— Где-то в другом месте. Мне просто нужно было уехать ненадолго. Я поехал на юг, но не помню, куда именно.

— Похоже на ложь, Ривер. Ты всегда такой загадочный… и мне это нравится, правда, но я хочу… хочу знать… — «Сосредоточься!», — ты когда-нибудь убивал раньше? В смысле, заставлял кого-то совершить самоубийство, кроме Даниэля Липа?

— Да, — пробормотал он у моей кожи.

— Сколько?

Ривер повернул меня и начал целовать поясницу.

— Многих, Ви.

Мои глаза закрылись.

— Как много?

— Не знаю. Столько, сколько нужно было. Может, двенадцать. Может, гораздо больше. Знаешь, нужно подумать. Я жил с сиянием четыре года.

— Так… так ты даже не можешь вспомнить, скольких людей ты убил?

Ривер встал. Его пальцы поглаживали меня по спине, медленно и уверенно. Он уткнулся лицом мне в шею.

— Нет. Что сделано, то сделано. Больше я об этом не задумываюсь.

Его губы коснулись моего подбородка. От него пахло песком и солью, словно он плавал. Вероятно, мои волосы пахли так же. Такое случается, когда живешь у океана.

Мы целовались. Долго, страстно. Я почувствовала, как чары Ривера начинают проникать в меня, как было на кладбище. Они текли по моим венам, как вода по горам. Как время в летние деньки. Как кровь по перерезанной глотке.

— Ривер, ты используешь на мне сияние?

— Возможно. Тебе не всё равно?

Всё равно. По крайней мере, сейчас.

— Пошло оно всё, — прошептала я и притянула его к себе.

Глава ¹⁹

Я проснулась и обнаружила перед собой расплывчатый мужской силуэт. Льющийся из окна солнечный свет окружал его золотистым сиянием, прямо как ангелов на картинах времён раннего Ренессанса. Я моргнула и закрыла глаза. Я лежала в кровати Ривера в гостевом доме. Приложила руку ко лбу. На меня накатило сильное головокружение.

— Тебя не учили стучаться? — спросила я, снова закрывая глаза. Затем зевнула, откинула одеяло и поднялась на ноги. На секунду меня охватила паника, что я голая, но, опустив взгляд, я увидела, что на мне всё ещё чёрное платье. Мой взор обратился на брата.

Вот только у кровати стоял не он.

А незнакомец.

Он был молод. Примерно мой ровесник, может, на год младше. Парень был высоким, со светлыми волосами, выгоревшими на солнце. Мои доставшиеся от бабушки голландки были темнее. Под его глазом расцветал фиолетовый синяк, размером с кулак. Его нос был идеален, если не считать горбинки, которая так и кричала о том, что его сломали.

— Ну здравствуй, — поздоровался незнакомец и улыбнулся. — Прости, что так «вовремя» ворвался… что бы тут ни происходило. Я искал… — он повернулся и сомкнулся взглядом с Ривером, — брата.

Тот медленно сел, потянулся и почесал затылок.

— Привет, Нили. Чудный синяк. Как ты нашёл меня на этот раз?

Парень швырнул газету на кровать.

— По заголовкам всех национальных газет, придурок! Детишки бегают по кладбищу с колами, — он кинул ещё одну газету, на сей раз местную. — Прошлой ночью мужчина вышел на городскую площадь и перерезал себе глотку. Молодец, Ривер. Очень тонко.

Затем он кинул последнюю газету: «Вести Иерусалим Рок».

Тишина.

Я попыталась разгладить волосы и платье. Мой разум кипел.

У Ривера был брат по имени Нили.

Он не упоминал о нём. Говорил ли он хоть слово правды? Хоть раз?

Я вдруг поняла, что Ривер и Нили смотрят на меня, и сделала глубокий вдох. Если не успокоюсь в ближайшее время, мои щёки покраснеют, и все мои чувства будут написаны на лице.

— Это Вайолет, — представил меня Ривер. — Она живёт в поместье со своим братом Люком. Но ты, наверное, уже это знаешь.

Нили снова мне улыбнулся. У него была та же кривоватая ухмылка, что и у Ривера. Было странно видеть её на лице незнакомца. Его глаза были голубыми, а не карими, как у брата, но они так же хитро блестели, как бы говоря: «я замышляю только шалость». Но блеск Ривера был ленивым, кокетливым. А у Нили… сама не знаю. Добродушным, энергичным, интригующим — как у непоседливого ребёнка или терьера.

— Я встретил Люка в Эхо. Когда я спрашивал о брате в одной кофейне, мне показали на него. Он сказал, что Ривер живёт в вашем гостевом доме, и машина на въезде это подтвердила. Правда, Люк забыл упомянуть, что в кровати моего брата может оказаться симпатичная девушка, — он показал на меня пальцем, но смотрел при этом в другую сторону.

Мои щёки залились краской, и я ничего не могла с этим поделать.

— Да, я спала в кровати Ривера, но между нами ничего не было. Не то чтобы ты спрашивал. Мы просто спали. Рядом друг с другом. Вчера у меня было плохое настроение, и Ривер меня утешил. Ещё он страдает ночными кошмарами, поэтому…

Я замолчала. Мне было неизвестно, что произошло прошлой ночью, после того, как мы поцеловались на кухне Ситизена. Помню, как возненавидела его за убийство папы Джека, всерьёз возненавидела, а потом… перестала. Мы оказались в гостевом доме, легли в кровать…

Улыбка стерлась с лица Нили. Он посмотрел на брата, и его глаза ожесточились.

— Скажи, что не использовал его на ней. Господи, Ривер! Так низко ты ещё не падал. А я-то думал, что ниже некуда.

Тот вздохнул, встал, поднял футболку с пола и надел её.

— Вайолет знает о сиянии. Я всё ей рассказал. Если я и использовал его прошлой ночью, то исключительно рекреационно. — Ривер покосился на Нили и быстро отвернулся, словно на долю секунды ему стало стыдно. — Что бы мы ни делали, это останется между Вайолет и мной. И никем другим, ясно?

Нили пристально посмотрел на брата, но ничего не сказал.

— Слушай, — снова лениво и спокойно начал Ривер, — давай перейдём на кухню и я приготовлю нам завтрак. Нельзя обсуждать важные темы на пустой желудок. А с тобой, Нили, они всегда важные.

Мы дружно вышли на кухню. Никто и слова не сказал. Единственным звуком был лязг кастрюль, сковородок, и раздраженные вздохи брата Ривера. Посидев так несколько минут, я решила, что будет мудро оставить их наедине.

Я вернулась в Ситизен, чтобы проведать Джека, но его нигде не было. Чёрт! Нужно было встать пораньше, как и говорил Люк. И определённо не нужно было снова спать с Ривером. Чёрт! Я не могла трезво мыслить. Рядом с этим парнем я — сама не своя.

Это меня пугало. С другой стороны, в последнее время меня пугало абсолютно всё, хотя я никогда не считала себя трусихой.

Я вышла наружу и увидела, как Люк рисует в сарае. Дверь была открыта, чтобы внутрь попадало больше света. Брат склонился над мольбертом с решительным и собранным лицом. Таким он редко бывал.

— Привет, — поздоровалась я, заходя внутрь. — Ты не знаешь, где Джек?

Люк ткнул на угловой стол, не отвлекаясь от работы. Джек тянулся к холсту, нанося чёрные и белые акриловые краски зигзагообразными, тонкими линиями. Я увидела красные глаза и маленькие ручки, цепляющиеся за надгробия. Он рисовал Дьявола на кладбище.

— Прирождённый талант, — сказал Люк. — Он никогда раньше не рисовал, но у него получается так же хорошо, как у нас в его возрасте. Джек хорошо передаёт цвет и атмосферу… и измерение… — парень замолчал, вновь погрузившись в свою картину.

Джек поднял голову, убрал непослушные медные пряди с веснушчатого лица и улыбнулся.

— Думаю, это у меня в крови.

Я улыбнулась в ответ.

— У нас тоже.

И тут что-то встало на место в моей голове. Что-то важное. Что-то, на что стоило обратить внимание…

— Тебя нашёл брат Ривера? — Люк отложил кисть и повернулся ко мне.

— Да. В кровати с ним.

Джек снова поднял голову на эти слова, но затем вернулся к рисованию. Люк понизил голос:

— Что с тобой происходит, Ви? Раньше ты не проявляла интерес к мальчикам, не считая разговоров с Джанни за чашечкой кофе, а теперь проводишь каждую ночь в постели с незнакомцем?

Он был абсолютно прав. Что со мной происходит?