- Конечно да, - девочка радостно захлопала в ладоши и полезла в маленький мешочек на поясе, достала нитку с кусочками неограненного янтаря. – Вот, я хочу, чтобы мама не мерзла, а то ей всегда холодно. И если в эти камешки поместить частичку огня, то они всегда будут греть ее. Я даже руны нужные вырезала по картинке. Сама.

Торренс осторожно взял бусы, оглядел неловкую детскую работу и улыбнулся: руны были корявыми, не всегда верно вырезанными. Но искренняя забота ребенка умиляла, и отказать или указать на явные ошибки он никак не мог.

- Давай отойдем немного в сторону, чтобы не мешать прохожим, и я все сделаю.

Присев возле стены ближайшего дома, Торренс собрал бусы в кулак и зажмурился, сосредотачиваясь. Ему предстояло не просто вложить частичку огненной магии в камни - ему нужно было сделать нечто большее, иначе подарок станет просто бесполезной вещью.

- Именем Фирены заклинаю, - прошептал он, вкладывая силу в свое желание.

Камни в руке нагрелись, Торренс буквально почувствовал ток магии, огненной волной пронесшейся по камням, исправляя и выжигая на них собственную руну, а потом жар схлынул, оставляя лишь легкое покалывание в пальцах, и маг разжал ладонь.

Лея ахнула, глядя, как изменился ее подарок: бусины потеряли шероховатую неровность, свойственную неограненному янтарю. Теперь это были овальные гладкие зернышки, и внутри каждого из них горела крохотная алая искорка - частичка первородного огня.

- Достаточно ли красиво?

- Да, очень, - девочка даже дыхание задержала, любуясь тем, что создал для нее молодой маг.

- Ну, вот и ладно. Теперь прячь свой подарок и покажи мне, где тут у вас рыночная площадь. И еще я рядом с конем своего кота оставлю, Изумруда, присмотришь за ним тоже? – оглянувшись, Торренс подмигнул коту, и тот, понятливо заурчав, подошел к девочке и позволил погладить себя между ушами. Восторгов по этому поводу было не меньше, чем от бус.

- А говорил, что он не любит, когда гладят, - смеялась малышка, теребя кошачьи уши.

- Я говорил «не всегда любит», но ты ему явно понравилась.

***

Площадь была уже наполовину пуста. Время приближалось к ночи, и почти все лавки были закрыты. Рядов на рынке было пять, и все они отличались цветом крыш, отсюда и названия. В зеленом ряду торговали овощами и фруктами, а также всевозможными травками; в красном - птицей и животными, как живыми, так и их тушками; в желтом - одеждой и обувью. В синем ряду можно было посмотреть на работы кузнецов и кожевенников, а в белом ряду трудились ювелиры и мастера по работе с камнем и деревом.

Лавка, на которую указала девочка, еще была открыта, но хозяин явно не обрадовался позднему гостю. Он с сомнением поглядел на Торренса и недовольно поджал губы.

- Вы, сэй, не воин. Что привело вас в мою лавку?

- Я маг, - Торренс быстро показал ему свой амулет и тут же вновь спрятал его под одежду. – Возможно, я могу для вас что-либо сделать за небольшую плату? Амулеты охранные зарядить или еще что?

- Хм, амулеты действительно почти пусты, но… я тебя не знаю. Почему ты ко мне обратился?

- Меня к вам послала девочка, которая сейчас присматривает за моим конем. Ее зовут Лея.

- А-а, - торговец сразу подобрел, - это племянница моя. Постреленок тот еще, и не скажешь, что девочка. Да ты заходи, нечего на пороге топтаться. Две серебрушки за работу тебя устроят? И могу еще пару лавок подсказать, где тебе не меньше заплатят.

- Спасибо, все устроит. А еще подскажите, пожалуйста, где я могу хороший плащ купить?

- Никак через перевал идти собрался, - понимающе кивнул мужчина. - Все расскажу. Проходи.

***

Когда совсем стемнело, Торренс вернулся к коновязи счастливым обладателем нужного ему плаща, тонкого одеяла и смены одежды. И еще в его кошельке остались четыре серебряные монеты, так что на ночевку в недорогой гостинице должно было хватить.

Гостиница нашлась тут же, называлась «Золотой баран». За постой с Торренса запросили одну серебрушку. В цену входили: ужин, завтрак и корм для коня, которого разместили в конюшне при гостинице. За мясо для Изумруда пришлось доплатить еще несколько медяков, но Торренс жадничать не стал, заплатил сколько было сказано.

Поначалу все было нормально, но в какой-то момент Изумруд заволновался. Он подходил к двери, настороженно прислушивался к тому, что происходит в коридоре, и принюхивался.

- Что такое? Почему ты волнуешься?

Естественно, Изумруд ответить не мог, но Торренс, обеспокоившись, приоткрыл дверь и выглянул в коридор: возле лестницы мелькнула какая-то тень, словно кто-то бегом спустился вниз, чтобы не быть обнаруженным. Такое поспешное бегство настораживало, поэтому Торренс осторожно двинулся следом за беглецом и остановился вверху лестницы, в тени, чтобы не быть замеченным. Он внимательно оглядывал зал, пытаясь понять, кто именно следил и за кем, но два десятка человек спокойно ужинали, никто из них на лестницу не смотрел.

Торренс уже хотел вернуться в свою комнату, так и не разобравшись в том, кто топтался под его дверью, но Изумруд, прокравшийся следом за хозяином, вдруг низко зарычал, не отрывая взгляд от гостя, разговаривающего с хозяином гостиницы. Этот мужчина, сидевший к Торренсу вполоборота, показался смутно знакомым, но маг, сколько бы ни вглядывался в его лицо, никак не мог вспомнить, где же они встречались.

Прищелкнув пальцами, Торренс отправил к ним заклинание тонкого слуха, сорвавшееся с пальцев серой искоркой. Миг - и он услышал:

- Десять золотых. Сделаешь все правильно, получишь еще столько же.

- Но как же, сэй, я же… не знаю. За ложное обвинение штраф большой, так что…

- Я дам денег на штраф и на все остальное. Не ной. Подсыплешь ему снотворное, и его зверюге тоже. А потом, когда он уснет, дочь свою подложишь в его кровать. Утром стражников вызовешь и заявишь об изнасиловании. Больше от тебя ничего не требуется. Его арестуют, и ты получишь свои деньги.

Дальше Торренс слушать не стал, он наконец узнал в мужчине брата лорда Эрдо, что сидел с ними в замке за одним столом. Деактивировав заклинание, маг вернулся в комнату.

- Изумруд, сейчас нам принесут ужин, веди себя тихо. Ляг в углу. Уйти сейчас мы не можем, иначе они еще что-нибудь придумают, чтобы задержать нас. Придется сделать вид, что снотворное на нас подействовало. Сбежим, когда они уйдут, уверенные, что мы попались.

Изумруд рыкнул, понимая, что дело нешуточное, и отошел в угол, где смирно улегся. Только настороженно прядущие уши да подрагивающий хвост говорили о том, что кот напряжен и готов действовать в любую минуту.

Молоденькая девушка принесла ужин. Судя по внешнему сходству с хозяином гостиницы, это и была его дочь. Она кокетливо улыбалась Торренсу, крутилась перед ним, всячески привлекая к себе внимание, но он сделал вид, что не понимает намеков, поблагодарил и выставил ее из комнаты. Простейшие заклинания помогли быстро определить, что снотворное находится в напитке и куске кролика, предназначенном для Изумруда, так что Торренс спокойно поел, разделив свой ужин пополам с котом, а еду они запивали простой водой. Потом удобно устроились: Торренс - на кровати, а Изумруд - рядом с ней – и притворились спящими.

Целых два часа ничего не происходило, Торренс даже начал по-настоящему дремать, а потом Изумруд тихо рыкнул, предупреждая хозяина об опасности. Дверь тихо скрипнула, на пороге замерли двое, прислушиваясь к мерному дыханию в комнате.

- Спят. Идем, - шепнул мужской голос, и две тени скользнули в комнату. Возле кровати они вновь замерли, боясь переступить через боевого оркского кота. Несколько минут длилось замешательство, пока мужчина не шепнул: - Ложись. Только осторожно. На хвост не наступи.

- У него есть хвост? – ахнула девица.

- Дура. Хвост у кота. Пузырек с куриной кровью взяла? Ложись как можно ближе к нему и выливай кровь себе на бедра так, чтобы на постель попало.

Девица молча выполнила требование, повозилась на кровати, устраиваясь поудобнее, и шепнула, что она готова.