Я никогда больше не смогу разговаривать с Грэмом. Никогда больше не увижу его живым. Он никогда больше не отвезет меня на работу, а я больше никогда не смогу вывести его из себя. Он мертв. Вот и все.

На секунду я почувствовала, как сдавило грудь, и сделала очередной глубокий вдох. А затем быстро вымылась. Меня не волновало, все ли я отмою. Я просто налила гель для душа на ладони и скользила ими по своему телу, просто чтобы закончить с этим и выйти. Меня не волновала чистота волос. Я была на грани очередного срыва. Быстро выключив воду, я вышла из душа, схватила с крючка розовое полотенце, завернулась в него и поспешила к кровати. Рухнув на нее, забралась под одеяло и укрылась с головой.

Это было удивительно, но я заснула.

Мои глаза открылись, когда кто-то сел на кровать. Каждая клеточка моего тела болела. Придя в себя, я вспомнила прошлую ночь — каждую долю секунды. Я была уверена, что проспала очень долго, но мои глаза по-прежнему молили о сне, а тело стало более чувствительным. Эмоционально я ощущала себя моллюском в ракушке, но, зная, что это Хоук сейчас сидел рядом со мной, ждала, когда он сообщит новость, которая заставит мое сердце биться.

— Бордена нигде нет.

Я не думала, что такое возможно, но сердце в груди сжалось еще сильнее. Снова закрыв глаза, я ожидала погружения в сон. Потому что, когда я спала, все на время исчезало. Но на этот раз мне не повезло. Перед моими глазами мелькало лицо Бордена.

Разве он не признался, что любит тебя?

— Что мы собираемся делать? — наконец, спросила я.

— Продолжим искать, — сказал Хоук. — Просто мы не представляем себе, где.

— Свидетелей нет?

— Если и есть, никто не высовывается.

— Но ведь кто-то должен что-то знать.

— Знаю.

— Ну, тогда выясни! Вы ведь байкеры, верно? Вы же умеете выбивать из людей необходимую информацию?

Когда Хоук не ответил, я откинула одеяло и села. Он посмотрел на меня и моментально отвернулся, его челюсть напряглась.

— Что? — рявкнула я. — В чем дело?

— Ты раздета, Эмма.

Я глянула вниз на свое обнаженное тело в ожидании, что почувствую себя неловко, но ничего не произошло.

— Прошу прощения, что оскорбила наши целомудренные отношения, Хоук, — с издевкой усмехнулась я, прикрывая грудь одеялом. — Как неосмотрительно с моей стороны.

Он поставил локти на колени и, проведя руками по своим длинным черным волосам, сжал их в кулаках.

— Прекрати язвить, Эмма. Я очень стараюсь, ясно? Я пробыл в городе двенадцать часов, обошел всех людей, загнал их вопросами в ад и обратно, а парни из клуба сейчас в поисках. Еще ничего не окончено.

Как только он это сказал, дверь спальни открылась и вошел Гектор — ему было насрать, что без разрешения. К разговору о недостатке личного пространства в этом заведении. Он больше не выглядел злым, но и счастливым не казался.

— Я только что сделал несколько звонков, — сказал он, глядя на меня. — Все на стреме. За ближайшие пару дней мы планируем взять очередных людей Маллигана. Вытрясем из них все и, надеюсь, найдем его тело.

— Его тело? — повторила я безжизненным голосом.

Гектор пожал плечами и нахмурился.

— Детка, мы должны быть реалистами.

— Детка? Прошлой ночью я была сучкой, а теперь вдруг стала деткой?

— После того, как мой дорогой брат врезал мне, я качественно улучшил свой гребаный словарный запас по отношению к тебе. Или будет лучше, если я продолжу называть тебя сучкой?

— Гребаный стыд, — выругался Хоук. — Какого хрена мы сейчас спорим?

Я указала на Гектора и выкрикнула:

— Всего лишь потому, что он считает Бордена мертвым!

— Терри Маллиган — сумасшедший отморозок, — оборвал Гектор, наклоняясь до моего уровня. — Посмотри, как быстро он приказал убить тебя! Они тебя даже не оттрахали, верно?

Я помедлила, прежде чем ответить:

— Нет, они этого не сделали.

— Да потому что он хотел, чтобы ты сдохла настолько быстро, насколько это в человеческих возможностях. Если Борден у него, где гарантия, что не произошло то же самое?

— Это не так, — возразила я, и мой голос дрогнул. — Ты недостаточно тщательно ищешь.

Гектор усмехнулся и покачал головой.

— Посмотри на моего брата, женщина. Посмотри, как он вымотан. Он часами торчит в городе. Мы все выполняем нашу работу и не представляем, что еще сделать. Так что, пожалуйста, если ты настолько чертовски лучше разбираешься в этой криминальной херне, чем целый отряд преступников, то просвети нас. Где нам искать? Скажи нам, и мы, блядь, подчинимся твоему верховному командованию.

Я не ответила сразу. Гектор встал и, продолжая качать головой, бубнил о том, что я ничего не понимаю. Я сломала мозги, пытаясь придумать что-то — все, что угодно — лишь бы доказать ему, что он неправ. Борден не умер. Он не мог умереть. Он всегда казался мне таким неприкасаемым. Но здесь не было способа…

— Я имею в виду, как бы то ни было, какого хрена вас, ребята, понесло в эту дыру на окраине города? — пробурчал Гектор себе под нос. — Вы сами нарвались на неприятности.

И тут меня осенило.

— Блайт, — тихо сказала я, привлекая их внимание. — Мы ехали забрать мою подругу Блайт из стриптиз-бара, — я почувствовала себя идиоткой. — Она, казалось, была в отчаянии и говорила, что у входа ее поджидают мужики, которые угрожали ей. Она умоляла забрать ее. Говорила, что ей не к кому больше обратиться. Но мы не смогли этого сделать. На дороге были разложены шипы. Они знали… они знали, что мы поедем именно там.

Братья уставились друг на друга.

— Эмма, — тихо сказал Хоук, — мы дадим тебе лист бумаги, и ты напишешь нам ее имя и адрес. Ты сделаешь это?

Я кивнула. Вся моя жизнь разбивалась вдребезги.

— Сделаю.

Эмма

Они отсутствовали несколько часов. Единственным человеком, заглянувшим ко мне, была Тайлер с тарелкой завтрака. Непонятно, почему она вернулась после того, как Хоук очень категорично настаивал на ее отъезде.

— Ты голодна? — спросила она.

Я внимательно посмотрела на нее. Она была маленькой и миловидной. Волосы цвета карамели, кремово-белая кожа. Она казалась такой невинной, и я не считала позволительным ее выбор места жительства. Я ничего не ответила, когда она поставила мне на кровать тарелку с вафлями и медленно отступила, выглядя смущенной моим молчанием.

— Тебе не обязательно уходить, — прошептала я, когда она подошла к двери.

Она обернулась.

— Ты хочешь, чтобы я осталась?

Я проглотила ком в горле и кивнула.

— Пожалуйста.

Она подошла ко мне и села на кровать, прислонившись спиной к стене. Она не пыталась завести разговор и даже не положила руку мне на плечо в знак утешения. Словно либо не знала, как это сделать, либо просто решила не делать этого. Я бросила на нее взгляд: она смотрела перед собой, уставившись в одну точку на противоположной стене. Этот безразличный вид напомнил мне саму себя в ее возрасте. Была ли она такой же ершистой и грубой? Может быть, поэтому она здесь?

Мне понравилось размышлять над этими вопросами. Они отвлекали меня от боли.

— Сколько тебе лет? — спросила я.

— Девятнадцать, — ответила она.

— Ты очень красивая.

Ее щеки покраснели, и она улыбнулась. У нее были довольно пухлые губы.

— Спасибо. Ты тоже.

— Ты можешь со мной поговорить? — спросила я. — Мне нужно отвлечь свою голову от мыслей о Бордене. Я еле держусь и не хочу проводить все время в слезах.

Тайлер взглянула на меня удивленными глазами.

— Ты хочешь поговорить со мной? Я могу найти кого-то еще, если хочешь.

— Нет, я предпочитаю тебя.

Она глубоко выдохнула, словно была искренне удивлена тем, что ею кто-то заинтересовался.

— Хм, ладно. О чем ты хочешь поговорить?