После этого события они посетили еще три стоянки кочевников, расположенные друг от друга на расстоянии трех-четырех дней пути, а потом, за день до того, как Торренс должен был отправиться дальше своей дорогой, и случилось с ним несчастье.

Караванщики много раз предупреждали, что опасно ходить босым, но, оказавшись возле маленького родника в очередном оазисе, Торренс не утерпел: очень уж хотелось почувствовать ногами тепло земли и отдохнуть от сапог. Он успел сделать только три шага, когда кожу возле большого пальца правой ноги словно огнем обожгло, а под камень метнулось что-то небольшое, красно-черное. Нога тут же онемела, и Торренс упал, задыхаясь от нахлынувшей боли, волнами распространяющейся от ног к голове. На его крик сбежались люди. Торренс только и успел прохрипеть о том, что произошло, прежде чем потерял сознание. Когда же он очнулся, рядом с ним сидели Изумруд и глава каравана Барион. Судя по горечи во рту, караванщик его чем-то напоил, но все попытки Торренса пошевелиться или сказать что-нибудь оказались безрезультатными.

- Не пытайся говорить или двигаться - не сможешь, - Барион поднялся, закручивая горлышко фляги. - Тебя ужалил огненный скорпион, от его яда нет противоядия, но он не смертелен: тело словно каменеет, иногда человек даже дышать не может. Такой паралич длится от трех до пяти дней, в зависимости от того, насколько силен ужаленный человек. К сожалению, мы не можем задерживаться здесь: этот оазис слишком мал, чтобы снабжать водой караван больше одного дня. И оставаться здесь… Извини, но никто из наших не согласился на это ради тебя.

Вздохнув, Торренс прикрыл глаза, показывая, что понимает.

- Скоро ты вновь потеряешь сознание, жар усилится. Я оставлю тебе флягу, в ней травяной отвар, снимающий симптомы, - фляга легла возле правой руки Торренса, – может, сможешь ею воспользоваться. Ты сильный, дня через три тело очистится от яда, тогда ты сможешь сам о себе позаботиться. Прощай.

Торренс хотел сказать, что это бесчеловечно, бросать его в таком состоянии и надеяться, что за три дня он не умрет, но кроме невнятного стона с его губ не сорвалось ни звука, так что уходящий караванщик не услышал его. А может, и слышал, но все равно не вернулся.

Предсказание Бариона сбылось: не успел караван скрыться вдали, как Торренс вновь начал испытывать боль и жар, охватившие не только тело, но, казалось, и душу. Начались видения: иногда мерещилось, что рядом находится Грин, который заботливо обтирал тело мага, поил водой и бульоном. Торренс даже готов был поклясться, что иногда на языке ощущался знакомый горький привкус травок Бариона, но, когда жар немного отступал, позволяя если не повернуть голову, то хотя бы повести взглядом по сторонам, рядом никого не было. Даже Изумруд где-то бегал по своим кошачьим делам. Да и чем бы кот мог помочь? Ничем. Торренс понимал это, но все равно становилось как-то грустно от того, что его все бросили.

Когда жар вдруг отступил, оставляя после себя слабость, Торренс даже не поверил себе. Полежал немного, ощущая, как чувствительность возвращается сначала к рукам, а потом и к остальному телу. Облегченно вздохнув, приподнял голову и огляделся: Изумруд лежал рядом, внимательно следя за магом. На коте все еще был надет ошейник, но подвеска теперь не блестела, а оба камня были черными, как сама тьма.

- Изумруд, ты не сбежал, когда магия исчерпала себя? Спасибо, – голос звучал хрипло и едва слышно, горло драло, словно его скребком начищали, но эти чувства давали понять, что Торренс жив, так что он даже попытался улыбнуться. Вышло или нет – он не мог знать, ведь зеркало никто не подал, но кот сразу же подскочил к своему хозяину, осторожно взял его за руку и потащил к воде, в двух шагах от которой Торренс и лежал. Напиться удалось не сразу, потому что сначала пришлось помучиться, переворачиваясь на живот, но и тут Изумруд помог.

Напившись, Торренс уже сам отполз от воды и тут же провалился в сон, тяжелый и муторный, в котором видел, как гибнет его страна, потому что он опоздал всего на один день. От этого маг проснулся тяжело дыша и обливаясь потом. Проведя рукой по груди, Торренс понял, что обнажен, а ведь раньше он на это внимания не обращал. Решив, что это кто-то из караванщиков его раздел, он взглядом нашел свою одежду, сложенную аккуратной стопкой рядом с тем местом, где он лежал; там же стояли сапоги, а возле них – котелок и… заветный мешочек со шкатулкой богинь. От облегчения у Торренса даже голова закружилась. Немного дальше лежал что-то лениво пережевывающий верблюд, а на окраине маленького оазиса стояла кибитка.

- Вот и ладно. Будет на чем ехать, - пробормотал маг, не узнавая свой голос в хриплом шепоте.

Встать получилось разве что на четвереньки, при этом Изумруд описывал вокруг круги, нервно порыкивая, а может, и подбадривая. Добравшись кое-как до котелка, Торренс обнаружил в нем вареного кролика. Принюхавшись, он удивился тому, что мясо не пропало, словно его сварили всего пару часов назад. В голове тут же всплыли воспоминания о снах, в которых Грин поил его бульоном, но Торренс мотнул головой, отгоняя сумасшедшие мысли.

- Этого ведь не может быть, верно? – ответа маг не дождался, да и спрашивал он самого себя, а не кого-то. А мясо все равно выглядело свежим и пахло приятно.

Опустившись на землю, проверив предварительно наличие какой-либо живности рядом, Торренс поел, разделив свою порцию с Изумрудом, потом вновь вернулся к воде, чувствуя себя гораздо лучше, вымылся и начал одеваться.

Отдохнувший верблюд не возражал, когда его вновь запрягли в кибитку, и послушно тронулся в путь. Идти рядом у Торренса сил не было, так что он ехал верхом, чувствуя на этот раз не тошноту, а спокойствие. Мерный шаг верблюда словно убаюкивал, позволяя сомкнуть глаза и провалиться в сон.

Проснулся Торренс на закате. Быстро оглядевшись, он убедился, что они все еще движутся, причем в правильном направлении – на юг. Изумруд бежал впереди верблюда, как будто указывая путь. Собравшись с силами, маг сделал пару глотков из фляги, освежая высохшее горло, сосредоточился на магии и определил, что открытый источник воды есть в трех часах пути на юго-запад.

До воды они добрались незадолго до полуночи. Заставив верблюда лечь, Торренс кое-как сполз на землю, прежде осветив ее огоньком, а то мало ли что. Изумруд тут же отправился на охоту и вернулся с какой-то птичкой в зубах. Серая, она была размером с голубя. Ощипав и бросив добычу в воду, маг достал из кибитки мешочек с зерном и овощи, чтобы сварить себе ужин, а кот вновь исчез в темноте, чтобы отыскать еду и для себя.

На ночь Торренс поставил магический круг, но долго спать не стал. Через четыре часа проснулся, наполнил все бурдюки водой и начал седлать верблюда. На недоуменный взгляд Изумруда он ответил:

- Я не знаю, какой сегодня день, поэтому нам нужно спешить.

Так и повелось: утром и вечером они двигались вперед, потом Торренс отыскивал воду, а если не находил, то использовали припасенную в бурдюках, и вновь держали путь на юг, не позволяя себе остановиться более чем на четыре часа ночью или днем. Днем несколько раз являлись миражи, обманывая призрачными оазисами и странными городами с такими высокими домами, каких Торренс себе даже не представлял, но он не поддавался на эти ведения и не сворачивал с пути. Когда впереди выросла скала, одиноким пальцем устремленная в небо, вершина которой была скрыта в облаках, Торренс даже не поверил себе, считая, что это тоже мираж. Только когда через несколько часов видение не исчезло, он понял: цель близка. Еще день - и он окажется у подножия скалы, на которой стоял Звездный храм.

- Мы успели, Изумруд. Мы все же успели.

========== Глава 8 ==========

До подножия они добирались почти сутки. Воды поблизости не оказалось, но зато она явственно чувствовалась под скалой, к которой стремился Торренс, так что пришлось пользоваться своими запасами, опустошая один бурдюк за другим. Рядом с горой стало видно, что она белая с серебристыми прожилками, словно мраморная. Торренсу пришлось пустить верблюда вокруг скалы, отыскивая вход в пещеру, ведущую к храму. В старинных записях еще говорилось о страже, который охраняет вход, но никто не знал, что это за страж и какие испытания ждут избранного.