– Спасибо, – кивнул водитель. – Проскочу, так мне в Юково подскажут, – москвич заурчал мотором и снова вернулся на дорогу.
– Разве что домовые, – хохотнул ему вслед мужчина, выдыхая темный дым, – Юково давно умерло. Еще бабка моя дом продавала, так и не продала, – мужчина он посмотрел на женщину, но та никак не отреагировала.
Я все еще решала, вернуться к дому Алексея или покружить по округе, когда знакомое название резануло слух.
«Юково».
Я, как и мужчина на москвиче, опустила стекло и громко выкрикнула:
– А это точно?
– Что? – не понял мужик, за его спиной со скамейки поднялся дед в кепке, стоявшая впереди женщина нахмурилась.
– Юково нежилое?
– Нежилее некуда, девонька, – кивнул старик, – Кто ж поедет в глухомань? И ты не дури, на ночь глядя…
Он говорил что-то еще, но я уже отъезжала. Достала из бардачка честно украденные из почтового ящика бумаги, просто чтобы убедиться, что мне не показалось.
Все верно, именно туда Сельников заказал баллон с газом. Зачем? Пусть у тебя есть дача, пусть даже в глухом медвежьем углу, но зачем привозить газ под зиму? Сопрут ведь. Если только не собираешься там жить…
Внутри все подрагивало от нетерпения. Необитаемое Юково – идеальное место, чтобы спрятаться. Как сказали до Космодемьянска, а там по указателю? Не знаю как мужик, а я не заблудилась. Миновала нарядный, как новогодняя елка нефтеперерабатывающий завод. Когда я вернусь из этой поездки, его уже окрестят Лас-Вегасом, хотя вряд ли кто сыграет на его территории в рулетку.
Остались за спиной Красные ткачи, со светлыми прямоугольниками окон и открытой булочной. Я могла думать только о том, что скоро увижу Кирилла и Алису. Что я им скажу? А может, ничего. Одного моего присутствия будет достаточно.
Дорога изобиловала ямами и выбоинами, руль вибрировал, отдаваясь дрожью в костях. После Косомдемьянска, поселка встретившего меня собачьим лаем, трасса сузилась, превратившись в обычную грунтовку, асфальт остался далеко позади. Борисцево я проскочила быстро, Барское оказалось темным и тоже выглядело заброшенным. В свет фар попал указатель.
Юково, у обочины тройка влажных пней и гора валежника. Звук мотора разлетался по округе, а впереди царила темнота, которую не разгонял даже дальний свет. Вдруг подумалось, что я все-таки заблудилась, не там свернула или проехала мимо. Мысли о газовых баллонах показались полной ерундой, вернулось сожаление, что не удалось поговорить с Алексеем. Нужно все ему объяснить и лучше прямо сейчас. Поехать, попросить о помощи. Я переключила рычаг на задний ход, почти коснулась газа.
И вновь посмотрела на помятый указатель. Вот оно Юково в двух шагах. Но от чего-то развернуться захотелось еще сильнее.
Я сжала руль. Какое-то ребячество, повернуть назад в шаге от цели. Всего несколько минут, прокачусь по мертвому селу и поеду к Сельникову.
Дальше дорога шла под уклон, в неглубокую ложбину, к которой вплотную подступал лес. Я переключила рычаг на первую скорость и направила машину вперед.
Пять минут, не больше. Чего бояться?
Очнулась я рывком. Секунду назад первый раз ныряла в переход, моргнула, и вот уже перед глазами ночное небо, усеянное точками звездами. Холод, шедший от земли, пробирал до самых костей, которых я по-прежнему не ощущала. Где-то справа горел костер, его отблески, теплыми пятнами ложились на лицо. Мышцы не слушались, спеленатые все той же магией. Сменилось место действия, но не мое положение.
Телефон в кармане снова заиграл. Я попыталась сжать и разжать ватные пальцы. Ладони чуть дрогнули, но и только. Обнадеживающе, значит, это не навсегда. Еще одно усилие, пальцы чуть сдвинулись. Магию можно сбросить, но на это нужно время. Только вряд ли оно у меня будет.
Аппарат замолк. Мелодия стихла, и я уловила тихий звук шагов справа, едва слышное шуршание листьев. Выдох, все мышцы напряглись, готовясь к неминуемому удару. Бесполезно. Магия отступала слишком неохотно и медленно. Даже голову не повернуть.
Ночное небо заслонило лицо Влада. Длинную челку мужчины шевелил ветер, в карих глазах напряжение.
– Ты? – вопрос, не требующий ответа.
Я лихорадочно соображала, пытаясь представить, что произошло. Где я? Что здесь делает человек из Подгорного? Изо рта вместо вопросов вылетел едва слышный сип.
– Где доспех? – мужчина склонился и стал бесцеремонно шарить по карманам.
А я продолжала смотреть, неспособная пошевелить ничем кроме большого пальца. Ладонь соприкоснулась с землей, хрупкие стебли травы коснулись кожи.
Мужчина продолжал обыскивать мою одежду. Одна из его подвесок в расстегнутом вороте куртки дернулась кверху. Влад залез пальцами в боковой карман, достал телефон, посмотрел на экран, нахмурился. По второй подвеске побежали светлые искорки. Я почти ничего не понимала в магии, человек в ней сторонний наблюдатель, но сейчас готова поставить все кости, постепенно возвращающие твердость, кто-то подбирал ключики к защите человека.
Я снова открыла рот, на этот раз издав стон.
– Что? – рявкнул мужчина, приподнимая меня за воротник куртки. – Где доспех?
Длинная подвеска из темного стекла закрутилась вокруг своей оси и, покрывшись мелкими трещинами, темным песком осыпалась Владу на кожу.
Он вздрогнул, захрипел, хватаясь руками за горло, в широко раскрытых глазах отразилась паника. Губы приоткрылись, издавая булькающие звуки. Из горла мужчины на куртку хлынула вода.
Он тонул. На суше в горах ранней весной, стоя на коленях, на мягкой, покрытой гниющей травой, земле. Тонул с полными легкими воды, и не мог сделать ни вдоха. Очередной хлюп и Влад завалился набок, пальцы царапали покрасневшую кожу горла.
Староста Путоши вышел откуда-то сбоку, с той стороны, где танцевали теплые сполохи костра. Ксьян получил, наконец, племянника. Влад еще вздрагивал, когда палач стал обыскивать охотника почти так же, как совсем недавно он меня.
Из внутреннего кармана кожаной куртки Влада мужчина достал сверток. Несколько слоев пленки, сквозь которую просвечивало, что-то сморщенное, давно высохшее черно-коричневого цвета. Словно коряга под целлофаном.
– Вот и ты, – удовлетворенно кивнул ведьмак, так словно артефакт мог ему ответить, и оттолкнул задыхающегося мужчину на меня.
Грудь охотника дернулась, раз, другой, третий, тело выгнулось и замерло. Вода из раскрытого рта продолжала капать.
По телу поползли знакомые мурашки, и вата, которой набили меня изнутри, заставлявшая чувствовать себя тряпичной куклой, стала таять. Сердце заколотилось, по венам разбежался огонь и боль. Так на живую материю действует лишь одна магия. Магия целителей.
Не знаю, почувствовал ли ее Ксьян, но исчезновение своего заклинания, не заметить не мог. Он шевельнул пальцами, и что-то невидимое улетело во тьму.
Тьма ответила. Вены на запястье поднятой руки мужчины набухли и почернели, словно вместо крови по ним теперь текла грязь. Ведьмак зарычал, уронил сверток на землю, рванул манжет куртки, разрывая плотную ткань одним движением. Темнота прошла по венам уже до локтя. Рык повторился, на этот раз в нем была чистая решимость. Ксьян повторил вспарывающее движение, но в этот раз под когтями разошлась не стеганая ткань, а светлая кожа. Черная жижа потекла по руке, пачкая синий материал. А потом темную жидкость сменила алая кровь.
Я перевернулась, сталкивая с себя Влада, и подняла голову. Напротив Ксьяна стоял Мартын, руки опущены, зелень ярком светом пылала в его глазах, рюкзак отброшен в сторону. Ведьмак был на голову выше, раза в два шире в плечах, и что еще опаснее, опытнее на несколько сотен веков. Старшими на стёжке просто так не становятся, нечисть подчиняется только одному закону. Закону силы. Пределом правит сильнейший, стёжкой тоже. Староста, не тот, кто старше по возрасту, а тот, кто выше силой.
Щелчок пальцами и камень под ногами целителя раскалился, растекаясь обжигающей лавой. Движение ладонью сверху вниз и парень начинает склоняться прямо в жаркую лужицу, еще чуть-чуть и он упадет. Ветки ближайших кустов качнулись, вмиг отращивая подвижные живые ростки, так похожие на усики дикого винограда. Гибкие зеленые стебли ухватились за руку целителя, цепляясь за куртку, обвиваясь вокруг пуговиц. Помогая парню устоять, становясь той соломинкой, что может удержать на краю пропасти.
