— Слон, как думаешь, нас куда пошлют на Майдан или апартаменты Янука в Конче охранять? — пританцовывая от холода, спросил рядом стоящий Гришка Ломкин, он же — Гвоздь. — С одной стороны на Майдане труднее, но лучше кормят, а в Конче спокойней, но опять придется сухпаем давиться, да и смены там длиннее.

Владимир пропустил вопрос мимо ушей, он как будто выпал из реальности, мысли его были далеко от Киева и этого опостылевшего пирона жэдэ вокзала. Мыслями он был дома с женой и дочкой. Больше всего Слону хотелось вернуться домой к семье. Надоел этот промозглый Киев, с его протестантами и митингующими, которые, кажется, уже сами не знали, чего они хотят и за что борются. Триумвират оппозиции, состоящий из лидеров политических партий: «Свобода», «Батькiвщина» и «Удар» уже не мог контролировать и управлять толпой. Еще пара дней и толпа выйдет из-под контроля и начнется кошмар. При этом нынешняя власть казалось ничего вокруг не замечает и никаких активных действий, чтобы хоть как-то контролировать обстановку не предпринимает.

— Слон, ну ты, что уснул? — незаметно для остальных, Гвоздь ткнул друга в бок. — Я спрашиваю: куда нас пошлют?

— На фуй!

— Чего?!

— Я говорю, что нас всех пошлют на фуй. Чего не понятно? Куда бы нас сегодня не засунули, считай, что мы смертники. Еще пара дней и толпа пойдет на штурм.

— Ну и хай идут, — легкомысленно отмахнулся рукой Гвоздь. — Я слышал, что во многих подразделениях уже выдали табельное оружие и боевые патроны.

— Пистолетами и автоматами толпу не остановить. Даже десяток пулеметов не справиться. Когда толпа прет, то она безумна. Они будут погибать, но идти вперед… погибать и идти… переступать через трупы своих товарищей и переть вперед.

— Да, ну тебя! Хрень какую-то городишь! Помнишь, как шесть лет назад нас залетные прижали, мы тогда на усиление были с гайцами. Нас четверо, а тех почти дюжина. Помнишь? Двоим сразу же ляшки прострелили, остальные сами на землю бухнулись и даже не пикнули. Так у них, считай, на всю кодлу, шесть пистолей было и две «Ксюхи». Главное не бздеть и действовать решительно!

— Ага, — скептически скривился Слон. — Решительно. Кто тут у нас решительный? Министр МВД? Президент? Кто? Были бы они решительные, разогнали бы весь этот балаган еще в декабре. Так нет же, позволили вновь все это движение замутить. Уроды!

— И не говори! Уроды и трусы! Да, послал же бог начальничков. Но ничего, вот выдадут нам оружие, и разгоним мы всю эту шоблу по домам.

— Нет, Гвоздь, не разгоним. Теперь все по-другому. Теперь толпа живая и она хочет крови.

Гвоздь ничего не ответил, лишь пробурчал что-то под нос и отвернулся в другую сторону. Владимир всерьез начал обдумывать способы вернуться домой. С одной стороны бросать своих товарищей очень не хотелось, а с другой стороны на душе было очень не спокойно — тяжелая боль тяжелыми тисками сдавливала грудь, мешая дышать. Слон физически ощущал приближение беды. Большой беды! Скоро, совсем скоро должно было произойти что-то очень и очень страшное.

Словник посмотрел на экран мобильного телефона: 17 февраля 2014 года. Завтра у его дочери день рожденья, ей исполняется три месяца! Надо бы позвонить и поздравить. Главное не забыть зарядить телефон.

После того как генерал закончил говорить беркутовцы подхватили свои сумки и погрузились в автобусы. Крымские милиционеры прибыв в Киев покинули поезд не доезжая до главного Ж/Д вокзала столицы, их выгрузили на каком-то промежуточном вокзальчике, где их поджидало высокое начальство и шесть неприметных пассажирских автобусов. Выглядело все это более чем странно, казалось, что они не доблестные стражи правопорядка, а диверсанты, прибывшие за линию фронта.

Разместили милиционеров в каком-то богом забытом пионерском лагере на окраине Киева. Совсем рядом проходила оживленная трасса, и располагался небольшой котеджный поселок, в котором часть домов была еще не достроена.

В пустых кирпичных корпусах пионерского лагеря царил холод и мрак. Отопления и электричества не была. Майор и подполковник, сопровождавшие группы из самого Крыма, увидев все это безобразие принялись кому-то звонить по мобильным телефонам. И если подполковник еще как-то пытался разговаривать спокойно, то майор орал в трубку, как потерпевший, причем из цензурных слов в его речи были, только предлоги и междометья, остальное сплошной мат, да такой лаконичный, что стоявшие рядом сотрудники, тайком пытались снимать его на телефоны.

Владимир с тоской оглянулся вокруг и заметил, как Павел Сипов, он же Панас тащит на себе большую железную бочку ярко-красного цвета, такие обычно стоят рядом с пожарным щитом и наполнены песком. Панас ничуть не стесняясь матерящегося майора, установил бочку рядом с дощатым домиком-сторожкой, а потом, задумчиво оглядев хлипкое строение, со всего размаху пнул ногой по скамейке прибитой к стене сторожки. Скамейка жалобно хрустнула и разлетелась в разные стороны гнилым деревянным крошевом. А уже через несколько секунд к Сипову присоединились несколько коллег, которые за считанные минуты разломали сторожку на дрова.

Когда киевское начальство, все-таки решило приехать в пионерских лагерь, чтобы своими глазами убедиться, что в нем отсутствует отопление и электричество они застали странную картину: на небольшой асфальтированной площадке рядом с облупившимся и покосившимся от времени флагштоком разместился мини-Майдан — те же бочки с горящими в них дровами и почти те же обозленные и замершие люди, которые грелись вокруг огня.

Поспать крымским милиционерам так не удалось — автобусы всю ночь возили их по Киеву, начальство пыталось разместить людей на постой, но это никак не удавалось — то казармы переполнены, то активисты автоМайдана мешают проехать. Вот и пришлось Словнику и его товарищам сразу же заступать на боевое дежурство в правительственном квартале, рядом с Мариинским парком.

В шесть утра привезли щиты и амуницию. К своему удивлению Словник увидел, что помимо уже привычных свето-шумовых гранат «Терен 7,7 м» и «Пламя», а также аэрозольных баллончиков заправленных слезоточивым газом «Терен 4 м», «Терен 6», «Резеда 10», выдали еще взрывпакеты, аэрозольные гранаты «Дрейф-2», светозвуковые гранаты «Факел-С», «Заря-2» и «Пламя-М», а также дымовые гранаты «Сирень-3». А вместо уже привычных защитных шлемов «Маска-2», выдали специальные титановые шлемы «Сфера» и СТШ -81. Эти шлема предназначены для защиты от пуль пистолетов ПМ, ТТ с расстояния 25 м (1 — й класс защиты), и от свинцовых пуль АКМ с расстояния 400 м. Площадь защиты 10 дм2, масса до 2,5 кг. Единственным недостатком этих шлемов был их вес и относительно небольшое время непрерывного ношения — до 4 часов

А вот с обмундированием было все плохо — ничего нового не выдали, в чем приехали из Крыма в том, и пришлось воевать в Киеве.

Пока получали средства защиты и амуницию пообщались с теми, кто стоял возле Мариинского уже третьи сутки — парнями из Харьковского «Беркута». Новости был плохими — у митингующих все больше и больше оружия, да и ведут они себя не наглее и наглее. А самое ужасное, что с каждым днем протестующие становиться все больше и больше организованнее. Это уже не та толпа, которая совсем недавно билась стенка на стенку с «Беркутом» возле стадиона «Динамо». Теперь все по-другому — многие митингующие упакованы в противопульные и защитные бронежилеты, почти у каждого есть точно такой же алюминиевый щит, как и у милиционеров, да и головы прикрыты армейскими стальными шлемами или строительными касками. Ну и организация… самое заметное изменение в поведение протестантов — это высокий уровень организации. Митингующие разбиты на боевые отряды и сотни. В каждом отряде есть иерархия командиров, чьи приказы выполняются беспрекословно. Позади атакующей волны майдановцев движутся их командиры, которые не стесняются выкрикивать команды в громкоговорители. Конечно, когда дело доходит до общей свалки тут уже никакие команды роли не играют, каждый бьется как может, но и даже те изменения, что произошли не могут не настораживать. Да, что там настораживать… пора было уже даже самому тупому из милицейских начальников догадаться, что время для разгона Майдана давно упущено, теперь эту свору разве, что только танками и можно подавить… и то, жертв среди своих будет очень много — танк в городской многоэтажной застройке — это братская могила для экипажа, потому что уж очень легкая цель для множества бутылок с зажигательной смесью.