Опыт показывает, что вопросы питания энергией больших строек должны решаться своевременно, а не после начала строительных работ.
Применявшиеся тогда типовые подстанции Мосэнерго по своей конструкции и схеме были малопригодны для электрификации строительных работ. Наиболее рациональной является схема ЦРП — подстанции; причем ЦРП[16] на таких площадках, какая была при строительстве университета, должен питать высоковольтное кольцо, а от него — передвижные подстанции. В зависимости от рода площадки и условий концентрации нагрузок (как это имело место на главном корпусе МГУ) возможно и желательно устройство постоянной подстанции с развитой установленной мощностью и двумя-тремя трансформаторами. На этой подстанции необходимо предусмотреть возможность оперативных переключений высоковольтного кольца.
Для переключения подстанций на строительной площадке следует сооружать высоковольтные сборки (комплектные, в металлическом кожухе), куда через определенные промежутки должны заводиться кабели кольца. Это повышает возможность использования передвижных трансформаторных подстанций путем их максимального приближения к центрам нагрузок, которые на строительствах могут меняться.
Прокладка кабельной сети высокого напряжения на строительстве вообще-то нецелесообразна. Если в условиях Москвы, на Ленинских горах, ее прокладка и может быть обоснована, то для других строительств, удаленных от больших городов, практичнее и дешевле устройство воздушных сетей. Их легче просматривать, на них быстрее устраняются возможные аварии, к ним проще подключить передвижные трансформаторные подстанции, они реже портятся при земляных работах. При воздушных сетях, наконец, возможно применение (в особенности на радиальных участках) железных проводов.
Заканчивая весьма краткий обзор организации и строительства МГУ, мне представляется полезным несколько более подробно рассказать о некоторых работах и способах изготовления деталей, которые, насколько мне известно, в нашем строительстве ранее не применялись да и сейчас еще, к сожалению, не привлекают внимания строителей. Речь идет об изготовлении внутренних художественных деталей из бумажной массы с последующей бронзировкой и деталей из белого литого камня.
Следует отметить, что изготовление внутренних архитектурных деталей из бумажной массы (так называемого папье-маше), заменяющих дорогостоящие тяжелое литье и бронзовые детали, широко применялось в России еще во времена Екатерины II. Русские строители достигли в этом деле большого совершенства. И сейчас во дворцах, построенных полтораста-двести лет тому назад, многие архитектурные детали и люстры, сделанные из бронзированного папье-маше, находятся в полной сохранности. Посетители этих дворцов-музеев даже и не представляют, что все эти детали выполнены из бумажной массы, а не из металла…
На строительстве МГУ бумажная масса широко применялась для изготовления вентиляционных и потолочных декоративных решеток, а также деталей люстр. Что это дало? На предусмотренные проектом падужные вентиляционные решетки актового зала потребовалось бы 5,5 т алюминия. Решетки же были выполнены не из алюминия, а из бумажной массы. Кроме экономии металла это в 10 раз сократило стоимость их изготовления. Производство изделий из бумажной массы (см. приложение) не требовало рабочих высокой квалификации и сколько-нибудь сложного оборудования. Все изделия по мере необходимости, покрывались любыми красочными составами или покрывались пленкой цветного металла методом шоопирования. Решетки, детали, люстры, изготовленные из бумажной массы и шоопированные под бронзу, невозможно отличить от настоящих бронзовых изделий. Они очень хорошо поддаются всевозможной обработке — шлифовке, резке, пилке и долговечны даже в неблагоприятных условиях.
Отлично зарекомендовали себя на строительстве МГУ и детали из белого литого камня (см. приложение). Внешне они ничем не отличаются от высококачественного известняка. Изготовлялись эти детали в мастерских строительства и служили как для сооружения монументальных скульптур, так и для облицовки главного корпуса в качестве переходных элементов от гранитного цоколя к керамической облицовке.
Литой камень получался путем сплавления в специальных плавильных печах при температуре 1350—1550° шихты из кварцевого песка, доломита и мела. Сплав, залитый в пропаленные земляные формы, кристаллизовался при температуре 920° и затем постепенно остывал. Полученный таким путем минерал дионсид имел предел прочности 4000—5000 кг/см2, объемный вес 2,9 т/м3, водопоглощаемость от 0,3 до 1%. Все эти показатели обеспечивали долговечную сохранность материала в атмосферных условиях.
Не сомневаюсь, что многие из тех, кто побывал хотя бы возле университета на Ленинских горах, обратили внимание на замечательные монументальные бронзовые скульптуры, украшающие здание МГУ, в частности памятник М. В. Ломоносову. Эти скульптуры изготовлены в довольно примитивных условиях мастерских строительства небольшой бригадой литейщиков во главе с замечательным мастером, виртуозом своего дела Владимиром Васильевичем Лукьяновым.
Владимир Васильевич начал трудиться еще в 1917 г. Им отлиты скульптура Вучетича «Перекуем мечи на орала», украшающая здание ООН в Нью-Йорке, фигура Горького у Белорусского вокзала, памятник Чайковскому около зала Консерватории в Москве и многие, многие другие великолепные произведения. Я был очень тронут и взволнован, когда спустя 10 лет после сооружения МГУ, вечером ко мне пришел Владимир Васильевич со своими мастерами и принес великолепно выполненную в бронзе скульптуру Владимира Ильича Ленина по подлиннику скульптуры Андреева, которую особенно высоко ценила Надежда Константиновна Крупская. Это прекрасное произведение и сегодня стоит в рабочем кабинете, напоминая и о мастере, и о годах строительства МГУ.
Актовый зал МГУ
Оглядываясь назад, нельзя не признать ряд существенных недостатков в проекте (в основном главного высотного корпуса) МГУ. Часть из них относится к архитектурно-компоновочным решениям, которые были заложены в утверждением Советом Министров форпроекте и по тем временам не могли быть ревизованы, часть же в известной мере была связана с темпом работ, которые велись, как я говорил, параллельно с проектированием. Назову некоторые, с моей точки зрения, недостатки этого в целом замечательного комплекса сооружений.
Прежде всего — соотношение учебно-научной и жилой площади с полезной площадью построенных сооружений. Оно равно всего 0,48, что, безусловно, недостаточно для учебных заведений. Площадь коридоров, а также разного рода вестибюлей и т. п. можно было бы сократить без ущерба для эксплуатации.
Расположение фабрики-кухни и громадной студенческой столовой в подвальных этажах главного корпуса представляется спорным. Нередко кухонные запахи распространяются на все этажи главного корпуса, несмотря на очень мощную вентиляцию с большим воздухообменом. Вероятно, было бы лучше разместить фабрику-кухню и столовую (а может быть, и две-три, в зависимости от расположения корпусов) в отдельном здании, соединив его как с главным корпусом, так и с остальными корпусами факультетов проходными туннелями.
При богатстве многих архитектурных решений необоснованно занижена высота вестибюля главного здания. У входящего в это грандиозное здание возникает ощущение какой-то «приниженности», исчезающей лишь после перехода через вестибюль в остальные помещения. Сомнительными представляются и внутренние дворики (по два со стороны переднего и заднего фасадов). Для закрытия их потребовалось сооружение специальных сложных и дорогих открылок. Эти дворики практически не используются, и открытие их вряд ли нарушило бы общий архитектурный замысел сооружения.
Отдавая дань высокого уважения покойному замечательному архитектору, руководившему творческим коллективом, Льву Владимировичу Рудневу, нельзя не упрекнуть его в излишнем стремлении украшать внешний облик здания, порой лишая его тем самым необходимой строгости. Между мной, отвечающим за строительство в целом, и Львом Владимировичем в процессе проектирования и строительства зданий возникали даже конфликты именно на эту тему. Дело доходило до рассмотрения спорных вопросов на специальных комиссиях Госстроя СССР. Комиссии тоже были против перенасыщения здания излишними архитектурными элементами (например, «лес» искусственных, конструктивно ненужных внутренних колонн), которых и после сокращения, вероятно, осталось слишком много. Но все это относится к главному корпусу. Факультетские здания решены, как мне кажется, лаконично, архитектурно выразительно.
