Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Кива повернулась к учителям, столь же безмолвным и ошеломленным, как и их ученики.

— Сегодня больше тестирования не будет. Судя по этим вытянутым лицам, оно стало бы пустой тратой времени. Я вернусь, когда ваши подопечные будут находиться в лучшей форме.

Гончая развернулась на месте и двинулась прочь, сопровождаемая несшим мрачный груз вемиком и стражей.

Когда стук их подков затих вдали, старший преподаватель повернул печальные глаза к ученикам. Маг тяжело сглотнул несколько раз, прежде чем заговорить.

— В эту ночь и ближайшие, приливы достигнут наибольшей высоты, и из доков Кербаала сегодня отчалит немало кораблей. В городе намечается большой праздник, таверны станут соперничать друг с другом за моряков. Эль и вино будут дешевле, чем все следующие несколько месяцев. Поскольку бережливость — добродетель подобающая джордайни, предлагаю вам поучаствовать, — объявил он с натянутой легкостью.

Ни шевеления, ни звука. Глубоко вздохнув, маг оставил безнадежную попытку.

— Лошадь и деньги ждут каждого, кто пожелает, — сказал он мягко и печально. — Идите, с благословением Мистры и моим. Купите несколько часов забытья.

Несколько студентов ускользнули прочь, но быстрее всех Темо. Заметив блеск слез в глазах гиганта, Маттео увидел и мрачное напряжение на его лице. Это не предвещало ничего хорошего.

Вишна, вероятно, рассудил так же. Старый боевой маг подошел к Маттео, стоявшему в одиночестве, все еще не отошедшему от результатов своего невольного предательства.

— Иди с Темо, мальчик. Огради его от неприятностей.

Губы Маттео скривились в невеселой ухмылке.

— И как мне этого добиться? Острым мечом истины?

Слыша горечь и боль в его голосе, Вишна сочувственно вздохнул и положил ладонь на плечо юноши.

— Не твоя рука убила Андриса. Такая мысль противоречит истине, а кроме того высокомерна.

— Высокомерна? Как это? — с отчаянием вопросил Маттео. — Неужели я могу гордиться тем, что помог убить друга?

— Необязательно получать от чего-то удовольствие, чтобы гордиться. Брать на себя ответственность там, где ее нет — тоже самоуверенность. Ребенок думает, что все на свете вращается вокруг него, что его воля и слова могут сами исполнять желания. Ты не дитя. Помни об этом.

Маг говорил отточено и четко. Маттео кивнул, понимая и назначение слов, и их справедливость.

— Благодарю, учитель, — ответил он автоматически, употребив слова, которые приучен был произносить в завершение каждого урока. Вишна вздохнул.

— Урок окончен. Иди.

Маттео неохотно последовал его указаниям. Перспектива провести вечер в шумном портовом городе мало привлекала и при лучших обстоятельствах. Но он быстро умылся и оделся в традиционное облачение, свободную безрукавку из белой ткани, с подходящими под цвет гетрами. На шею он повесил знак своего класса, круглый серебряный медальон с изображением эмблемы джордайни: левая половина поля зеленая, правая — желтая, и разделяющий их зигзаг кобальтово-синей молнии. Надев ремень с кинжалами, он отвел назад свои темные волосы и завязал их тонким кожаным ремешком. Эти вещи — одежда, оружие, медальон и принадлежности для личной гигиены — составляли все его имущество. джордайну не дозволялось иметь ничего лишнего — только его знания, репутация и друзья.

Сегодня Маттео понял, насколько зыбки его права на третью, самую драгоценную составляющую. Он двигался как во сне, оглушенный смертью Андриса, и осознанием того, насколько на самом деле непрочно его собственное положение.

Всю свою жизнь Маттео гордился собой, как подобало человеку его талантов и положения. Избранный при рождении — еще до рождения, строго говоря, — и выращенный в коллективной роскоши Дома джордайн, он получил лучшее образование возможное в самой цивилизованной из стран. Он тяжко трудился, и с полным основанием ожидал получить соответствующее вознаграждение. Закон воспрещал джордайни владеть собственностью и накапливать состояния, но они жили очень богато и могли продвигаться в положении. По настоящему одаренный советник высоко ценился среди владык-чародеев Халруаа, и мог выбирать для себя хозяина и занятие по нраву.

Но теперь Маттео понимал, как хрупко это обещание сверкающего будущего. Все что потребовалось — слово мага-гончей и лучший из джордайни отдан в жертву, без сожалений, и с той же легкостью, с какой Вишна избавился от порванного башмака.

Сейчас было не до раздумий. Маттео потерял сегодня одного друга, и не собирался терять другого. Темо вероятно уже давно в пути, и Маттео не осмелился позволять ему выплескивать горе в одиночестве.

Поездка в Кербаал, ближайший город, занимала от двух до трех часов, ибо Дом джордайн располагался изолированно. Угнездившись в середине полуострова, выдававшемся в залив Тертал, он представлял собой широко раскинувшийся комплекс зданий и полей для тренировок и упражнений. Студенты проводили часть времени каждый год в путешествиях, под тщательным наблюдением, поскольку это считалось важным компонентом обучения, но все, в чем когда-либо нуждался Маттео, можно было найти здесь. Все знания, искусства и науки самой высокоразвитой страны были к его услугам, создавая ощущение безопасности и привилегированности, доселе определявшее жизнь Маттео. Его учеба тщательно сосредотачивалась на взращивании советника, обладающего широчайшими познаниями, личности погруженной в себя, верного магам которым он станет служить, но не имеющего права на привязанность к какому-либо волшебнику.

Пожалуй, мысленно заметил он, такая жизнь плохо подготовила его к тому, как воспринимать дружбу, тем более к потери друга. Он даже не вполне представлял, как испытывать горе. Его разум и тело были отточены как клинок эльфийского воителя, но собственное сердце для него оставалось загадкой.

Быстро навестив стойла, он с радостью обнаружил, что его любимого скакуна пока никто не взял. В обширных конюшнях Дома джордайн не нашлось бы никакой лошади более подходившей к его мрачному настрою. Роскошный черный жеребец по крайней мере на ладонь превосходил в высоту любого другого коня, виденного Маттео. Его родитель, если верить слухам, прибыл из далекого Амна — земли, знаменитой лошадьми. Хотя жеребец и являлся лучшим из всех лошадей в стойлах, Маттео не удивился, что он все еще в загоне. Какой-то грум кощунственно обозвал жеребца «Сирик» и кличка прилипла. Жеребец оказался таким же непредсказуемым, и возможно таким же сумасшедшим, как и злой бог, чье имя он носил.

18
{"b":"58145","o":1}