Автомобиль уже ждал нас. Ехали мы всего несколько минут, но за это короткое время у нас трижды проверяли документы. Я понял, что место, где мне предстоит продолжать свою службу императору, охранялось очень строго. Ромуси был неразговорчив, и это придавало нашему короткому путешествию характер таинственный и загадочный. Мой проводник сказал только, что о дальнейшей своей службе я узнаю в штабе «части». Я попытался выяснить, что это за «часть» и почему ее так усиленно охраняют. В конце концов Ромуси сказал мне, что наша «часть» является «отрядом 731» и входит в состав Квантунской армии. Ее задача - обеспечение питьевой водой войск императорской армии и профилактические мероприятия против различных эпидемий.
Этого мне было достаточно. Я уже видел себя в научной лаборатории склонившимся над микроскопом и: пробирками. Тогда я еще верил, что буду бороться с болезнями,- добавил Фукуда с иронией. - Нет смысла подробно останавливаться на этом. В общем, я был назначен в отделение майора Киоси и выполнял там лабораторную работу, главным образом по определению, различных видов возбудителей чумы, тифа и холеры. Я тогда не интересовался ни тем, откуда поступает кровь больных людей, ни тем, с какой целью проделывается вся эта работа. Единственным интересующим меня вопросом был лишь один: почему мне не разрешали входить в остальные помещения «отряда»? Я мог свободно передвигаться только на территории трех корпусов. Мои коллеги-офицеры, работавшие в других, недоступных для меня помещениях, ничего не говорили о своей работе. Это может показаться неправдоподобным, но я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из них хоть словом обмолвился о том, что он делает, над чем работает, чем интересуется.
Время от времени кто-нибудь из старших офицеров посещал корпус, в котором работал я. Особенно интересовался моей работой один полковник. - Фукуда стиснул кулаки и сжал губы так, что они стали похожи на две узенькие бледно-розовые полоски. - Звали этого мерзавца Отомура. Он был необычайно любезен и вежлив. Я не любил этого человека, хотя и не мог его ни в чем упрекнуть. Он вызывал во мне инстинктивное чувство отвращения. Отомура носил большие очки с выпуклыми стеклами в толстой черной оправе. Глядя на его лицо, я представлял себе кобру, которая взглядом усыпляет свою жертву, чтобы затем убить ее.
Отомура очень хвалил меня за успехи в работе и обещал быстрое повышение. Оно действительно пришло очень скоро.
Заканчивался 1942 год. В орбиту войны были втянуты миллионы людей. Нам рассказывали чудеса о победах Гитлера в Европе и операциях пашей армии на Тихом океане. Майор Киоси потирал руки от удовольствия, рассказывая об успехах гитлеровцев в России. По его словам выходило, что через несколько дней или не больше как через несколько недель Советский Союз будет стерт с лица земли, а тогда все богатства Сибири станут собственностью нашей империи. Сообщения с фронтов меня не интересовали. Я слепо верил в могущество императора и непогрешимость всех его дел. Правду я узнал позднее.
Уже в последних числах декабря 1942 года меня вызвали к майору Карасава. Он объявил, что с этого дня я переведен во вверенное ему отделение четвертого отдела «отряда 731».
Фукуда вскочил. Прихрамывая, он несколько раз нервно прошелся по комнате.
- Когда я первый раз вошел в помещение этого отдела, то был буквально ошеломлен. Первоклассная, изумительно оборудованная лаборатория открылась моему взору. Я как во сне проходил по огромному залу, заставленному таким оборудованием, о котором не может мечтать ни один бактериолог. Видя мое восхищение, майор Карасава рисовал моему воображению такие фантастические картины работы бактериолога - ученого и солдата, - что я ходил не помня себя от радости. Казалось, я достиг цели и мои долголетние мечтания осуществлены. Вскоре мне разрешили вход в следующий корпус. Я увидел там огромные автоклавы, стерилизаторы, холодильники, термостаты. Здесь я впервые узнал о подлинном задании «отряда 731». Это не только ошеломило меня - это вселило в мою душу непреодолимый страх. Впервые я задумался тогда над проклятым вопросом: для чего все это, для какой цели организовано такое производство бактерий?
Ответа ждать пришлось недолго. В тот же вечер Карасава вызвал меня к себе и начал разговор на общие темы. Сначала мы говорили о политике и роли Японии в международных делах. Карасава повторял избитые фразы, знакомые мне еще по офицерской школе. Но на этот раз привычные слуху слова будили во мне невольный протест. Я ждал иных слов, иного разговора, искал ответа на волнующий вопрос: «Для чего?»
Потом Карасава начал говорить об экономическом положении Японии, о нехватке сырья и, наконец, дошел до беспокоившего меня вопроса. «Япония должна победить во всем мире! - сказал он. - Но мы имеем дело с сильными врагами. Увы, мы не можем конкурировать с ними в производстве вооружения и боеприпасов. Я должен прямо сказать вам, что может наступить такая минута, когда нам не хватит орудийных снарядов. Мы не можем, не имеем права допустить этого. И не допустим! Генерал Исии подал гениальную мысль. Он нашел новое оружие, во сто крат более могущественное, чем самая универсальная бомба. Оружие это несет смерть не какой-нибудь сотне или тысяче неприятельских солдат, но десяткам, сотням тысяч врагов! Бактерия - вот наше оружие. Им и только им Япония завоюет мир!.. Да! Этим оружием мы уничтожим всех наших врагов…»
Слушая эти слова, - продолжал Фукуда, - я чувствовал, что цепенею… Я уже не помнил, чем окончился наш разговор, и до сих пор не могу вспомнить, хотя уже не раз пытался это сделать.
Вернулся я к себе почти в невменяемом состоянии. Всю ночь я не сомкнул глаз. В моем воображении рисовались миллионы бактерий, атакующих мирных людей. Вновь и вновь вставала передо мной родная деревня. Я видел моих земляков, умиравших мучительной смертью от чумы за колючей проволокой. Я метался по комнате, хотел бежать, кричать, но не мог издать ни звука. Со страхом думал я о своих коллегах. Как они могли спокойно спать, готовя уничтожение миллионов людей!..
Фукуда остановился. Он тяжело дышал, на лбу у него выступили крупные капли пота. Он сел, прислонившись спиной к стене.
- Проходили недели, месяцы, а я все еще не знал, что мне следует предпринять, - оправившись от нервного озноба, продолжал Фукуда. - Днями и ночами повторял я себе, что все то, что я делаю, делается по принуждению, что один я бессилен и слаб против организаторов огромной фабрики смерти.
Два раза мне удалось незаметно увеличить температуру в термостатах. Но какой это дало результат? Что из того, что я уничтожил несколько граммов бактерий, когда у нас производились десятки килограммов! Я со страхом осматривал мышей и крыс; их заперли в тесные клетки и напустили на них множество блох. Питаясь зараженной кровью грызунов, блохи сами заражались бактериями и должны были нести смерть ни в чем не повинным людям…
Тогда я был способен только на молчаливый бунт, который нисколько не мешал моим начальникам производить смерть. Я пытался убедить себя в том, что не похож на них, что я не преступник, но все мои попытки примириться с самим собой были напрасны…
Фукуда смолк и долго глядел в одну точку.
- Однажды полковник Отомура вызвал меня в свою лабораторию. Он показал мне ряды пробирок с питательной средой, на которой выращивались различные бактерии чумы - от самых слабых до самых сильных, способных сопротивляться человеческому организму, любой сыворотке и вакцине. Этих пробирок были сотни, и на каждой был проставлен свой номер от 01 до 071. Бактерии в пробирках, обозначенных номером 071, были самыми сильными и опасными.
Отомура заметил, что я взволнован, но, видимо, приписал это восхищению, которое возбудила во мне его лаборатория. Это польстило ему, и он начал еще подробнее рассказывать о своих опытах. Он говорил, что не хочет удовлетвориться достигнутым, что он выведет такие бактерии, против которых будут бессильны все врачи мира.
Уходя из лаборатории Отомуры, я незаметно взял одну пробирку. С немалыми предосторожностями я отнес ее в свою лабораторию и спрятал в надежном месте. Я тогда еще и сам не знал, для чего я это делаю. Только через несколько дней я понял, что мне следует предпринять. Пользуясь расположением Отомуры, я начал часто посещать его лабораторию и каждый раз осторожно уносил одну-две пробирки. Таким образом, через несколько недель у меня уже был весь комплект бактерий, взращенных этим дьяволом…
