Неудержимый Эрин сделал в атаке паузу и бросился по залу в поисках ещё целого свободного стула. Нашёл, притащил, поставил перед качком. Манипуляции соргонского прибалта с мебелью привлекли всеобщее внимание, и драка временно стихла. Сам качок удивлённо хлопал веками, глядя на непонятные действия гнома.

Загадка вскоре получила объяснение, быстрое и эффектное. Эрин резво вскочил на стул и, теперь сравнявшись с качком в росте, влепил ему в лоб что было силы своим похожим на кувалду кулаком. Качок показал всему залу подмётки неровно стоптанных туфель, и в бесчувствии растянулся на полу.

На этом драка кончилась. Потеряв главную ударную силу, хулиганы утратили и желание продолжать собственное избиение. Мгновенно, кто ещё мог передвигаться самостоятельно, покинули кафе, оставив поле боя победителям.

Победители тоже не задержались, и, увлекаемые спасёнными женщинами, покинули кафе через чёрный ход, чтобы избежать встречи с законом и, возможно, с опомнившимися хулиганами.

- Идёмте, идёмте. Милиции хватит и тех, что там валяются. Не стоит её дожидаться…

Нарушившие сегодня и второй запрет Василия - "не драться" - и хорошо при этом развлёкшиеся, залётные или заезжие, в общем, какие-то там гости города Чернигова, послушно последовали совету женщин.

Точку в этой истории попытался поставить самый догадливый из хулиганов, у дверей чёрного хода ткнувший в Эрина финским ножом. Но горе от ума случается и в наши дни: упёршийся в гномью кольчугу, нож с хрустом сломался, а следом за ним хрустнула и рука сообразительного хулигана, раздавленная твёрдыми пальцами Эрина.

Как-то так получилось, что женщин пришлось провожать в разные концы города. Нельзя сказать, что Чернигов так же огромен, как Нью-Йорк или, хотя бы, Киев. Но это не означает и того, что живущих на разных его концах двух женщин можно провожать одновременно. Нашим друзьям пришлось разделиться, причём Эрин достался более крупной по размерам подруге. Маленькая же, напротив, облюбовала Бальсара.

Можно спорить, можно любыми способами доказывать, что право выбора в вопросах любви и прочих брачных отношений принадлежит мужчинам. Всё это и так, и не так.

Да, мужчины имеют право выбора, и даже часто используют его в своей жизни. Но никому из них не приходит мысль о том, что выбор их всегда ограничен, и, как правило, одной единственной представительницей прекрасного пола. Она не только позволяет выбрать себя, но и всячески препятствует иному исходу многотрудных мужских размышлений. Итог выбора крупными буквами прописан на лбу любого, гордого от своей независимости, самца человеческой породы. Но прочитать его может лишь посвящённый в особого рода грамоту, такой своеобразный условный язык. И, сколько помнится, среди них, посвящённых, до сих пор не встречалось ни одного мужчины.

Итак, Эрин достался более крупной по размерам подруге. Другой, на его месте, был бы полон тщеславия или лопался бы от гордости, но люди Соргона, простите - гномы, слеплены из совершенно иного теста. Эрин не только не плыл по волнам счастья от крупной удачи, попавшей ему в руки, но и, честно сказать, был изрядно напуган улыбающейся ему издалека перспективой.

И дело было вовсе не в размерах гномовой спутницы. Кузнец и воин из рода подобных же воинов и кузнецов, и, с недавнего времени, глава этого рода, ни за что не спасовал бы перед врагом любого размера. И даже размеры предполагаемого друга никак не могли внушать опасений маленькому богатырю из где-то рядом, почти за углом, лежащего Соргона.

Страшны были решимость женщины и всяческое отсутствие возможности отвертеться от выполнения принятого ею решения, без ущерба для своей чести, и, заодно, и чести всего рода упомянутых гномьих кузнецов и воинов.

Говорят, что красота спасёт мир. И повторяют эту фразу при любой удобной возможности, и каждый, говорящий её, выглядит при этом чуть ли не эмиссаром красоты, случайно попавшим в наше захолустье. А вы спросите такого глашатая, как, по его мнению, будет происходить само спасение? Что нужно для того, чтобы оно, спасение, состоялось? Сколько должно быть этой красоты, чтобы мы, наконец, окончательно спаслись? Или всё гораздо проще, и, чтобы спастись, мы должны попросить её покинуть нас? Будет ли из-за чего бороться, если наградой победителю станет всё то же уродство, изо дня в день окружающее дерущихся?

Впрочем, к нашей истории это соображение отношения не имеет. Как уже упоминалось выше, обе незнакомки оказались милы, и лучшие традиции романтического жанра - по спасению попавших в беду красавиц - нарушены не были. Хотелось бы пояснить, что герой, одержавший победу, бессилен перед бесспорно симпатичным призом, диктующим победителю вполне определённого направления волю. И чем благороднее герой, тем труднее ему устоять на вершине подвига, не откусив хоть малую толику от того, за что он боролся. Потому что, только попробовав, можно точно сказать, победа ли это, или же поражение, ещё более горькое, чем жизнь до случившейся злосчастной битвы.

Эрин, несмотря на свой наивный детский взгляд, ни минуты не сомневался в собственной участи на эту ночь, ибо ребёнком, по сути, давно уже не был, и долгие проводы стали всего лишь одним из многих вариантов глухариного токования. Вы помните - речи длинны и витиеваты. Изобилуют мудростью и словесными красотами. Полны ума и наблюдательности, и каждое слово словно подсказано гением. Не так ли? Но это - только для ведущих опасную, остроумную, полную интриги беседу.

Любое же постороннее ухо немедленно уловит смысл всего этого словоблудия, и будет он так же прост и невзрачен, как вдохновенная, но жутко однообразная, песня забывшего обо всём на свете глухаря, которого хоть голыми руками бери, пока он видит только представителя другого пола.

Итак, путешествие домой пары Эрин плюс незнакомка не составляла ни малейшей тайны, и вряд ли можно сказать что-либо иное о шедшем при этом разговоре. И путешествие пары Бальсар плюс незнакомка ничем не отличалось от дороги гномьей пары. Стоит ли излагать банальное и общеизвестное? Или вы никогда не провожали? Или никогда не провожали вас?

Остановиться следует всего лишь на двух моментах, и оба они касаются Эрина. С Бальсаром могло происходить то же самое. Наверное, и происходило. Но Эрин представляет больший интерес, потому что грядущая его деятельность будет, во многом, зависеть и от этого черниговского приключения.

Квартира, в которой оказался гном, ничем не напоминала жилище короля Василия. И было здесь непривычно чисто. Придирчивый глаз Михаловны не смог бы найти ни пылинки, даже переверни она всё вверх дном. К тому же, изобилие уюта, после спартанской неустроенности шпального пятистенка на Масанах, вызывало непреодолимое желание немедленно улечься. Всё равно где: в прихожей, на пёстрой, ручной работы, дорожке, или - подальше, в комнате, на ворсистом, нимало не похожем на клубки махровой пыли в закоулках Васильева жилья, ковре.

Пухлые кресла и беременный кожаный диван были не менее привлекательны, и Эрин, вспомнив садовую скамейку, на которой провёл несколько последних ночей, сделал безошибочный вывод: Чернигов - город контрастов.

Каждый предмет мебели, каждая вещь, от дорогих ажурных занавесей на окнах и до множества разнокалиберных и разножанровых фигурок за стеклами объёмного серванта - всё это укутывало гостя в атмосферу тишины и благополучия. Казалось, что воздух стал невидимой вязкой жидкостью, и гном дышал хрипло и натужно, в смущении разглядывая обстановку квартиры. Так, возможно, чувствует себя хрупкая ёлочная игрушка, замотанная в несколько слоёв хорошо распушенной ваты.

Эрин проникся, Эрин смутился, Эрин застеснялся, наконец. Внимательно оглядев коридор и видимый из него кусочек комнаты, гном, без напоминания, вздохнув, принялся стягивать сапоги.

Если вы ожидаете связанного с этим процессом конфуза, свалившегося на нашего мужественного соргонца, то вас постигнет разочарование. Конфуза не получилось, да и не могло: носки в сапогах у Эрина оказались целыми и чистыми, а ноги перед выходом в город гном тщательно вымыл с мылом.