— Так и должно быть.

Он снова нежно поцеловал меня, начав двигать бедрами вперед-назад. Его толчки были жесткими, но медленными, каждый раз попадающими в то самое заветное место. То место, которое заставляло меня упираться пятками в матрас; то место, благодаря которому я задыхалась возле его губ, выдыхая его имя. Рукой я скользнула вниз по его твердой спине, слегка царапая ногтями кожу. Обхватывала его ягодицы каждый раз, когда он погружался в меня на всю длину. Он нашептывал мне все подряд: как я прекрасна, как хорошо я ощущаюсь, как это правильно.

Он занимался со мной любовью, и это было лучше, чем весь наш жесткий секс вместе взятый. Потому что чувствовалось, что он не просто дарил мне часть души — он отдавал ее целиком. Мы кончили одновременно, и он переплел свои пальцы с моими. Затем, еще раз нежно поцеловав, посмотрел в глаза и сказал:

— Я люблю тебя, Эмма.

Это не было сказано сгоряча в момент оргазма. Это не было сказано в эмоциональном порыве. Он сказал это потому, что хотел, и все воздвигнутые мной защитные стены разрушились.

— Я тоже люблю тебя, Маркус, — уверенно сказала я, прижимаясь к его губам, прежде чем он увидел бы катящиеся из моих глаз слезы.

Борден

Борден чертовски любил ее.

Он наблюдал за ней в душе, хотя и делал вид, что поглощен чисткой зубов. И что за нелепая херня — дождался этих семейных мелочей, когда он чистит зубы, а она намыливает волосы шампунем в той же кабине, где он провел прошлую ночь, смывая с себя кровь другого человека. Но здесь, в этом месте, и заканчивалось семейное дерьмо. Жизнь — это коктейль, в котором смешивались обыденность и полный пиздец. Но, тем не менее, с Эммой это не ощущалось неподъемной ношей. Эмма приняла его всего. Ему не нужно было меняться. Не нужно было ничего доказывать.

Он смотрел, как она крутила своей восхитительной задницей, пока намыливала кожу, и ничего не мог с собой поделать. Прополоскав рот, он скинул с себя одежду. Кожа Эммы раскраснелась под горячей водой, когда он вошел в кабину. Она подарила ему улыбку — ту самую особую улыбку, когда прикусывала зубами нижнюю губу — пред которой он не мог устоять.

— Опустись на колени, — сказал он полным желания голосом.

Ее улыбка угасла, сменившись похотью. Она тут же опустилась на колени, и он медленно приблизился к ней, мгновенно твердея при виде ее обнаженной груди и полных губ. Блядь, ему нужны были эти маленькие сладкие губки вокруг его члена.

— Трахни меня своим ртом, куколка, — задыхаясь, приказал он.

Она сомкнула пальцы вокруг его длины и втянула кончик в рот. Волна дрожи прошла по его спине от этого восхитительного чувства удовольствия. Эмма подняла на него глаза, встречаясь с ним взглядом, и не отводила его, пока дарила Бордену это удовольствие. Он опустил ладонь ей на затылок, направляя ее движения вперед-назад. Постепенно его бедра начали двигаться самостоятельно, заставляя глубже проникать в ее рот.

— Блядь, да, — простонал он, пока она сосала его.

Она выглядела невероятно. Этот момент не изгладится из его мозга даже в следующей жизни. Девушка ускоряла свои движения, и он становился все тверже. Она обожала целовать взасос его член не меньше, чем рот. Обведя языком пирсинг, застонала вместе с ним, как будто получала такое же удовольствие даже без прикосновений к себе.

Вот так. Вот так. Мужчина чувствовал, как набухает и тяжелеет. Внутри начали вспыхивать удивительные искры, и он, потеряв контроль, взял ее голову обеими руками и начал быстро трахать ее рот. Внутрь-наружу, внутрь-наружу… А потом он кончил. Жестко кончил.

— Охуеть, — прохрипел он. — Охуеть.

Она проглотила всю сперму и продолжила сосать его даже после того, как он кончил. Затем встала, и ее улыбка стала еще ярче. Ему никогда не надоест эта улыбка, этот рот, это сладкое маленькое тело. Он замер на несколько секунд, разглядывая свою маленькую дерзкую девчонку, и тут его осенило. Его собственнический инстинкт официально поднялся на новую ступень — ступень, которая, определенно, становится смертельно опасной территорией.

Сердце Бордена грохотало. Она подошла и обняла его за шею. Он изумленно всматривался в ее темные глаза, в каждый миллиметр ее лица. Проглотив в горле ком, он задумался, что же она с ним сделала.

«Ты будешь моей женой, — подумал он про себя, когда она поцеловала его. — Ты будешь моей женой. Я сделаю тебя своей, и больше ни один залетный тощий член не посмеет даже на шаг приблизиться к тебе».

А потом он стал подталкивать ее назад, пока она не оказалась прижатой к выложенной кафелем стене, и сам опустился на колени.

— Твоя очередь, куколка, — сказал он, прежде чем зарыться лицом между ее ног.

Через час он забросил Эмму на работу.

— Сегодня у меня кое-какие дела в порту, — сказал он.

Не желая отпускать его, она прижалась к его груди, пока они сидели на заднем сиденье автомобиля.

— Можно я пойду с тобой?

— Нет, детка, ты не должна ввязываться в это дерьмо.

— Что за дерьмо?

— Дерьмо главаря байкеров.

Она нахмурилась.

— О.

Первая партия наркотиков Гектора должна была прибыть с минуты на минуту, если уже не прибыла. Члены клуба заявятся в полдень, и к этому времени ему нужно было подготовить таможенные документы. Был у него там человечек — перед ним в большом долгу — который смог дать взятку для оформления этого груза. Вчера Борден звонил удостовериться, что этот человек сегодня будет на рабочем месте.

Эмма улыбнулась.

— Похоже, мне действительно придется сегодня поработать.

— Тебе лучше сегодня быть на чертовой работе. Большая часть людей мне понадобится снаружи — на случай, если что-то произойдет. А это значит, что ты должна оставаться в офисе с Грэмом. Больше никаких посиделок в баре.

— Безусловно. Ты очень ясно дал это понять. А от себя добавлю, что никаких больше девушек, танцующих перед тобой стриптиз.

Он хмыкнул.

— Я смогу это пережить.

Когда водитель остановил машину перед клубом, Эмма повернулась всем телом и поцеловала Бордена. Она целовала его каждой клеточкой своего существа, посасывая его язык, пока его пресыщенный и неутомимый член не дернулся.

— Я люблю тебя, — снова и снова повторяла она. — Я так сильно люблю тебя, Маркус. Я уже скучаю по тебе.

Он опустил руки на ее задницу, обхватывая и сжимая обе ягодицы.

— Я постараюсь не задерживаться, но с отгрузкой всегда все непредсказуемо…

Она целовала его везде, словно они никогда больше не увидятся. Затем отстранилась и открыла дверцу машины. Но прежде чем она вышла из салона, он схватил ее за руку. Она оглянулась, и эти ее порабощающие глаза пришпилили его к месту.

— Я тоже охуенно люблю тебя, Эмма.

Она зарделась. Послав ему воздушный поцелуй, выскользнула из машины и закрыла за собой дверь. Пока автомобиль отъезжал, Борден смотрел в окно, уставившись на задницу идущей в сторону входа Эммы.

Блядь, она такая сексуальная.

Твою мать, этот день не закончится никогда.

Только что пробило два часа дня, и спустя два часа корабль с грузом наконец-то пришвартовался в порту. Два гребаных часа! Нужно бы поговорить с Кларенсом (он же ебаная черепаха). Через полчаса на мотоциклах прибыли Гектор и его головорезы. Гектор снял шлем и подошел к Бордену.

— Все идет нормально? — спросил он.

— Как мы и договаривались, судно разгрузят краном, — ответил Борден.

— Дорожные тракторы доставят ваш контейнер в условленное место, а я на таможне решу вопрос с документами.

— Блядь, да! — сказал Гектор с улыбкой. — Хочешь, чтобы мы рассчитались сейчас или позже?