Фон Хемикер загоготал и сунул ей документы. Та медленно и обстоятельно их облизала.

— Человеческий мозг, от которого зависят все остальные мозги, клонирован из моего собственного.

— Я слышал об этом.

— Поэтому я думаю, что он будет на моей стороне. — Барон пнул свой правовой отдел в бок. — Ну?

Зверь мучительно приподнял голову с пола и проговорил:

— Лорд-камергер — джентльмен, славящийся красноречием и остротой ума. Я убежден в законной силе документа.

— И последний раз он был обновлен — когда?

— Месяц назад.

Клаус фон Хемикер удовлетворенно присвистнул.

— Ну... возможно, мне это интересно. Если сойдемся в цене.

После этого переговоры начались всерьез.

В ту ночь Даргер вернулся в свою комнату в отеле с толстой пачкой безотзывных банковских обязательств и подробной распиской. Прежде чем отправиться в постель, он бережно окунул расписку в блюдо с питательным бульоном, а затем мягко прилепил к ней искусственную мембрану.

— Спасибо, — раздался слабый знакомый голос. — Я опасался, что вы не собираетесь исполнять обещание.

— Может, я и не самый добропорядочный человек в мире, — сказал Даргер, — но в данном конкретном случае я сдержу слово. Как я уже говорил, за городом в уютном загоне ждет медведь, и я нанял одного славного паренька, чтобы тот его кормил. Приходи утром, и я скормлю тебя медведю. Сколько, по-твоему, потребуется времени, чтобы подавить его разум?

— По меньшей мере неделя. Самое большее две. И когда это случится, да обрушится на Клауса фон Хемикера великая месть!

— Ну... это уж как тебе совесть подскажет. — Даргер прочистил горло. От разговоров о насилии ему становилось неловко. — Для меня важно только то, что ты подтвердил законность купчей на Букингемский дворец, хотя ее не обновляли уже несколько десятилетий.

— Пустяк по сравнению с тем, что вы для меня сделали, — произнесла расписка. — Но ответьте напоследок на еще один вопрос. Когда вы подсунули мне горсть запрограммированной кукурузы, вы ведь знали, что меня клонировали из мозга самого фон Хемикера. Как вы догадались, что я приму ваше предложение? Как вы догадались, что я соглашусь его предать?

— На твоем-то месте? — Даргер потушил свет. — А кто бы не согласился?

Каждый раз, как Даргер и Довесок подводили итог своим замысловатым деловым операциям, вся их энергия направлялась на то, чтобы уйти красиво. Так произошло и теперь. Они продали состоятельному барону-мозговику фон Хемикеру купчую на здание, которое, строго говоря, больше не существовало в природе, а стало быть, пришло время без спешки покинуть Базель, не оставив и намека на новый адрес.

Пока Даргер отлучился в пригород проследить, чтобы с неким престарелым цирковым медведем обращались честь по чести, Довеска, только-только закончившего прощаться с близким другом, окликнул на улице не кто иной, как гнусный фон Хемикер собственной персоной.

— Herr Hund! — завопил толстяк. — Commen sie hier, bitte.

— Oui, monsieur? Qu'est-ce que vous desirez? — Довесок демонстративно перешел на более утонченный язык, но собеседник, разумеется, этого не заметил.

— Я хочу вам кое-что показать! — Фон Хемикер схватил его за руку и решительно потащил за собой. — Вчера заработал новый транс-европейский гелиограф.

— Бога ради, что такое транс-европейский гелиограф? — В Довеске помимо воли пробудилось любопытство.

— Узрите! — Торговец указал на высокую башню, ощетинившуюся ослепительно яркими зеркалами. — За ним будущее связи!

Довесок поморщился.

— И как же он работает?

— С помощью огромных зеркал световые сообщения передаются в башню на горизонте. Тамошний связист с телескопом считывает вспышки, они направляются в следующую башню, и так, станция за станцией, по всей Европе.

— В любую точку?

— Ну... На запад линию дотянули пока только до Базеля. Но уверяю вас, оставшаяся часть континента лишь вопрос времени. Собственно, я уже отправил указания своему поверенному в Лондоне, чтобы он все приготовил для вступления во владение Букингемским дворцом.

— В самом деле? — Довесок постарался скрыть тревогу.

— В самом деле! Сообщение пустилось в дорогу вчера на исходе дня, мчась на запад быстрее заката, — только представьте, как это романтично! — до самого Лондона. Местное представительство «Транс-европейского гелиографа» отправило посыльных прямо домой к моему поверенному. И уже есть ответ! Связист говорит, что сообщение ждет своей очереди в Лондоне и должно прибыть сюда в полдень. — Солнце в небе стояло высоко. — Я иду как раз за ним. Не хотите ли составить мне компанию и засвидетельствовать сие чудо современной технологии?

— С большим удовольствием.

Довесок и Даргер рассчитывали, что у них в запасе примерно месяц, пока надежный курьер преодолеет огромное расстояние до Англии, а другой вернется тем же неблизким путем. Новое изобретение спутало им все планы. Однако если и было место, где можно распутать узел этих неожиданных осложнений, то только в гелиографической башне. Возможно, получится подкупить связистов. Возможно, мрачно задумался Довесок, фон Хемикер имеет склонность к падению с высоты.

В этот миг на солнце набежала тень.

Довесок поднял голову к небу.

— О боже.

Час спустя злой и промокший насквозь Даргер вернулся в отель.

— Ты когда-нибудь видел столь отвратительную погоду? — проворчал он. — Говорят, этот мерзопакостный дождь не утихнет еще несколько дней! — Увидев, что Довесок улыбается, он добавил: — В чем дело?

— Наши чемоданы собраны, наш счет оплачен, и у черного входа ждет экипаж, друг мой. Я все объясню по дороге. Только, пожалуйста, окажи мне одну любезность.

— Что угодно!

— Умоляю, — Довесок вручил Даргеру зонтик, — не порочь эту прекрасную, чудесную погоду! 

 Независимый портовый город и (по словам некоторых) обитель пиратов Новый Орлеан был домом для обитателей странного вида. Место, где морские змеи тащили суда мимо полей, на которых трудились зомби, к пристаням, где груз перекочевывал в деревянные фургоны, запряженные карликовыми мастодонтами размером с лошадь першеронской породы и ездящие по улицам, мощенным битыми ракушками устриц. Так что никто не счел бы особенно примечательным, когда в течение трех дней у дверей роскошного номера в «Масон Фема» стояла бесконечная очередь из молодых женщин просто ради возможности задрать юбку или распахнуть блузку, чтобы продемонстрировать татуированное бедро, грудь или ягодицу двоим судьям, которые сидели на сдвоенном кресле, сдержанно разглядывая посетительниц, задавая им по паре вопросов, а затем выпроваживая.

Женщины шли, увидев написанное от руки объявление, которое развесили в нескольких приходах. И написано там было следующее:

ИЩУ НАСЛЕДНИЦУ.

ЕСЛИ ВЫ МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА ВОЗРАСТА 18–21 ГОД,

ВЫРОСШАЯ БЕЗ ОТЦА,

ИМЕЮЩАЯ ТАТУИРОВКУ НА ИНТИМНОЙ ЧАСТИ ТЕЛА С РОЖДЕНИЯ,

ВЫ МОЖЕТЕ ОКАЗАТЬСЯ НАСЛЕДНИЦЕЙ ИЗРЯДНОГО БОГАТСТВА.

СОБЕСЕДОВАНИЕ С УТРА ДО ВЕЧЕРА В «МАСОН ФЕМА», НОМЕР 1.

— Думаешь, я уже устал, — сказал Даргер во время короткого перерыва. — А вот и нет.

— Бесконечное количество оттенков женской красоты действительно потрясает, — согласился Довесок. — Как и их горячее желание ее демонстрировать.

— Следующая, — добавил он, открывая дверь.

Женщина решительно вошла в комнату, неся за собой запах манильской сигары. Потрясающе высокая, под метр девяносто, в платье с серебристыми кружевами, такое же коричневое с золотом, как ее кожа. Сэр Плас показал на хрустальную пепельницу на полке серванта. Изящно кивнув, женщина затушила сигару.

— Ваше имя? — спросил Даргер, когда Довесок вернулся в кресло.

— Мое настоящее имя или сценическое?

— Ну, какое пожелаете.

— Тогда скажу настоящее.

Женщина скинула шляпу и стянула перчатки. Аккуратно положила все на полку серванта.