КАНУН НОВОГО ГОДА ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ {42}(1915–1916) Бессознательный страх И плесканье огня, И рыданье часов, И отставшая дранка на крыше. И ослепшая ночь что-то глухо поет: Тянут сосны усталую песню забот. И все так же в ушах Крови гул-толкотня, И раскачка ветров Старый кованый флюгер колышет, И никто ко мне в дом не придет. Медлит срок на часах, В чем-то полночь виня, Я снимаю засов, Жду и, кажется, слышу Мой Неведомый год. Кто-то скачет в полях Или, сталью звеня, Смерть примчалась на зов? Конь безумием дышит, Твердь копытами бьет. Но ни тени в дверях. Но не кличут меня. Только цокот подков За калиткой все тише, И вот-вот пропадет. Кто там канул в полях? Не узнать, не понять. Лишь, совсем еще нов, Народившийся год еле дышит, Стон разжал ему рот. «Больше слез на глазах! Недородов! Огня! Непосильных трудов!» Видно, это Судьба нам предпишет, Чтобы всадник скакал все вперед, К истомленной Европе, под горькую песню забот. Перевод Г. Русакова Вот оно все и прошло: Клятвы, сомненья, свиданья, Смех ни с того ни с сего, Радости и расставанья, Вот оно все и прошло! Вот оно все и прошло: Яркие струи речные, Гнущейся влаги стекло, Лунные чары ночные: Вот оно все и прошло. Вот оно все и прошло, Домик, дорожки, левкои, Гости, пиры… Не могло Век продолжаться такое. Вот оно все и прошло. Вот оно все и прошло; Друг мой не зря повторяет: «Плохо ли, хорошо Жизнь остановки не знает». Вот оно все и прошло. «Как же вдруг может пройти Плавное это движенье, Часто гадал я в пути, Если не будет крушенья? Что может произойти?» Так вот и произошло: Вдруг, без рывка и без шума, Ехало — и привезло; В точности, как Он задумал, Так все и произошло. Перевод Г. Кружкова ПОСЛЕ МЕНЯ Когда Время за робким гостем запрет ворота И месяц май, оживясь, молодою листвою заплещет, Свежей и тонкой, как шелк, — скажут ли люди тогда: «Он всегда умел замечать подобные вещи»? Если это случится в зябкую рань пред зарей, Когда ястреба тень над землею скользит невесомо, Может, кто-то подумает, глядя в сумрак сырой: «Это зрелище было ему, конечно, знакомо». Если это случится в мотыльковую, теплую ночь, Когда ежик бредет своей лунной опасной дорогой, Пусть кто-то скажет: «Он жалел и желал бы помочь Всем беспомощным тварям; но мог он, конечно, не много». Если слух долетит до друзей, когда будут они За порогом на зимнее небо смотреть, где созвездья роятся, Пусть припомнят, на эти бессчетные глядя огни: «Вот кто вправду умел на земле чудесам удивляться». И когда колокольчика отзвук, прощально звеня, Вдруг замолкнет, оборванный ветром, и снова вдали затрепещет, Словно это другой колокольчик, — скажет ли кто про меня: «Он любил и умел замечать подобные вещи»? Перевод Г. Кружкова Из сборника
«ПОЗДНЯЯ И РАННЯЯ ЛИРИКА» Этой погоды кукушка ждет, Равно как я Когда каштан свои свечи жжет И все края Наполнил в ночь соловьиный звук, И не в таверне пир, но вокруг, И девушки стройных не скроют рук, И все горожане глядят на юг, И с ними я. Эту погоду клянет пастух, Равно как я Когда каштан от дождей опух И в три ручья Луга рыдают. Не спит прибой, Укрыт холмами: волна с волной Идут бок о бок — тоска с тоской. Грачи стадами летят домой, И с ними я. Перевод Т. Гутиной ЛЕТНИЕ ПЛАНЫ Когда июньский день взовет, День взовет К своим флейтистам молодым, Мы навестим прозрачный свод Листвы, где так привычно им Устраиваться и — без нот Играть, играть… «Мы навестим», Пою. Но кто бы наперед Сказал, что нас дотоле ждет! И воды брызнут из камней, Из камней Как шапки снежные, чисты. И мы пойдем туда — смелей, Где, прыгнув с грозной высоты, Каскад, обрушась массой всей, Рвет с корнем чахлые кусты. Легко мне петь. Сказать сложней, Что будет через пару дней. Перевод Т. Гутиной |
