– С тебя содрали кожу, – рявкнула я, – что же это, как не воздействие?

– Это не то, – буркнул он.

Желая остановить, я положила свою руку на его.

– Так даже лучше. Два вида крови - двойной эффект.

Я тут же убрала ладонь. Мартын невозмутимо улыбнулся. С такими лицами мальчишки во дворе бросали в костер баллончики от использованных лаков для волос и чистящих аэрозолей. Они предвкушали взрыв, он тоже. Стеклянный кол с размаху опустился и с хрупом вошел точно по центру ладони. Брызнула кровь.

– Низшие-великие-ушедшие, – скороговоркой проговорил он. – Пропади оно все пропадом!

Целитель призвал магию, и его кровь въелась в оружие, впилась в полупрозрачную поверхность кола красными зубами. И стекло сдалось. Зашипело и рассыпалось желтоватым песком.

– Тот же принцип, что и с охотником-ветром, – он сжал и разжал кулак, стряхивая песчинки с зажившей кожи. – Я воздействовал не на предмет, а на то, что с ним соприкасается, – Мартын встал. – Ничто не рождается из ниоткуда, из пустоты. Иллюзия, если на нее надавить, распадется, становится тем, из чего ее создали. Из песка.

Я с сомнением разглядывала грязноватые россыпи под ногами.

– Смотри.

Он подошел к стене вплотную, резанул когтем по запястью и провел по стене туда-сюда, вливая в каждую размазанную каплю магию.

– Я видела, как твой отец так же плавил железо, – предупредила я.

– И оно тоже рассыпалось песком? – спросил Мартын в тот самый момент, когда фасад вдруг стал бархатно-ноздреватым и сквозь голубые доски проступила грязная желтизна. Иллюзия с тихим шуршанием осыпалась. Ноги по щиколотку ушли в песчаник, крыльцо исчезло.

– А если бы это был настоящий дом?

– Максимум дыра в стене, от такой малости он не развалится.

– Мы окружены замками из песка, – проговорила я.

Неимоверная вина, тяжелым грузом лежавшая на плечах с того момента, как я увидела пустой дом, исчезла, осыпалась, как только что разрушенная иллюзия. Бывают ситуации, когда неизвестность – благо, она страшна, выматывающа, но она дает надежду, шанс все переиграть, исправить.

– Странное ты существо, – на меня внимательно смотрели темно-зеленые глаза целителя, впитывающего каждый гран накатывающих, как волны, эмоций, – вы. Иногда я чувствую себя школьником, а иногда профессором, потому что даже подвий не столь совестлив, а Невер не столь наивен. Это раздражает. Не знаю, как себя вести с вами. С тобой. Бесит.

– На ты, но без перегибов, – я протянула руку. – Если перестараешься, я сразу скажу об этом, а ты не вскипятишь мне за это глаза. Слава святым, я не твоя подружка.

– Почему, слава святым?

– Потому, – я закатила глаза. – Тогда про хозяина и слюнки – это и был перегиб.

– Меня поучает человек, – парень пожал руку. – Никому об этом не рассказывай.

– Что будем делать? – вернулась я к проблеме. – Разрушать все дома по очереди? Крови хватит?

– Ну, если растянуть все на месяц… – целитель замолчал и прислушался к тишине, на лбу появилась озабоченная складка, – Уходим, – одними губами прошептал он.

Я оглянулась, ничего не увидела и не услышала. Парень быстро переместился к ближайшему дому, уходя с улицы.

– Кто создал эту иллюзию? Джин? – прошептала я, пробираясь следом за парнем через заросли крапивы и лебеды.

– Я бы почувствовал яд исполнителя желаний, – парень покачал головой, – ни в тебе, ни во мне его нет.

Мы вышли к следующему участку, дом которого уже стоял на Ноябрьской, и приблизились к постройке с тыльной стороны.

– Кто еще из психарей способен на такое?

– Не с той стороны смотришь. Иллюзия не внутри нас, – он бесшумно скользнул вдоль стены, – она снаружи. И она из песка, а песок – это…

– Простой демон.

– Или кто-то из его ближнего круга, кто-то достаточно сильный.

– Откуда они узнали, – я вспомнила свой дом, свой подвал, – даже если он или она были в Юково, вряд ли им устраивали экскурсии по подвалам.

– С удовольствием устроили бы, – Мартын пересек Центральную, – только экскурсанты вряд ли об этом рассказали. Из чугунка да под овощами не больно-то поговоришь, – парень притормозил, почесал нос. – Ты права. Без джина не обошлось, он вытащил воспоминание о Юково из чьей-то головы, как макет, а кто-то другой построил песочный замок по чужому воспоминанию. Надо узнать, чья голова такая щедрая, и свернуть ее.

– Мы куда-то идем? – спросила я после получасовой прогулки по улочкам, десятка поворотов.

– Нет, – Мартын взял чуть правее, прижимаясь почти вплотную к домам, – но кто-то идет за нами следом, а я пока не готов к встрече.

Пустая улица создавала ложное впечатление одиночества, но поводов не доверять чутью целителя не было. Я всмотрелась в темные окна и фасады и поняла, что была здесь всего пару часов назад. Не в Юково в целом, а именно здесь, на этой улице, где по левой стороне шла одинаковая пятерка домов.

Я дернула парня за руку и, указав на противоположную сторону, сказала:

– На самом деле дома разные.

– Сбой в матрице, – Мартын посмотрел по очереди на каждую из сделанных под копирку построек.

– Что? Где сбой? – не поняла я.

– Неважно, – отмахнулся целитель, – тот, из кого вытащили макет иллюзии, не помнит точно, кто тут живет, – он повернулся ко мне. – Ну-ка, скажи кто?

– Не знаю, – честно ответила я. – Хочешь свернуть голову, валяй, но я не помню.

Что хотел сделать Мартын и с кем, я так и не узнала. Раздался тихий, на грани слышимости звук, и в икре целителя застряла грязная стеклянная сосулька. Я упала лицом в песок, под хиленькое прикрытие куста. Парень грохнулся рядом, глаза вспыхнули, и мутное острие тут же осыпалось. Песок к песку.

Мартын приподнялся, выругался и исчез, в мгновенье ока скрываясь за углом дома. Двигаясь рядом со мной с черепашьей скоростью, парень делал человеку серьезное одолжение, но даже у него были пределы.

Ветер шевельнул куцую листву, на миг приоткрыв того, кто поджидал нас. Того, кого тоже принято называть «ветром». В темноте хищно изогнулась гибкая фигурка, узкая рука сжимала еще одно стеклянное орудие. Глаза мальчишки охотника вспыхнули алым.

И нечего думать преодолеть открытое пространство, как целитель. Я вжалась в песок и стала отползать назад, мелкие камушки царапали ладони, забиваясь под ногти, одежду и что самое плохое, противно скрежетали. Один невольный взгляд на куст, чтобы убедиться, что ветер все еще там, что все еще поджидает добычу. Листья на ветках качнулись, приоткрывая пустоту.

Охотник тоже был любопытен, но предпочел узнавать ответы опытным путем. Он был слишком быстр, особенно если добыча пытается уползти. Я все еще вглядывалась в листву, когда нога, обутая в яркую кеду, наступила мне на руку.

Я взвизгнула, больше испугавшись появившегося из ниоткуда Ветра, чем от боли. Лицо мальчишки осталось неподвижно. Он поднял голову, принюхался и, отвернувшись от лежащей на песке добычи, скользнул вслед за целителем, оставив меня потрясать пальцами.

Я даже не сразу сообразила, что произошло. Охотник ушел. Ветром скользнул мимо в поисках более достойной добычи. Удивительно, ведь для того, чтобы проломить человеку голову, ему было даже необязательно останавливаться.

Костяшки пальцев покраснели, но, как сказал целитель, зуботычины не в счет. Я встала, бросилась к дому. Прижалась к дощатой стене и осторожно заглянула за угол, готовая в любой момент нырнуть обратно. Но там никого не было. Не мне соревноваться в скорости с нечистью.

Одинаковые дома смотрели на меня с противоположной стороны улицы одинаковыми глазами-окнами. Что-то было за всем этим, что-то значимое, но мы пока этого не видели.

Подумать мне не дали. Кто-то, неслышно подошедший сзади, зажал рот рукой, приподнял и, прижав к себе, потащил в сторону. Я мычала, брыкалась, била ногами и руками. Но неизвестный был не по-человечески силен, а тело, к которому меня прижимали, таким твердым, что казалось выплавленным из металла. Но кого волнуют синяки? Лишь бы голова была на месте, остальное заживет. Еще больше пугало молчание. Веник бы уже не замедлил пошутить по поводу того, что я сама не знаю, чего хочу, прижаться или вырваться.