Заметив писателя, Катя улыбнулась и указала на часы. Он, действительно, немного опоздал, но третьего еще не было.

- Что за мужчины пошли?- улыбнулась Катя.- Нет, рыцари и джентльмены окончательно вышли из моды. И даже на свидание уже первой приходит девушка.

- Разве, это свидание? Я думал, деловая встреча,- писатель уселся напротив и стал ловить на себе некоторые взгляды с соседних мужских столиков. Взгляды, в которых отчетливо угадывался вопрос: как такой, как он, смог сесть за столик с такой, как она...

- Борис будет через минуту. Задерживается. Пробки,- Катя подняла бокал и намекнула писателю.

Он ответил. Сделал несколько глотков. Больше не хотел, чтобы голова оставалась ясная. Тем более, по пути в такси принял несколько новых таблеток от своей боли, смешивать которые с алкоголем в аптеке категорически не советовали. И пока они действительно срабатывали. А Катя улыбалась. Видимо, предстоящая встреча сулила хорошие новости, а, может, бокал с вином уже был не первый и даже не второй. И она, действительно, была прекрасна. Писатель подумал, что эту ночь обязательно проведет с ней, и от подобных мыслей кровь прильнула к лицу. Хорошо, в полумраке местного освещения она этого не заметила, а если и заметила, то не удивилась.

Так они просидели еще некоторое время. Милые и увлеченные друг другом. Потом к их занятному уединению присоединился знакомый Кати по имени Борис. Он был очень похож на остальных посетителей ресторана: довольный жизнью, успешный мужчина средних лет, который, не скрывая этого, глазел на Катю и также, не скрывая этого, посматривал на писателя. Последний стал чувствовать себя немного лишним, потому решил принять немного лишнего.

- Хоть и не хочется о делах, но все же,- спустя полу часа начал Борис, как истинный бизнесмен,- мы заинтересованы. Для начала мне нужна вся рукопись, желательно, уже завтра. Три дня на изучение и анализ потенциала, идеи, содержания и ваших возможностей.

- Конечно, никаких проблем,- обрадовавшись переходу разговора в нужное русло, отчеканила Катя.

И показалось: то легкое опьянение, та вальяжность в ее теле моментально куда-то исчезли, как только стали обсуждаться деловые вопросы. Писатель попытался тоже быстро сообразить, но не осмелился вставить и слово, потому просто кивнул в знак согласия.

- В случае одобрения идеи,- продолжал Борис,- сценарий мне будет нужен в конце квартала. Если необходимо, подключим своих штатных сотрудников, от вас только общее руководство группой.

Писатель не успевал глотать за потоками исходящей информации, а после вовсе перестал об этом задумываться, доверившись умениям и знаниям Кати. Он решил как следует напиться, чтобы отметить удачный исход переговоров. А то, что исход был удачный, понял по широченной довольной улыбке Кати. И, казалось, эти двое уже не замечали его, беседовали друг с другом, оставив творца в покое или, просто, не нуждаясь в его мнении.

Писатель заказал бутылку виски. В аптеке не обманули: с алкоголем лекарство совершенно перестало действовать и, даже наоборот, спровоцировало сильнейшие боли. Снова на макушке он почувствовал нестерпимые уколы, и этот комок или сгусток вредности ожил и зашевелился. Пришлось срочно залить пожар крепким градусом со льдом. Борис, видимо, получивший нужный сигнал с циферблата своих дорогих часов (раньше восьми они не начинал) решил составить компанию, при чем, сразу тройной порцией. Так писатель понял, что деловая часть их встречи окончена. Катя тоже это поняла и на секунду отпросилась в дамскую комнату. Видимо, пережить этот победоносный момент наедине со своим отражением в зеркале, а не в подобной компании. Такой эгоизм источал ее уверенный взгляд, и писатель, конечно, это понял. Конкурировать с ее любовью к себе он не мог.

Секунда ее отсутствия затянулась на несколько минут. Борис и писатель успели допить одну бутылку и заказали следующую. Во время ожидания заказа они уже стали практически лучшими друзьями.

- Все это полная чушь,- разгорячено доказывал писатель.- Я написал полную чушь, а ты собираешься это снимать.

- Да. Так и есть,- не менее живо реагировал собеседник,- а ты думаешь, там, за океаном, не чушь снимают? Когда ты последний раз был в кино? Только такая чушь сегодня может принести кассу. Может, но не гарантирует. Если даже там каждый второй фильм проваливается в прокате, то что уж говорить о нас.

- Везде деньги, деньги, деньги.

- Конечно, и только они. И всегда они. Что у нас, что там. Только там зарабатывают после выхода фильма в прокат, а у нас зарабатывают по время производства этого фильма. Такая сложная коррумпированная система. Ведь очень проблематично отследить финансовые потоки и все затраты: актеры, грим, костюмы, декорации, компьютерная графика и прочие зеленые экраны, на которые траться государственные зеленые бумажки, треть из которых, в лучшем случае, оседает в карманах приближенных к процессу заинтересованных лиц. Потому качество продукта на выходе дело уже второстепенное.

- А как же достоинство художника?

- А достоинство художника измеряется размерами его аппетита. И чем художник известнее, тем аппетит его выше.

Принесли новую бутылку. И они вдвоем практически одновременно, но не чокаясь, выпили. Борис был доволен и наслаждался процессом, писатель разрывался на части. Боль в голове не унималась и, несмотря на полное опьянение остального тела, чувствовалась она втройне трезво. Молча, он поднялся со стула и поплыл в сторону выхода, заметив за спиной легкую усмешку Бориса, наполненную иронией и превосходством.

Свежий воздух лишь слегка охладил кожу. Погладил ее своим бодрым потоком, но глубже проникнуть не сумел. Телефон уже был в руке. Видимо, вызов помощи был неизбежен. Не хватало еще потерять сознание прямо на пороге этого пафосного заведения. Более нелепой и пошлой ситуации в такой момент он и представить себе не мог. Едва он успел дотронуться до экрана, как рядом оказалась Катя. Она была немного взволнована, но при виде писателя в стоячем положении улыбнулась.

- Борис сказал, что ты вышел,- она нежно прикоснулась к его плечу.- Тебе плохо. Перебрал.

Вот откуда была это ирония и превосходство в улыбке продюсера. Он подумал, что этот зеленый писака не только не умеет писать, но даже и пить. И писателю стало обидно и горько. А, главное, совершенно ясно, что писать он, действительно, не умеет. И тот говенный продюсер был гораздо выше его. Нет, не своим положением в обществе и размером банковского счета, а своей честностью по отношению к своей действительности. Писатель сравнил его с тем вором из изолятора, и оба они казались ему такими настоящими и правильными, что рядом с ними сам писатель выглядел, как зеленый писака, заблудившийся в собственных фантазиях.

- Как ты?- еще раз спросила Катя, сменив улыбку на легкую тревогу.

- Голова,- едва прошептал писатель, содрогаясь от очередного приступа боли.

Катя заботливо дотронулась до его волос, провела по ним своей нежной рукой и остановилась на макушке. Писатель судорожно сжался в ожидании чего-то страшного, как только она дотронется до его опухоли. Но ничего подобного не произошло. Даже, наоборот. Девушка засмеялась. И он неожиданности такого поворота, он также улыбнулся.

- Глупыш, пойдем,- она схватила его за руку и потащила за собой обратно в ресторан.

Заперев дверь дамской комнаты, девушка взгромоздила свою сумочку возле раковины. Ловко сортируя пальчиками ее содержимое, она не прекращала улыбаться, а писатель все также содрогался от боли.

- Какой же ты глупыш,- ерничала Катя.

- Что происходит?- недоумевал писатель.

- Почему ты молчал? Я думала, ты все знаешь?

- Ты о чем?

- И как ты вообще терпел такую боль? Давно она тебя беспокоит?

- Практически неделю.

- Бедолажка,- наконец, она вытащила искомый предмет, оказавшийся небольшим тюбиком без маркировки размером с ее же пальчик.- Вот, намажь.

Он перехватил ее руку и немного отстранился.

- Что происходит? У меня что, растут рога?