А может, ты решишь не умирать? Посвящается моему школьному другу Саше Т. А может, ты решишь не умирать? Вернуться из печального далека? И в ленте жизни, прерванной до срока, На стоп нажмёшь и повернёшь всё вспять? И замелькает кадров череда: Невы гранит и вековая сырость, Суровых лиц извечная унылость, Ведь за спиной уже стоит беда. А дальше отмотав, придёшь домой В семейный круг и детские объятья, Вино рекой, и к лету шьются платья, И верный друг, как ангел за спиной. Ещё чуть-чуть…там встретимся опять, На третьей парте от окна налево. Я в класс войду прекрасной королевой, Твой нежный взгляд на сердце, как печать. Да будет так! Останемся с тобой В том классе за завесою столетия, Где всё шумят черемухи соцветия, И юность негасима над Невой. Осенние коты (при желании кота можно заменить на мужа)
В октябре мы становимся старше, Мы с работы приходим уставшие, И свернувшись под тёплыми пледами, Мы с котами о жизни беседуем. Мы коту говорим – ты послушай! Кот нацелит мохнатые уши, Но уже на втором предложении Кот растянется в пренебрежении. Мы вспылим – я с тобою, как с другом! Кот протянет мохнатую руку, То есть лапу – и мы улыбнёмся, Мы с котами сквозь осень прорвёмся! Урок йоги Закурится пряная свеча, Многорукий Шива улыбнётся, Луч коснётся моего плеча – Воспарю я, прославляя солнце. Этот день последний сентября, И в окно, наполненное светом, Дышит город, где судьба меня Поселила в поисках ответов. В древних сводах я теперь хожу, С письменами в радостном союзе. И с людьми я больше не вожу Детской дружбы, под конец – обузы. И седеет тихо голова, Незаметно пролетает время, Так иду я по земле, едва Вас касаясь, поцелуем в темя. Рисуя модель Ты – женщина. Ты – тайна и мечта. Спустив покров одежд, ты – озаренье Являешь миру. Мощь и чистота Твоей души прекрасны и нетленны. Не познаны. Так разреши же мне Своей рукой по-детски неумелой Запечатлеть сияние огней Нагой души, что озаряет тело. Тревога В воде остывшей рябь дрожит, и тени Каких то ликов – прошлых и чужих Меня тревожат. И скользят ступени. Я в темноте нащупываю их. И миг тревоги послан в удушенье Мне демоном ли, богом ли – вдали То радуга, то неба изверженье, И снова в бухте стонут корабли. Наотмашь, наотлет, струей холодной Меня осенний ливень отрезвит, Вернёт к той точке – внутренней, исходной, Где тишина и жар свечи разлит. Осенняя прогулка Октябрь прошёл. Ноябрь вошёл без стука. Лишь маревом всё небо затянул, И тихо так, не слышимо для уха Слетает лист, и сад почти уснул. На мокрых листьях скользко мне и пряно. Так весело, вздымая листопад, Шуршать вперёд, вдыхая без изъяна Пьянящий воздух – столько дней подряд! Я этот день осенний, как молитву, Запомню и украдкой брошу взгляд Туда, где золотым редчайшим слитком Одарит осыпающийся сад. Размышления вслух Декабрь не ладился в тот раз, Пришёл с напастями, с болезнью, И в голову нещадно лезли Мыслишки про судьбу и сглаз. Роились словно мошкара, Они в тревожном мраке ночи, Больничных ламп не гасли очи Ни день, ни ночь, но со двора Манила улица огнями. Там люди важными делами Стремились с раннего утра Заняться – выйти на пробежку, Успеть на встречу и ночлежку Себе найти. Лишь детвора Резвилась. Жизнь была пестра, Весёлой, праздничной казалась. Мне ничего не оставалось, Как отворив окно, с угла Своей постели любоваться Той жизнью будничной, простой И восхитительной такой, Которой можно предаваться Бездумно, вовсе не ценя Её – не замечая дня Прошедшего, и не стараться Быть благодарным каждый миг За запахи, и дальний крик Сварливых птиц, не упиваться Её ветрами и листвой Увядшей, но такой живой. И мне подумалось оттуда, Что жизнь – непознанное чудо. Болезнь и боль, и смерти страх – Как привкус жизни на губах. Болезнь Тем-пе-ра-ту-ра в правом ухе Стучит упрямым метрономом, А в глубине, в горячем брюхе Всё боль ворочается гномом. Накатывает сон наркозом, И не отрадно пробужденье, А в голове звучат вопросы К судьбе, вершащей представленье. Январский романс Белые туманы Поразвесил месяц, В январе так странны Города и веси. Странно незнакомы, Странно одиноки В тонком монохроме Церкви и дороги. В грустном монохроме Гордые столицы, И зима грозится Дольше века длиться. Жёлтый свет фонарный Лица освещает, Чей-то взгляд печальный Средь реклам мерцает. Что мне в этом взгляде, Тихом и смиренном? В простеньком наряде В поступи неверной? Это, видно, память Холода и стужи Просится незваной На нехитрый ужин. |
