— Пожалуйста. — Игорь Владимирович, привстав, пододвинул ей пепельницу и подумал: «Черт возьми, эта Соня, кажется, подготовилась!» и тут же пришло подозрение. Игорь Владимирович был уже почти уверен в том, что за этой журналисткой стоит кто-то другой, знающий. Молодой девушке ни за что бы не докопаться до той довоенной работы Владимирова, да и в институте никто не знает о ней, никто, кроме Гриши Яковлева. Значит, Григорий? Но Игорь Владимирович сразу же отбросил эту мысль. Нет, Яковлев не тот человек, чтобы подсылать к нему хорошеньких журналисток. И смысла в этом нет. Тогда — кто? И зачем? Он рассеянно оглядел кабинет, посмотрел на очищающееся, но все еще серое небо и сказал небрежно:
— Да, знаете, не было никакой разработки, а уж тем более — конструкции, — и улыбнулся насмешливо.
Она закурила длинную сигарету, не спеша, со вкусом затянулась, сложив сердечком красивые полные губы. Снова нагнулась к сумке и достала микрофон, похожий на маленькую автомобильную фару. Во всех ее неспешных и точных движениях была какая-то роскошность уверенной, знающей свое обаяние женщины.
— Но об этой машине писали тогда в прессе, называли новым словом в технике. — Журналистка соединила шнур микрофона с диктофоном и вопросительно взглянула на Игоря Владимировича.
Он ощутил скованность от сетчатого глазка микрофона, направленного прямо в лицо, оттого, что не он владел инициативой в этой беседе. Это было неприятно, но опыт ученых советов, на которых ему, профессору Владимирову, приходилось выступать, опыт лектора и руководителя крупного института все-таки выручил.
— В те годы о многом писали восторженно и оптимистично, такие уж были романтические времена. Теперь пора более жестких технических и научных оценок, — с насмешливой грустью сказал он. — Так вот, не было законченной конструкции, единственное, чего добилась наша группа (я ведь не один работал), это — метод перспективного конструирования. Он применялся всегда в конструировании техники стихийно, но нам удалось сформулировать, что ли, его в законченном виде применительно к автостроению. Этим методом пользуются и сейчас, то есть прогнозируют развитие конструкции автомобиля того или иного назначения и результатами прогноза руководствуются при конструировании. Я достаточно понятно выражаюсь?
— В общем, да, — ответила девушка. — Но неужели вы с тех пор не занимались конструированием?
Игорь Владимирович уловил любопытство в блеске ее глаз и подумал: «Угу, значит, не та, довоенная, работа ее интересует. Но тогда что?»
— Нет, конечно, я занимался конструированием. Опытные модели, несколько гоночных автомобилей, но в них решались чисто исследовательские задачи, которыми воспользовались при создании серийных моделей. А какой-нибудь марки конкретного автомобиля, сделанного мной, так сказать, лично, я назвать не могу. Вот так. — Он слегка развел ладони над столом и подумал с усмешкой: «Так и будешь у меня, милая девушка, ездить по кругу, пока не пойму, чего же тебе надо». Потом добавил:
— И знаете, процесс конструирования современного автомобиля настолько сложен, в нем принимает участие так много специалистов разного профиля, что выделить одного человека как создателя данной модели просто невозможно, да и несправедливо, наверное. Можно назвать главного конструктора, художника-конструктора, но все-таки они — лишь участники создания автомобиля, наряду со многими другими. А еще есть и люди, теоретические, исследовательские работы которых использованы в конкретной разработке. — Он усмехнулся. — Это у вас, журналистов: написал статью или книгу, ты и автор. Такое было только на заре автомобилизма, когда существовал почти первобытный синкретизм: один человек был и изобретателем, и производителем безлошадного экипажа.
— Ну хорошо, оставим этот вопрос, раз он так сложен и недоступен для женских мозгов. — На миг ее смуглое лицо выразило шутливое сожаление, глаза потупились, но за этим сразу же последовала щедрая, сверкающая и какая-то провокационная улыбка, от которой Игорь Владимирович на миг почувствовал легкое молодое и тревожное волнение. — Расскажите мне подоступнее, какую автомашину вы считаете лучшей из существующих?
Игоря Владимировича чуть покоробило, что девушка назвала автомобиль автомашиной, словом, нелюбимым профессионалами. Он вздохнул с притворным утомлением.
— Вы задаете вопросы, на которые не существует прямых ответов.
Она рассмеялась весело:
— Намекаете, что и целой академии не ответить на вопросы одного невежды?
— Ну нет, что вы, — улыбнулся Игорь Владимирович. — Просто не существует самого лучшего автомобиля. — Он не удержался и слово «автомобиль» произнес все-таки с заметным нажимом. — Самый лучший — тот, который наиболее точно соответствует своему назначению. Карьерный самосвал — неважное средство для перевозки элегантных женщин; в молочной цистерне невозможно транспортировать лесоматериалы; грузовик не заменяет автобус. Все зависит от предназначения автомобиля.
— Ладно. — Лицо ее стало серьезным, внимательным. — Тогда скажите, какой легковой автомобиль вы хотели бы иметь? Ну, вот просто как потребитель.
Игорь Владимирович улыбнулся, довольный.
— Вот видите, мы и пришли с вами к тому, к чему приходят рано или поздно все создатели легковых автомобилей. — Он помолчал, раздумывая. — Дело-то в том, что при современном уровне технологии создание легкового автомобиля для массового потребителя из задачи технической превращается в задачу социологическую, если хотите, даже социальную.
Игорь Владимирович все больше увлекался, да и приятно было поговорить со знанием дела для такой слушательницы.
— Допустим, мы с вами решили построить массовый автомобиль. Массовый — это прежде всего дешевый. Следовательно, одно условие уже задано. Теперь, чтобы задать технические качества, нам нужно знать потребности человека, которому предназначен этот автомобиль. Значит, из массы нужно выделить «самого массового», самого среднего человека. Руководствоваться здесь нашими с вами субъективными вкусами нельзя. Я — профессиональный автомобилист и немолодой человек, у которого потребность в мобильности снижена; вы — молодая деловая женщина, у вас мобильность может быть выше среднего уровня. Вывод, что нужно ориентироваться на человека немного старше вас, но значительно моложе меня, семейного, но не многосемейного, со средним достатком. Он будет ездить в автомобиле на работу, выезжать с любимой женой и ребенком за город по выходным, в летний отпуск может предпринять и более дальнее путешествие. Если он врач или механик по ремонту, скажем, домашних холодильников, то может использовать свой автомобиль и для работы. Вот, грубо говоря, условный социологический портрет нашего потребителя. У нас уже есть два условия: доступная цена и достаточная функциональная универсальность будущего автомобиля. Тут нет вопросов?
Игорь Владимирович взглянул на девушку пристальнее. Лицо ее выражало растерянность и было очень милым.
— Да, но… — неуверенно протянула она, подыскивая слова, — если машина будет общедоступной, что же тогда будет на улицах?
— Вот мы и подошли к одному из самых серьезных вопросов, — обрадовался Игорь Владимирович. — Что же будет на улицах и дорогах? Средний нынешний автомобиль в движении занимает двадцать квадратных метров площади. Отсюда — первое требование — уменьшить его хотя бы наполовину, не потеряв вместительности. Теперь проблема — топливо. Бензина может просто не хватить, если автомобили будут так же прожорливы, как сейчас. Чем больше автомобиль потребляет топлива, тем больше выбрасывает в воздух вредных продуктов сгорания, значит, наш с вами автомобиль должен расходовать и горючего хотя бы в два раза меньше — тоже задача. К этому прибавляется проблема простоты обслуживания. Ведь если у всех будут автомобили, то добрая половина населения будет работать только на них, а кто же будет растить хлеб, плавить металл, учить детей? Значит, автомобиль должен быть настолько простым и надежным, чтобы почти каждый владелец мог обслужить его сам и чтобы эта машина не ломалась практически до полного износа. К этому добавьте еще простоту, легкость и безопасность управления — ведь за руль сядут миллионы непрофессиональных водителей. — Игорь Владимирович печально посмотрел на девушку. — Вот видите, сколько всяких «но»? И это только малая часть.
