Ник усмехнулся, когда Шайя снова ударила его по руке.

— По мне так, — начал Кент, — у людей хороший шанс претворить свои законы в жизнь. Пока вокруг шастают такие оборотни, они создают нам плохую репутацию.

— Здесь больше одной стаи? — спросил Ник.

— Нет. Есть, конечно, небольшое количество мятежников, покинувших стаю Секвойя, но отказывающихся покинуть город, поэтому между ними и членами стаи возникают стычки. Экстремисты из людей используют такие ситуации в качестве доказательства своего аргумента о том, что мы дикие и опасные. Также люди знают, как Нацист делает деньги, но не могут доказать. Они и мятежников отслеживают, но не ходят постоянно за ними хвостом.

— Так экстремисты в этом городе чрезвычайно активны?

— Да. — Кент указал Нику за плечо. — И, кажется, они желают с тобой поговорить. Они в конце улицы и движутся сюда.

Ник ощутил их приближение до того, как на это указал Кент. Весь день за ними с Дерреном следовал белый фургон, и Ник подумал, что в машине экстремисты — оборотни бы не стали задерживать выяснение ситуации. Он знал, что всего лишь вопрос времени, прежде чем они нагрянут с ним поговорить. Ник повернулся и ответил:

— Да, знаю.

От тёмной нотки в его тоне Шайя вздрогнула. За долю секунды Ник превратился из нежного и спокойного в командного и решительного. Но ему это свойственно. Несмотря на небрежную позу, на всё спокойствие, в котором, казалось, он находился, на лёгкое общение с окружающими, Ник никогда не был по-настоящему расслаблен. Он всегда был начеку, готовый действовать. Эта тёмная энергия сейчас излучалась из него — напоминание, что Ник опасен. Как будто Шайе требовалось напоминание. Несмотря на то, что с ней Ник всегда был нежным, у неё складывалось ощущение, что она исключение.

— Шай, мне нужно, чтобы ты забралась в машину к Деррену. — Волк Ника зарычал, увидев, как ненавистные людишки медленно и осторожно к ним подбираются. Ему не хотелось, чтобы они приближались к его паре.

— К Деррену? — повторила Шайя в недоумении. И только сейчас заметила, что его внедорожник припаркован за мерседесом Ника.

— И Кента с собой возьми.

Прежде чем Шайе удалось проговорить хоть слово, Кент взял её за руки и потянул в сторону машины. Деррен вышел из машины и открыл для них заднюю дверь.

— Забирайся, — проговорил Кент, заталкивая её в салон автомобиля.

Часть неё хотела остаться с Ником, и может её природная аура умиротворения сгладила бы намечающуюся конфронтацию. Но Шайя также понимала, что её присутствие может всё лишь усугубить. Если она будет рядом с экстремистами, то волк Ника может сорваться. Кроме того, выступать союзом принято у пар, а они с Ником парой не были. Волчица зарычала и клацнула зубами из-за того, что Шайя оставила Ника.

Когда Деррен забрался на водительское сиденье, Шайя нахмурилась.

— А ты разве не должен быть сейчас рядом с ним?

— С ним всё будет хорошо.

— Ты не думаешь, что они на него нападут?

Он бросил на неё странный взгляд в зеркало заднего вида.

— А тебя это волнует?

— Естественно. — Может она и не хотела образовывать с ним пару, но не хотела, чтобы ему причинили вред.

Деррен перевёл взгляд в боковое зеркало.

— Если у них есть хоть малейший инстинкт самосохранения, они не станут ему угрожать и не нападут.

Кент, отвлекая, пихнул Шайю локтем в бок и указал на Деррена.

— Прости, Кент, это Деррен — телохранитель Ника. Деррен, это Кент — мой друг и начальник.

Кент выглядел в замешательстве.

— У Ника есть телохранитель?

— Вообще-то Ник сказал, что его уволил.

Деррен улыбнулся.

— Уволил. Кучу раз.

— Тогда почему ты с ним остаёшься? — Шайя вспомнила, что Ник ответил на это — «личное».

Не отрывая взгляд от происходящего снаружи, он ответил:

— Много причин. Главная состоит в том, что я обязан ему жизнью.

Неожиданно.

— И ты будешь рядом, пока не вернёшь услугу, — предположила Шайя.

— Нет. Мне хочется сделать всё, чтобы не возникло причины отдавать долг.

— Другими словами, ты всегда будешь с ним рядом, чтобы защитить. — Странно. — Ты гей?

— Зависит от того, нахожусь я в тюрьме или нет. — Услышав, как Шайя изумлённо ахнула, он с весельем на неё покосился. — Шучу. Уверяю, у меня нет никаких видов на твою пару.

Кент уставился на Шайю во все глаза.

— Ник — твоя пара?

Деррен бросил на неё не поддающийся расшифровки взгляд в зеркало заднего вида.

— Ты ему не сказала? — В его голосе слышалась большая доля разочарования. — Что бы ты о Нике ни думала, он предпочёл тебя должности Альфы. Он никогда не хотел ставить работу на первое место.

Эти слова удивили Шайю.　

— Тогда зачем он занял эту должность?

— Тебе стоит спросить у него.

Увидев, что толпа людей уже стоит перед Ником, Шайя спросила:

— Уверен, что не должен сейчас быть рядом с ним?

Деррен беззаботно пожал плечами.

— Если думаешь, что Ник нуждается во мне, то ты очень плохо знаешь свою пару.

Такой комментарий ранил… потому что оказался правдой.

— Ник очень сильный оборотень, — продолжил Деррен. — И как его волк может, когда нужно, быть холодным, отстранённым и всё просчитывающим. Соедини его со зверем и получишь смертоносную личность. Вот почему когда он злится, людям стоит держаться от него подальше. И сейчас он явно не счастлив.

— Если ты действительно считаешь, что в сложившейся ситуации ему не нужен, то почему за ним следишь?

— Проблема Ника в том, что он сделает всё возможное, чтобы защитить людей, за которых, как он считает, он несёт ответственность. Он сделает всё. А это значит, что он немного безрассудно относится к собственной жизни.

Увидев почти бешеное выражение лица Ника, Шайя спросила:

— Безрассудно или просто сумасшедше?

Губы Деррена дёрнулись.

— И то, и то понемногу.

— Чёрт возьми, да из него мощь так и льётся, — изумлённо проговорил Кент.

— Ага, — согласился Деррен. — Просто сидите и смотрите представление. Подождите-ка… неужели это?.. Сукин сын!

* * *

Ник не впервые оказался окружённым толпой предвзятых людей, но впервые оказался близок к тому, чтобы потерять самоконтроль — и всё потому, что лидер этой отдельно взятой группы экстремистов оказался очень знакомым и очень разозлённым Ником и волком. Ник знал, что трясётся от гнева. Потребовались все силы, чтобы не броситься на ублюдка.

Человек с безжалостной угрюмостью на лице шагнул вперёд, практически излучая ненависть и бесчувственную узколобость. А ещё в нём чувствовался страх.　

— Я знаю, что ты оборотень. Не трудись отрицать. Я с лёгкостью могу вас распознать. Но я не знаю твоё имя.

— У тебя есть три попытки, — ответил Ник, — но если не угадаешь, то придётся отдать мне твоего первенца.

— Что ж, мы установили, что ты тот ещё остряк.

— Только среди тупых. Полагаю, ты лидер этих предвзято настроенных людей.

— В нас нет никакой предвзятости, — ответил человек. — Лишь просветление. Я хочу знать, что ты и твой друг делаете в моём городе.

— Как я уже сказал стае Секвойя: моё дело — это только моё дело.

Черты лица человека ожесточились.　

— Этой мой город. Поверь, когда я говорю, что, выбирая между мной и Нацистом, беспокоиться стоит именно обо мне.

Ник выгнул бровь.

— Да неужели? Так почему ты настолько испуган, что я это чую? — Волку нравился запах страха человека; он хотел большего.

Человек замер.　

— Думаешь, если заставишь моих людей поверить, что я напуган, они перестанут меня поддерживать? — Человек нахмурился и сделал несколько решительных шагов вперёд. — Для тебя же будет лучше, если ты уедешь.

— О, даже так? — Когда Ник двинулся вперёд и вторгся в личное пространство человека, уверенность парня дрогнула под мощью, властностью и энергией альфа-самца, что Ник излучал.

Человек продолжил дрожащим голосом: