В любом случае, это он и захочет выяснить. Она получила письмо от матери по электронной почте. Мама спрашивала ее, не возражает ли она, что тот Парень, — да, именно тот парень, который хочет забрать ее в Англию, — придет на Родительский день.

Кайли хотелось кинуться к компьютеру и написать матери, что она еще как возражает! Но было ли это справедливо? Кайли хотела, чтобы мама и отчим были счастливы. Она хотела бы вернуть то время, когда они были все вместе.

Она вспомнила, каково это было. Она думала, что тогда было хорошо, она не знала о существовании оборотней и вампиров. Она не знала Дерека. Она никогда бы не ушла от него к Лукасу. Она бы никогда не дружила с Деллой и Мирандой.

Внезапно, она поняла, что быть просто Кайли Гален было не так желанно. Кроме, конечно же, того, чтобы ее родители были вместе.

Кайли услышала поступь Деллы. Она снова попыталась вытереть все слезы, чтобы не показывать, какие ее эмоции застигли врасплох. Тем более, вампиры не плачут.

— Я принесла тебе немного положительной группы крови и молока, — сказала Делла.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Делла.

— Спасибо.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Делла.

— Все хорошо, а что такое?

Делла подошла к ней поближе.

— Потому что, обычно, когда кто-то начинает ломать мебель, они не чувствуют себя «хорошо».

Кайли посмотрела на сломанный стул и не стала ничего отвечать.

— На самом деле, я просто удивилась, что у тебя не было никаких переломных моментов. И я рада, поверь мне, потому что это нифига не весело.

Кайли взяла в руки бутылку с кровью.

— Ты знаешь, навряд ли это последний перелом.

— Ты о крови? — спросила Делла, — Я могла бы принести больше.

— Нет, я о вампиризме. Я не совсем вампир. Я только наполовину вампир.

— А выглядишь ты как полнокровная, — сказала, спустя минуту, Делла.

— Как ты изменилась? — спросила она и подвинулась на стуле к кухонному столу.

Кайли открыла бутылку и она поняла, что желание пить кровь, пропало. Или оно превратилось во что-то иное?

Вот, здорово! Следующий завтрак будет еще веселее.

Она закрыла крышку, пытаясь скрыть тошноту от Деллы.

— Я не понимаю, как это работает. Как это сделать…как выключить.

Она посмотрела на Деллу и спросила.

— Я все еще вампир?

Делла кивнула, и Кайли увидела то выражение лица Деллы, от которого хотелось бы заплакать. И она заплакала.

— Ну, скажи мне, какой я вампир — сказала Кайли, — я же должна быть крутой.

— Меня не волнует, крутая ты или нет, — сказала Делла искренне.

Разочарование вскипело в Кайли, потому что она была сейчас стервой, а Делла хорошей. Она считала себя такой, потому что не могла пойти к Холидей и помочь ей. Холидей хотела бы получить ответы на свои вопросы, а Кайли не могла бы их дать. И рядом не было бабушки и дедушки, которые могли бы помочь ей.

Один Хамелеон не выживет.

Именно сейчас, Кайли чувствовала себя очень одиноко. По ее лицу текли слезы.

— Я ненавижу это чувство, как будто я наркоман, — вопила Кайли, — я ненавижу это чувство. Я не могу владеть своим телом.

Ее мысли вернулись к Ханне. Она поняла опасение Ханны, что кто-то сможет причинить вред Холидей.

Она так устала от всего этого. От всех этих людей. От призраков.

— Твой дед не рассказывал тебе, как…справиться со всем этим?

Кайли резко выдохнула.

— Он сказал, что мне понадобятся годы, чтобы научиться.

— Получается, ты будешь постоянно менять паттерн, пока не научишься это контролировать?

— Видимо так. Я не знаю.

Кайли опустилась на стул.

После затянувшейся паузы, Делла спросила.

— Что ты думаешь насчет своего деда?

— В смысле?

— Я имею в виду, понравился он тебе или нет? Был ли он старым пердуном, который уже давно одной ногой в могиле?

— Нет, он не был…старым. И он казался милым. Он выглядел как мой отец. Но он также напомнил мне Бернетта, со всей своей строгостью и серьезностью.

— Но? — спросила Делла, как будто услышала вопрос.

— Я не говорила «но».

— Да, но похоже, ты думала об этом.

Кайли выдохнула.

— Если я скажу тебе, ты не расскажешь об этом никому?

— Клянусь своим Холодным Сердцем, — сказала Делла, — и обещаю не плакать. Особенно, если ты будешь выглядеть так плохо, как сейчас, — сказала она, словно пытаясь улыбнуться шутке.

Кайли не улыбнулась. Она просто не могла.

— Он хочет, чтобы я жила с ними.

Глаза Делла расширились, весь ее юмор угас.

— Ты собираешься переехать к нему?

— Нет, — сказала Кайли, — я не думаю, что сделаю это.

В эту же секунду она услышала голос деда.

Пойдем с нами. Мы поможем тебе разобраться во всем этом. Тебе нужно узнать, кто ты и что ты, Кайли.

— Думаешь? — спросила Делла, вторя Кайли, — Звучит так, будто ты не исключаешь этого на совсем.

— Нет, — сказала Кайли.

И она правда не хотела, как и говорила. На самом деле у нее и не было большого выбора…

Кайли пошла спать совсем рано. Она не спала почти что сутки, и надеялась, что будет спать, как убитая. Конечно, она не хотела, чтобы ее сон был каким-то «мертвецким», ну или чтобы он был чем-то связан с вампирским сном, похожим на сюжеты страшных фильмов — когда вампир пьет чью-то кровь. Она была слишком измотана, морально измотана.

Она лежала и смотрела в потолок, в ее ногах умиротворенно мурлыкал Сокс. Она беспокоилась о Холидей, и хотела бы, чтобы Лукас был сейчас с ней. Пока она думала о Лукасе, она почувствовала, как Сокс начал оставлять свои кошачьи поцелуи у нее на подбородке.

Кайли посмотрела на своего котенка.

— Интересно, если я превращусь в оборотня, ты будешь любить меня? Помни об этом, ведь я любила тебя, когда ты был скунсом.

Котенок мяукнул, как будто сказав «да», и Кайли надеялась, что это именно то и обозначало.

— Как ты думаешь, Холидей знает о том, что мы ее все любим?

Пока она разговаривала с котенком, изливая ему все свои переживания, она и не думала, что он смог бы решить ее проблемы. Затем она потянулась к телефону. Она не была уверена, кому собирается позвонить, — Лукасу или Холидей?

Холидей ответила с третьего гудка.

— Все в порядке? — спросила Холидей.

— Да…я просто беспокоюсь о тебе, может я могла бы зайти к тебе, на пару минут.

На линии была тишина.

— Я…ценю это, но я думаю, что мне стоит побыть одной. Со мной все в порядке, — заверила ее Холидей, чтобы Кайли не чувствовала себя плохо, — она приходила?

— Нет, — сказала Кайли, погладив котенка.

— Если она…скажи ей, чтобы она пришла ко мне, ладно? Скажи ей, что я не злюсь, я просто…хочу увидеть ее, — попросила Холидей.

В ее голосе было столько горя, что у Кайли, невольно, навернулись слезы на глаза.

— Конечно, — ответила она.

На линии снова была тишина, единственное, что слышала Кайли, это тяжелое дыхание Холидей.

— Холидей…

— Да? — спросила, несколько потрясенно Холидей.

— Я люблю тебя. Я знаю, что это звучит глупо, но я сказать тебе, что ты делаешь так много хорошего для каждого в лагере, кто нуждается в помощи.

Ты одна из нас. У нас одна кровь. Один Хамелеон не выживет.

Слова Дедушки вертелись в ее голове.

— Я принадлежу Тенистому Водопаду, — сказала Кайли, а потом поняла, что произнесла это вслух.

— Конечно, принадлежишь, — сказала Холидей в замешательстве, — ты в порядке?

— Да, — солгала Кайли, — просто беспокоюсь о тебе.

— Не беспокойся, — сказала Холидей, — И, Кайли…я тоже тебя люблю. Давай поговорим завтра, ладно?

Холидей повесила трубку.

Пять минут спустя, Кайли до сих пор ощущала меланхолию. Она, будто, сжала ее в тиски. Ей позвонил Бернетт и спросил, разговаривала ли она с Холидей.

— Да, — ответила Кайли, — я спросила ее, могу ли я к ней прийти, но она сказала, что хочет побыть в одиночестве.