Представления странствующих артистов не были нелегальными в строгом смысле слова, но всегда находились сомневающиеся в том, что их трюки и чудеса являются всего лишь ловкостью рук, обходящейся без помощи магии. Волшебство в Халруаа было чем-то обыденным, и хотя Тзигона не стала бы утверждать, что ее сограждане потеряли способность удивляться, все, что обходилось без помощи заклинаний, одновременно изумляло их и вызывало скептицизм. Когда выдвигались подобные обвинения, всей труппе приходилось предстать перед инквизицией в лице местной гончей. Разумеется, Тзигону всякий раз объявляли полностью лишенной магии, что никак не увеличивало ее веры в чародеев.

Волшебники годами следовали за ней по пятам, расставляли ловушки, устраивали засады. Ничто из их арсенала пока не помогло одолеть ее. Как и в тот опасный момент, когда она чуть не прикарманила серьгу вемика, глубинное ощущение предупредило ее, что прикосновение к камню станет смертельной ошибкой — и такие ощущения всегда спасали. По счастью, чувствительность Тзигоны к магии, не уступала защищенности от ее влияния.

— И как Кармело? — быстро осведомилась она, уводя мысли к более приятным вещам.

— В общем, неплохо. Завтра последний день в тюрьме, и он пройдет быстро. Только что в клетку напротив бросили джордайна, а ты же знаешь — Кармело вытрясет из него все истории и песни еще до вечера.

Тзигона навострила уши.

— Джордайн? Как он выглядит?

Бродяга, пожав плечами, сплюнул.

— Как все они, ну может чуть поприятнее. Темные волосы, белая одежда, и то и другое не сильно ухоженное. Похоже, он заставил стражников отработать свои деньги прежде, чем его уволокли.

— Едва ли, — уверенно ответила она. Маттео уже был изрядно помят, когда они расстались, и сейчас он вероятно в том же состоянии. — Если мы думаем об одном и том же человеке, он скорее сам придет в камеру и запрется там, если кто-то хотя бы намекнет, что он нарушил закон.

— Раз он такой паладин, как же загремел в тюрьму? — задал логичный вопрос Джио.

Как раз на этот счет у Тзигоны были определенные подозрения. Видимо, уже сегодня ей предоставляется шанс отдать этот долг сполна. Она думала недолго.

— Если бы я хотела попасть внутрь тюрьмы, как это лучше сделать?

— Попасть туда легко. Меня больше заботит обратный путь, — заметил ее собеседник. — Что этот джордайн значит для тебя, девочка, если ты тратишь дыхание на столь безумные слова?

— Я перед ним в долгу, — ответила она просто.

Бродяга кивнул. Собственность для обоих была понятием запредельным, но они понимали цену действительно значимых вещей.

— Ладно, у меня как раз есть кое-что на этот случай. Помнишь как ходить на ходулях?

Она фыркнула.

— Если уж ты перешел к оскорблениям, мог бы сразу назвать меня уродливым ублюдком и все дела.

— Сразу сильнейшим оружием, — согласно кивнул тот. — Нечасто применяемая стратегия, а жаль. Могла бы сократить пустые траты времени на сражения.

— Ты что-то говорил о ходулях? — напомнила Тзигона, в глазах Джио сверкнуло веселье.

— Подумай, будь ты охранником, если тебе на глаза попадется пара ходулей внутри тюремной стены, что ты подумаешь? Кто-то пытается устроить побег, вот что. Но единственная палка? Никто на нее и второй раз не взглянет.

— Я тоже, кстати, — вставила она. Единственное что ей приходило в голову — это прыжок с шестом через стену, и так девушка и заявила Джио.

— Да, но это — штука особая, — хитро прищурился Джио. Скинув с плеч мешок, он достал оттуда связку странной формы палок. — Они все соединяются в одну длинную, — объяснил он, показывая, как это делается на примере нескольких.

— Для чего зазубрины?

— Для ног. Ты можешь удерживать равновесие и карабкаться одновременно. Но осторожнее, держись подальше от стен. Молниевые листы покрывают внутренние стены почти доверху. Если потеряешь баланс и дотронешься до стены, прожаришься насквозь.

— Не дотрагиваться до стен? Как же я выберусь?

— С ореховой вишни, рядом с южной стеной, свисает уйма мха. Он крепкий и почти не виден в сумерках. Ты окажешься на дереве прежде, чем лентяи-стражники поймут что происходит.

Изучив размещение выемок, Тзигона решила что может получиться. Для разогрева она изогнулась назад, пока ладони не прижались к земле рядом с ногами, и медленно сместив вес с ног, сделала стойку на руках. Затем повторила процедуру в обратном порядке и встала, почти на том же месте где стояла перед началом упражнения.

Кивнув с уважением, Джио вручил ей частично собранную палку. Установив ее вертикально, она ступила на нижние выступы, и, на мгновение покачнувшись, нашла равновесие. Оказалось, что действительно можно карабкаться вверх. Поднявшись примерно на шесть футов она позволила палке согнуться, и легко спрыгнула на землю, не отпуская ее. Даже если кто-то и заметит ее действия, она окажется на дереве задолго до того, как наблюдатели поймут, что у нее на уме.

— Подойдет, — поблагодарила она.

— Это непростой трюк, но в твоем исполнении он кажется легким, — восхищенно заметил артист. — Выглядит как будто взбираешься по веревке. Будь ты еще в шоу, мы бы точно не миновали магического расследования.

Новая мысль заставила ее изобразить на лице лукавую гримаску.

— Раз ты об этом заговорил, упражнение с палкой будет еще самой легкой частью.

Джио выглядел обиженным, словно она оскорбила его новую игрушку.

— У тебя на уме есть что-то хитрее, девочка?

— Убедить джордайна бежать.

Подумав, бродяга опустил ладонь на ее плечо в жесте безмолвного сочувствия.

— Еще слово от старого друга?

— Не затрудняйся говорить, что он не стоит хлопот. Я не встречала джордайна, который стоил бы.

— Я не посмею даже помыслить отговаривать тебя, раз ты так серьезно настроилась вытащить его, — открестился Джио. — Просто хотел попросить об одолжении: если тебя поймают, по крайней мере, постарайся перебросить палку через стену. Мне бы очень не хотелось терять ее.

— Гордость владения, Джио? — поддразнила она его.

— Просто здравый смысл, — удивленно разъяснил артист. — В тюрьме нет никого, кто мог бы с толком воспользоваться ей. Жаль будет, если она отправится на растопку.