Глядя на эти эволюции, самый незоркий наблюдатель мог бы без труда обнаружить, что у круглого, румяного и непоседливого старичка весьма короткие ноги и что заостренный янтарь вишневого чубука гораздо дальше отстоит от земли, чем лысая голова и вышитая шапочка подвижного курильщика.

Дверь зала скрипнула, и в ней показался гость в сопровождении Вандзи, которая перебрасывала с ладошки на ладошку еще горячую трубку и дула на нее, строя забавные гримаски. Пришедший старик приостановился в дверях, застенчиво оглянул квартиру и, увидев в боковых дверях край узорчатого шлафрока и изрядный кусок вишневого чубука, неловко поклонился.

— Просим, просим! Спаситель, благодетель! — кричал пузатенький хозяин, семеня навстречу гостю. — Моя почтеннейшая четверговая и погаснуть не успела! — прибавил он, принимая из рук внучки огромную трубку и водружая ее на чубук, который тотчас же принялся сосать.

Пришедший бедняк смущался все больше.

— Ах, правда, имею честь представиться. Это вот я, старый Клеменс Пёлунович, а это моя внучка, Ванда Цецилия Пёлунович, — говорил дедушка, особо подчеркивая фамилию девочки.

— А я Гофф, Фридерик Гофф, — ответил гость.

— Очень приятно! — говорил хозяин. — Прошу вас присесть. Вандзюня, посади гостя в кресло.

И это поручение, с непрерывными приседаниями, было выполнено.

— Гей! Янек! Налей-ка там воды в душ. Вандзюлька, займи гостя. Чистая совесть, любезный мой господин Гофф, душ и гимнастика — вот первейшие условия счастья на земле. Простите, но я принужден на минуту выйти, так как слишком взволнован: моя трубка упала вниз и даже не погасла!.. Янек! Воды!

Сказав это, старичок убежал в свою комнату и запер за собой дверь. Одновременно с другой стороны туда вошел кто-то еще, вероятно Янек с требуемой водой. В зале остались Вандзя и гость, беспокойно ерзающий в кресле.

— Вы, наверно, не из наших краев? — начала разговор девочка.

— Отчего же, я здешний, — ответил Гофф.

— Что? Что? — спрашивал дедушка из другой комнаты, откуда доносились отзвуки гидравлических процедур.

— Этот господин говорит, что он из наших краев, — ответила девочка, на полтона повышая голос. — И далеко вы, сударь, живете? — прибавила она.

— А вон там, по другую сторону улицы. Вон тот участок, что отсюда виден, а на нем домик… это мои.

— Вон тот оранжевый?

— Да-да.

— Дедушка! Этот господин живет в том оранжевом домике, что виден из окна.

— Подумать только! — удивлялся в другой комнате дедушка.

— А пруд рядом тоже ваш?

— Мой.

— И рыбки там есть?

— Вот уж, право, не знаю! — ответил смущенный гость.

— Что? Что? Вандзюлька? — спросил дедушка.

— Этот господин говорит, дедушка, что не знает, есть ли рыбки в пруде.

— Смотри-ка! — воскликнул дедушка, продолжая свои водные упражнения.

Гость сидел как на иголках.

— Вам у нас скучно!

— Мне, собственно, некогда… то есть…

— Дедушка, господин хочет уйти!

— А ты не позволяй, не позволяй, дитя! Я сию минуту к вашим услугам. Вот и я!

Одновременно таинственная дверь распахнулась, и на пороге появился дедушка, еще более оживленный, чем раньше.

— Неужели вы, сударь, в самом деле хотите бежать?

— Я принужден… то есть… — ответил гость, поднимаясь с кресла.

— Быть того не может, чтобы вы ушли, не познакомившись с талантами моей Вандзи. Вандзюня, берись за кольца и кувыркайся!

— Но, дедушка!

Лишь теперь Гофф заметил, что в соседней комнате прикреплены к потолку два толстые шнура с большими кольцами, к которым дедушка насильно подвел внучку.

— Ну, Вандзюня… раз! два!.. Кувырк вперед!

Покраснев, как вишня, девчурка кувыркнулась вперед и хотела убежать, но дед задержал ее новой командой:

— Кувырк назад!.. раз! два!

— Ах, бог мой! — улыбнулся Гофф, которого оригинальное семейство начинало интересовать.

— А теперь я! — сказал дедушка, быстро сбрасывая шапочку и шлафрок и хватаясь руками за кольца. — Вот как надо кувыркаться, вот как надо кувыркаться! Раз! Два! Раз! Два!

— Боже мой, боже мой!.. — восклицал развеселившийся гость, глядя на нового знакомого, который, кувыркаясь, становился похож на клубок разноцветных ниток.

— О! Здорово! — вздохнул дедушка, тяжело становясь на пол и отирая пот со лба. — Кровь, господин Гофф, следует разогревать и разгонять по всему телу, не то… она свернется. Вандзюлька! Сыграй теперь гостю на рояле. Раз, два! Все, что умеешь.

Доброе дитя, не медля ни минуты, принялось играть, а дедушка между тем допрашивал гостя:

— Этот оранжевый домик, он ваш?

— Да, мой.

— А гимнастика у вас есть?

— Нет.

— У… это жаль! А душ у вас есть?

— Нет, нету.

— Жаль! Душ — это совершеннейшая машина под солнцем.

Гость вдруг выпрямился, глаза его сверкнули, на лице появилась краска.

— Самой совершенной машины еще нет, но она будет. Да, будет! Я двадцать лет работаю над ней…

— Над душем? — спросил изумленный хозяин.

— Над машиной, которая заменит локомотивы, мельницы и… все… все!..

Говоря это, он весь дрожал.

— Какая же это машина? — спросил дедушка, попятившись.

— Простая, почтеннейший, самая простая! Несколько колес и несколько винтов… Чем крепче завинтить, тем быстрей она пойдет, тем больше сработает — без воды, без угля… Это сокровище, почтеннейший… Это спасение человечества!

— И вы изобрели эту машину?

— Я… да, я! Ах… сколько я выстрадал, сколько я наработался, прежде чем изобрел последнее колесо без оси. Но теперь уже изобрел.

— И машина работает?

— Еще нет, потому что части неточно пригнаны и недостает последнего колеса. Но скоро… Еще несколько дней — и я отдам людям мое изобретение. Пусть пользуются!

— Сударь! — сказал дедушка, снимая шапку. — Благодарю господа, что он привел вас ко мне. Это огромное удовольствие думать, что человек, который спас мою трубку, такой знаменитый изобретатель и работает ради общего блага.

— Я как раз хочу идти за колесиком! — прервал Гофф.

— Идите, сударь! Идите… и разрешите приветствовать вас в этом доме. Быть может, я и мои друзья поможем вам в осуществлении ваших намерений.

Бедный гость был глубоко тронут и, взяв доброго дедушку за руку, со слезами ответил:

— Да благословит вас бог за обещание. Сейчас мне ничего не надо, кроме доброго слова. Люди называют меня сумасшедшим… так вот… Но когда я закончу мою машину, окажите мне протекцию, господа… Ведь это не ради меня, я уже одной ногой стою в могиле!

И, сильно потрясши руку хозяина, прибавил:

— Я должен идти за колесиком.

— Вандзюлька! — закричал дедушка играющей внучке. — Довольно! Попрощайся с господином Гоффом. Господин Гофф великий изобретатель. Он идет за колесиком!..

С этими словами и со всяческими знаками благоговейного уважения он проводил до дверей своего гостя, который покинул его квартиру с лихорадочной поспешностью, не оглядываясь и не отвечая на поклоны.

Но простодушный дедушка не обращал внимания на подобные мелочи, ибо в этот момент его обычный энтузиазм достиг вершины.

— Сокровище! Чтобы мне так спасения души дождаться, я нашел сокровище! Изобретатель удивительной машины, благодетель человечества в моем доме! Ну и задам же я им на сессии перцу!

Распевая, старичок подобрал полы шлафрока и стал танцевать по залу, то один, то вместе с внучкой, которая, привыкнув к таким взрывам, веселым серебряным голоском вторила деду:

Дуэт вскоре превратился в трио и квартет, так как в это мгновение канарейка, словно позавидовав пению девочки, принялась свистать во весь голос, и одновременно в зал вбежала, правда, молодая еще, но очень жирная собачонка, которая усилила общее веселье визгливым лаем и неуклюжими прыжками.