Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Самойлов Давид СамойловичАлександрова Эмилия Борисовна
Николаевская Елена Матвеевна
Петровых Мария Сергеевна
Озеров Лев Адольфович
Адмони Владимир Григорьевич
Тарковский Арсений Александрович
Нейман Юлия Моисеевна
Хелемский Яков Александрович
Исаакян Аветик Саакович
Капутикян Сильва Барунаковна
Маркарян Маро Егишевна
Левин Григорий Михайлович
Сагиян Амо
 > Черта горизонта: Стихи и переводы. Воспоминания о Марии Петровых > Стр.28
Содержание  
Сохранить
Шрифт
Размер шрифта   


Цвет фона

Цвет шрифта
Очистить
Настройки  
A
A
1
2
3
...
27
28
29
...
75
2
Вот в башню Ануш поэт заточен.
О судьбах людских он мыслит в тиши.
В ответе своем не кается он —
Нет в мире темниц для вольной души.
И силится вновь жестокий тиран
Затмить Фирдуси в рубайях своих,
Он жаждет хвалы, тщеславием пьян,
Придворных зовет оценивать стих.
И каждому царь велит: «Подойди
И честный ответ владыке неси:
Кто первый из нас и кто позади —
Складнее ль меня писал Фирдуси?»
И падали ниц рабы суеты.
Нашелся у всех один лишь ответ:
«Владыка, велик в поэзии ты,
Ты Дарий стиха, ты лучший поэт!
Так бейты слагать не смог бы иной,
Ты в тайны стиха всех глубже проник.
Коль был Фирдуси для бейтов луной,
Ты солнце стиха, владыка владык!..»
Пьянили царя восторгом своим,
И каждый во прах пред ним распростерт,
И стелется лесть и вьется пред ним,
И грозный тиран удачею горд.
Но, слыша хвалы, он вспомнил о том,
Кто брошен во мрак дворцовых темниц,
И снова поэт стоит пред царем,
Стоит не страшась, не падая ниц.
«Вот бейты. На них ты, мастер, взгляни, —
Сказал ему царь, насмешку тая. —
Ответь мне: вполне ль прекрасны они?
Строкой Фирдуси владею ли я?»
Над царским стихом склонился поэт.
Он долго стоял, печален и нем.
И молвил: «С тобой сиянье побед,
Но хочешь ты стать поэтом… Зачем?!
Ты с войском своим отправься в бои
И верным путем к величью придешь…
Над миром развей знамена свои,
Врагов усмири, богатства умножь.
Прославься в веках, как славен Хосров,
Рустама затми бесстрашьем души.
Я правду сказал и к смерти готов…
О царь, никогда стихов не пиши!»
Тиран поднялся, отмщеньем горя:
«Страшись, клеветник, себя самого!
Завидуешь ты искусству царя!
Эй, слуги мои, — в темницу его!»
3
В темнице поэт. Разгул палачу
Его истязать во мраке глухом.
А грозный тиран, одетый в парчу,
И ночи и дни сидит над стихом.
К притворству привык придворный язык,
Бесстыжая лесть звучит и теперь:
«Ты солнце стиха, владыка владык!
Завистнику ты, великий, не верь!»
На троне златом в безмолвии злом
Он внемлет хвале утративших стыд.
С угрюмой душой и мрачным челом,
Потупив глаза, он гневно молчит.
Восторги рабов не в радость ему,
Не их похвалы — мерило удач.
Правдиво судить дано лишь тому,
Над кем день и ночь глумится палач.
И царь приказал, волненьем томим,
Упрямца привесть в покои дворца.
И снова поэт стоит перед ним,
Как призрак судьбы, как тень мертвеца.
«Бессмертный поэт, — промолвил тиран, —
Упрямей тебя не знал я людей.
В поэме моей найдешь ли изъян?
Прочти и скажи всю правду о ней».
Поэт прочитал и краткий лишь миг
В раздумие был душой погружен,
Где жизнь и где смерть, он сердцем постиг,
И тотчас к дверям направился он.
В смятенье тиран воскликнул: «Постой!
Искусство мое признал или нет?
Куда ты?..» — «Мне нет дороги иной,
В темницу иду», — ответил поэт.

Отрывки из драматической поэмы «Ара Прекрасный»

Действие второе
Дворец ассирийского царя Ниноса.
Перед троном стоит царица Шамирам в мрачном раздумье.

Шамирам.

Вот и любовь. К тебе стремилась я
В пустыне грез моих, надеясь и не веря,
С тех дней, когда пастух Симэс нашел меня.
Я выросла в заброшенной пещере,
Мне пищей было молоко тигриц,
Моя безмерна сила, — я красива.
Явилась я как божество, как диво,
И люди предо мною пали ниц.
Но не было того, кто б сердце мне
Воспламенил, в глаза взглянул бы так,
Чтобы душа моя затрепетала.
Менон явился девичьей весне,
Но был безрадостен наш краткий брак,
Любовь его не озаряла.
Супруг мой трепетал пред грозным счастьем,
Над холодом души моей безвластен.
Нинос меня похитил у Менона,
Владычицей привез меня сюда.
Любила ль я Ниноса? Никогда!
Лишь плоть мою он взял; душа неутоленно
Звала, томясь тоскою одинокой:
Где Аттис мой? Где мой орлиноокий?..
И вот явился он и взором вдохновенным
Меня воспламенил. Что это — явь иль сон?..
Земля с таким же трепетом священным
Ждет солнца вешнего. А он,
А урартиец — любит ли меня?
О сердце бедное, в объятиях огня,
О сердце горькое, ты мечешься, тоскуя.
Ара Прекрасный будет здесь царем.
Его венцом Ниноса завлеку я.
Ассирию пред ним я расстелю ковром:
Ассирию пред урартийцем,
Урарту перед Шамирам…
О сердце гордое, сумей лишь укротиться
До времени. Сияет счастье нам.
Дай сил, Набу, победу уготовь.
Борьба лишь началась. Я знаю, знаю,
Что будет пред зарей гроза ночная.
И кровь, и смерть, но славлю я любовь,
Представшею богиней дивноликой.
Лети, мой рок, сверкающей квадригой!
По всей земле, от края и до края,
Твой гром напомнит будущим векам
Про грозную любовь царицы Шамирам…
28
Перейти к описанию Предыдущая страница Следующая страница
{"b":"581160","o":1}