Довесок низко поклонился (и скрыл удовлетво­ренную улыбку):

— Все будет сделано, как пожелаете, о Непог­решимая Целительница.

Три дня Даргер пролежал, восстанавливаясь, в доме Непогрешимой Целительницы. Иногда в окна стучали дети, желая пощекотать себе нервы, — вдруг выглянет псоглавец или вернувшийся с того света покойник. Когда своими проказами им уда­валось привлечь внимание Даргера, тот просто от­ворачивался.

Тем временем Умелый Слуга полностью оправ­дал свое имя. Он перестирал одежду Довеска и Дар­гера и, хотя никто ему этого не поручал, снял с монгольского облачения разноцветные ленточки, вывел пятна и заштопал небольшие прорехи, неиз­бежно появляющиеся во время любого путешест­вия. Теперь эту одежду можно было смело носить, не привлекая ненужного внимания. Кроме того, он подметал и мыл полы, готовил еду для них и для хозяев дома и еще сотней других способов доказы­вал свою незаменимость в быту.

— Номинально Обри Даргер ожил, но нельзя сказать, что он вернулся к полноценной жизни, — пожаловался ему Довесок. — Он не разговаривает, в глазах его поселилась пустота. Его часто одолевало уныние, но таким я его никогда не видел. Все мои усилия пойдут прахом, если он не выкинет из го­ловы то, что удерживает его в плену постели.

В доме было всего три комнаты. Даргер зани­мал заднюю. Переднюю по ночам разделяла зана­веска, позволяя Довеску, Яркой Жемчужине и ее отцу соблюсти приличия. Умелый Слуга спал на кухне.

— Зря вы не разрешили мне подправить его уродливое лицо, — заявила Яркая Жемчужина. — Я бы сделала из него симпатичного китайца. Он бы сразу повеселел.

— Даргер прекрасно проживет с тем лицом, которое дал ему бог. Недуг поразил его дух, а не тело, госпожа, и нам нужно найти лекарство. Я должен вернуть делового партнера, да и вашей репутации доктора не помешает громкий успех. — Довесок хлопнул обеими лапами по ко­леням. — Пора взять быка за рога! Яркая Жем­чужина, предлагаю отвести вашего отца на улицу, пусть понежится на солнышке. Страсти могут накалиться, а это наверняка обеспокоит почтен­ного старца.

— Ба! Что за вздор! — встрепенулся дряхлый Непогрешимый Целитель. — Если кто и подымет тут крик, то это буду я.

— Очнись, друг мой! — крикнул Довесок, гром­ко хлопнув дверью. Он отдернул шторы и распах­нул настежь окна. В комнату ворвались солнечный свет и свежий воздух. Вместе с Умелым Слугой он схватил Даргера под руки и насильно усадил. — Солнце высоко, работы выше крыши!

— Работа, — повторил Даргер замогильным го­лосом.

— Да, работа.

— Ну и что с того?

— Ты меня поражаешь. Мы ходим по этой зем­ле, дабы честно трудиться. Прикладывая усилия, мы стремимся к лучшей доле и в процессе приумно­жаем общечеловеческое счастье.

— Я умер, — покачал головой Даргер.

— Я при этом присутствовал, — напомнил ему Довесок.

— Теперь я жив.

— Ты констатируешь очевидные факты. Чело­век, которого, как мне казалось, я воскресил, ни­когда бы не опустился до такого. — Смягчив тон, Довесок присел на корточки и взял Даргера за ру­ку. — Объясни нам, дорогой друг. Объясни, откуда это противоестественное неприятие чудесного воз­вращения из мертвых.

Даргер поднял на друга неописуемо тоскливый взгляд. Его словно затягивало в бездну.

— Я умер... и не увидел бога, — наконец вымол­вил он.

— Этой привилегии удостаиваются лишь нем­ногие.

— Ты не понимаешь. Никакой загробной жиз­ни я тоже не познал. Я помню, как мир сжался до искорки света. И... ничего. Ни рая. Ни нирваны. Ни небесных дев. Ни мировой души. Ни реинкарна­ции. Ни мистических видений. Вообще ничего, по­ка ты меня не воскресил. Только полнейшее отри­цание бытия.

— Даргер, ты же закоренелый агностик. Разуме­ется, ты должен был допускать и такую возмож­ность.

— Одно дело — расписаться в неведении по вечным вопросам, совсем другое — убедиться, что жизнь не только коротка, но и бессмысленна.

— О, ради всего святого! — не выдержал Дове­сок. — Я отказываюсь спорить с тобой на эту тему. Иначе получится, что я просто потакаю твоей склонности к самокопанию и абстракции.

— Господин, попробуйте напомнить вашему благородному другу о величайших успехах в его жизни, — посоветовал сзади Умелый Слуга.

— Отличная идея. Обри, помнишь нашу пер­вую встречу? Мы убедили лордов и леди Букингемского лабиринта в том, что владеем древним устройством, с помощью которого можно обмениваться мгновенными сообщениями через интер­нет, не пробуждая обитающих там демонов и без­умных богов.

— Я помню, что... возникли осложнения.

— В Париже мы продали Эйфелеву башню, хо­тя ее местоположение было утрачено много столе­тий назад.

— Точно. — Голос Даргера едва заметно поте­плел — Хорошенькое дельце выгорело.

— В Стокгольме мы торговали несуществующи­ми монаршими титулами, причем несколько купил не кто-нибудь, а сам король Швеции.

Даргер ничего не ответил, но уголок его рта изо­гнулся в полуулыбке.

— Имея на руках лишь фальшивое рекомен­дательное письмо от халифа Кракова — особы, а тем более титула, как ты знал, выдуманных, — те­бе удалось включить нас в направлявшееся в Мо­сковию византийское посольство. К тому времени, как мы добрались до Москвы, ты единолично об­ставил все так, что из незначительного секретаря меня повысили до посла. Кому, кроме тебя, такое под силу?

— Немного нескромно ответить «никому», — признал Даргер, — но мне и правда больше никто не приходит на ум.

— Значит, хватит вздыхать по всякой метафи­зической ерунде, друг мой. Выше нос!

— Ты просишь слишком многого. Учитывая, через что я прошел и чего не увидел.

— Приложи усилия. Воскресить тебя оказалось нелегко, и мы срочно нуждаемся в твоем хитро­умии.

— Вот как? В чем же дело?

Довесок быстро пересказал другу о том, как прибыл в Парчу и выдал себя за бога, о признаках надвигающейся войны и об уговоре с Яркой Жем­чужиной.

— Пару дней назад, — добавил он, — в деревню забрел ученый, якобы собирающий народные ска­зания, и между делом поинтересовался слухами о псоглавом божестве. Естественно, деревенские жи­тели рассказали о моем приезде и об оживлении твоего трупа Непогрешимой Целительницей. Уче­ный ушел, но вчера вернулся и, пока записывал детские считалки, убедил ребятишек показать ему дом Непогрешимой Целительницы. Задумчиво по­стояв перед хижиной, в дверь он так и не постучал. Сегодня он наверняка...

— Слышите? — перебил Умелый Слуга. — Ба­рабаны!

— Это могут быть только солдаты, явившиеся арестовать нас и отвести к Тайному Царю, — ре­шил Довесок. — Нужно немедленно уходить!

— Погоди-ка. — Даргер повернулся к Умелому Слуге. — Что тебе известно о Тайном Царе?

— О нем никто ничего не знает, но титул пре­красно его описывает. Если Тайный Царь покидает дворец, то делает это инкогнито. Его лицо и харак­тер — тайна. Его привычки и личные качества — не более чем слухи. Поговаривают, что он безумен, но прямых доказательств так мало, что можно считать их обычными сплетнями.

— Хмм — Даргер потер подбородок. — Он богат?

— О, вне всякого сомнения.

— Богат с точки зрения обычного человека или царя?

— Он сказочно богат. Его отец, Восхитительный Царь, всегда избегал войн, стравливая соперников, и открыто торговал со всеми. Болтали, что он засы­лал шпионов во все китайские царства, чтобы раз­нюхать, нельзя ли там разжиться какими-нибудь необыкновенными сокровищами.

Глаза Даргера алчно блеснули. В мгновение ока он вскочил с постели и завернулся в одеяло, как в мантию.

— Одежду, быстро! Простую, но добротную. Без украшений. Наряд, подобающий наискром­нейшему мудрецу. Яркая Жемчужина, возьмите отца и сейчас же уходите через заднюю дверь. Лю­ди Тайного Царя пришли за мной и Довеском, но схватят и вас, если увидят. Держитесь подальше отсюда недельку-другую — наверняка у вас есть друзья, которые вас укроют. А я обещаю навешать царю такой лапши, что он о вас и не вспомнит. Заберите яка! Он важен для вашего будущего про­цветания.