазый.

— Вполне, — Левченко не стал говорить, что видел фото на стене.

— А как узнали, что я — один из координаторов Майдана? Варя не могла такого сказать.

— Она и не говорила. Сам догадался.

— Экий вы догадливый. Ну, может, тогда вы расскажите, что за работу я вам хочу предложить.

— У меня два варианта. Вариант, номер раз: вы мне хотите предложить, чтобы я больше не влезал в неприятности и соответственно не втягивал бы и вашу дочь в них. Ну и вариант, номер два: сделаете из меня куклу для битья. Повесите сожженный автобус и еще парочку эпизодов, заставите выступить с пламенными речами, а потом убьете, подстроив все так, как будто меня замучили сторонники Януковича. В итоге родиться еще «икона» звезда Майдана, которую можно будет поднять на стяги и вести за собой толпу пустоголовых идиотов, верящих во все, что говорят с экранов зомбоящиков и мониторов компьютеров.

— Ну, вот вы и опростоволосились, — довольно улыбнувшись, констатировал сероглазый. — Оба варианта — бред! Нет, хотя, и там и там есть зерно здравого смысла, но все равно, они оба не верны. Во-первых, если бы я хотел, чтобы моя дочь не лезла во все это дерьмо, то она сидела дома, ну, а уж коль, речь зашла о вас, то проще было переломать вам все кости и отправить на долгие месяцы в больничку, ну а Варя, исполняла бы роль сиделки. Втюрилась в вас, по самые уши. Дура! А для «иконы», вы уж извините, рылом не вышли. История у вас не та, да и много не нужных знакомых замечено в вашей жизни. Сейчас времена такие, что раскопать настоящую биографию человека очень легко. Ну и какая из вас может быть «икона», если вы из Крыма, да еще и друзьях у вас несколько сотрудников «Беркута»? Не смешите!

— Тогда, что?

— Что?! — переспросил отец Вари. — Третий вариант. Но перед тем, как я озвучу свое предложение. Озвучьте, пожалуйста, свое отношение к нынешней власти в Украине. Только говорите правду, потому что я знаю, что вы на самом деле думаете.

— Легко! Я вас ненавижу! Всех! Координаторов, политиков, депутатов, президентов, министров! Всех! Вы — раковая опухоль на теле народа. Пиявки, которые только и могут, что сосать кровь. Вы даже хуже пиявок, потому что те, напившись, отваливаются, а вы нет. Вы пьете, пьете и пьете! Нам насрать как живут обычные люди, для вас главное только деньги и власть. Власть и деньги! Все!

— Ну, а как же жить без властьимущих? Должен же кто-то управлять народом?

— Зачем?! Зачем народом управлять? На хрена выдумывать все новые и новые законы? Вы же только и делаете, что переписывает одни и те же законы и указы. Ничего нового не придумали!

— А зачем же вы тогда приехали на Майдан?

— Бороться против власти!

— Ну, так, когда Майдан победит, к власти придут такие же депутаты и министры, только из другой политической партии. Что поменяется?

— Если новые окажутся хуже предыдущих, значит опять будет Майдан… и так до тех пор, пока не придут к власти нормальные люди… ну или пока не закончатся желающие идти во власть.

— Оригинально! Вы, прям, в двух словах описали те настроения, которые сейчас бытуют в головах многих сторонников Майдана. В принципе, это я и ожидал услышать. Хорошо. Что вы были откровенны со мной. Это многое значит!

Левченко лишь неопределенно пожал плечами и принялся разглядывать поверхность стола. Говорить не хотелось, последняя его речь, почему то принесла усталость, да и боль вернулась. Хотелось спать.

— Готовы услышать мое предложение?

— Угу.

— Я предлагаю вам стать во главе одного из вновь образованных боевых отрядов. Рабочее название — «Змеиная сотня». Нам нужен по настоящему боевой отряд, который сможет наравне конкурировать с «Самообороной Майдана», «Правым сектором» и им подобными. От себя гарантируем финансовую помощь и поддержку. Ваша задача стать реальной силой, с которой будут считаться. Лично вы получите приличную сумму денег, достаточную, чтобы закрыть все ваши кредиты и погасить долги. Еще и останется на безбедную жизнь.

— А, что во мне такого особенного, что я так ценен. Можно и за меньшие деньги купить целую охапку лихих парней, которые вам весь Майдан на уши поставят.

— Считайте, что так сложились звезды и вам повезло. Объяснять слишком долго. Просто, так надо. Если не согласитесь, то ничего страшного, вас просто убьют, и предложат работу кому-нибудь другому.

— Получается, у меня нет выбора?

— Получается, что так. Как говорил, один не безызвестный персонаж: Колхоз дело добровольное — хочешь вступай, не хочешь — к стенке. От себя могу гарантировать, что если согласишься, то будешь в числе первых, кто ворвется в правительственный квартал и сможешь вдоволь утолить свою жажду крови.

— А если там будут ваши депутаты?

— Ничего страшного, все кого надо, предупредят заранее.

— А с Варей как быть? — неожиданно спросил Степан.

— А тебе, что она так дорога? — впервые за время всего разговора сероглазый перешел на «ты».

— Да! — твердо ответил Степан, но в глубине души, стоит отметить, что он лукавил. Варя ему была не так дорога, просто хотелось сыграть на отцовских чувствах.

— Сами решайте. Если она тебе дорога, то ты сам как-нибудь придумаешь, как её отстранить от всех этих танцев с бубнами. Ну и каков будет ответ?

— Я согласен. НО… есть несколько НО. Во-первых, никакого балагана, отряд по-настоящему должен быть боевым, не просто кучка разряженных петухов, бравирующих перед камерами. Во-вторых, мое единоличное командование и я буду получать приказы только от одного человека. Как только мне начнут приказывать другие люди, я разворачиваюсь и ухожу. И, в-третьих, постоянное информирование обо всех изменениях. Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю, — видя, как встрепенулся сероглазый, строго произнес Степан. — Вы политики народа гнилой. Вам слить своих, что два пальца обоссать!

— И, что это все? — вновь улыбнулся сероглазый. — Даже не спросишь, сколько денег тебе обломиться?

— Не спрошу. Мне все равно. Деньги — это всего лишь цветные бумажки.

— Ну, что ж я рад, что ты согласился, — резюмировал сероглазый. — Сейчас получишь кое-какие бумаги. Прочти все очень внимательно. Времени на формирование отряда очень мало. Надо успеть до начала февраля, потому что в конце февраля начнется самое интересное и к тому времени у нас должно быть боеспособное подразделение численностью не меньше сотни штыков.

Как сероглазый вызвал охранника Левченко так и не понял, вроде позы он не менял, знаков никаких не подавал, но неожиданно дверь открылась, и в комнату вошел неприметный субъект и положил перед Степаном простенькую картонную папку, разбухшую от содержимого.

— Тебе что-то еще надо? — поднимаясь со стула, спросил сероглазый.

— Воды, — коротко ответил Степан, не поднимая головы. Первый же листик в папке настолько заинтересовал Левченко, что он тут же углубился в чтение, забыв, что еще несколько минут назад его угрожали убить.

— Ну, как отдохнули, бойцы? Готовы к труду и обороне? — голос киевского генерала был нарочито весел и непринужден. Для ветерана милиции Слона, это говорило о многом. Значит — дела все хуже и хуже!

Владимир Словник оглядел своих подчиненных и еще несколько десятков сотрудников крымского «Беркута», прибывших в Киев и грустно вздохнул. Обстановка в городе накалялась с каждым днем. Противостояние на Майдане ив его окрестностях все больше и больше походило на гражданскую войну — были уже первые жертвы от огнестрельного оружия. Только за последнюю неделю в столкновениях на Майдане погибло сотрудников милиции и солдат Внутренних войск, больше чем за все предыдущие месяцы майдановской мясорубки. Протестанты открыто носили не только охотничьи ружья, но и пистолеты.

Почти каждый день гибли люди. Конечно, в средства массовой информации попадали далеко не все факты гибели сотрудников МВД, очень многие случаи замалчивались и чудесным образом видоизменялись, как например, было с тем автобусом, который подожгли отморозки в промзоне. По милицейским сводкам эта трагедия проходила не как умышленное убийство сотрудников милиции, совершенное по предварительному сговору группой лиц, а как банальная авария, повлекшая за собой гибель пассажиров автобуса. Утешало только одно — виновники получили достойное наказание!