— Да-а! — подавленно выдохнула она. — Значит, идеальный автомобиль невозможен?

— Ну почему же? Я этого не говорил. Такой автомобиль непременно будет создан, и в самое ближайшее время, но не идеальный, а массовый. Технические возможности общества, нашего общества, позволяют решить все проблемы создания такого автомобиля. — Игорь Владимирович сказал это с искренней убежденностью.

— В вашем институте что-нибудь делается для этого? — спросила девушка.

— Конечно, — сразу же ответил Игорь Владимирович и подумал с радостным ощущением, что наконец докопался до истины: «Так вот что тебя интересует! Так неужели все-таки Гриша? Нет, скорее, кто-то другой, кто хочет похоронить. Результаты совета?»

— Так расскажите, пожалуйста, об этом.

— Это невозможно.

— Секрет?

— Вовсе нет. Просто пришлось бы рассказывать о всех исследованиях. Любой институт, любое предприятие, имеющее отношение к автомобилестроению, работает для этого, — ответил Игорь Владимирович, напряжением лицевых мускулов гася торжествующую и насмешливую улыбку.

— Ну хоть о чем-нибудь расскажите, — голос ее был умоляющим.

— Не могу, не в состоянии.

— Ну почему?

— Подумайте, можно ли на стадии, скажем, обезьян рассказать, как работает природа над созданием человека? Нельзя. Этот процесс можно осмыслить лишь ретроспективно, когда человек уже появился и начал развиваться. Так вот, процесс создания автомобиля тоже как эволюция, он нерасчленим. И только после того, как появится массовый автомобиль, можно будет с той или иной степенью достоверности судить, какое исследование было предпоследней ступенькой, какой из предыдущих автомобилей был отцом новой, последней модели, если вообще бывает последняя. — Игорь Владимирович помолчал и добавил уже задумчиво и, пожалуй, больше для себя, чем для девушки: — Хотя, конечно, будет и последний автомобиль.

— Как это?

— Очень просто. Когда-нибудь люди откажутся от такого транспорта, как от технического варварства.

— И это говорите вы?!

— А почему бы нет? Даже сейчас непредубежденному человеку ясно, что легковой автомобиль принципиально несовершенен: весит в два-три раза больше перевозимых пассажиров — при полной, соответственно нагрузке; отравляет воздух, необратимо использует ценнейшие природные материалы, опасен для жизни и даже для интеллекта людей. Если верить психологам, человек за рулем при интенсивном движении становится агрессивным, снижаются его альтруистические наклонности, притупляются умственные способности — это только во время движения. Но, кто знает, через годы не станут ли эти изменения более глубокими и постоянными.

— Ой, вы какие-то пугающие вещи говорите. — Она округлила глаза.

— Лучше знать их сейчас, чем позже, когда они уже станут реальной угрозой, — тихо ответил Игорь Владимирович.

— Так на чем же люди будут ездить по земле?

— Откуда я знаю. Может быть, вовсе не будут ездить. — Он улыбнулся озорно. — Просто человек будет распадаться на атомы или частицы и через миг снова собираться из них в желаемом месте, как у фантастов. Ведь элементарные частицы могут двигаться со скоростью света — вот и решение проблемы.

— Ну нет, — она передернула плечами. — Это как-то совсем неприятно.

— Что поделаешь. — Игорь Владимирович уже потерял интерес к беседе: обвести эту корреспондентку вокруг пальца не составляло труда, не такого человека надо было подсылать к нему, чтобы выведать хоть что-нибудь. Да и не подсылал ее никто, скорее всего.

— Ну тогда расскажите, как вы начали заниматься конструированием, пожалуйста. — Она кокетливо и просительно подалась вперед.

— Все это — самым прозаическим образом. И неинтересно, да и не вспомнить теперь за давностью. — Игорь Владимирович вдруг смолк, изумленный еще неясной, но уже обозначившейся мыслью: «А что если?.. Только бы получилась у нее статейка интригующая. А будет хоть малый шумок, использую в министерстве…»

Игорь Владимирович жестко, оценивающе взглянул на девушку, словно по внешности пытаясь понять, что она за журналистка, потом чарующе улыбнулся.

— Вы знаете, Софья Николаевна, — медленно сказал он и подумал еще: «Вот это будет фокус для тех, кто ее прислал, если кто-то прислал… Иногда жертва ферзя ведет к выигрышу партии», — пожалуй, я могу рекомендовать вам интересного человека, молодого, способного конструктора, который занимается проблемами массового автомобиля. Если вы сумеете его разговорить, то он сможет рассказать много интересного. Но услуга за услугу: я вас к нему не посылал, и вообще вы у меня не были. Понятно? — Он сразу заметил, что девушка насторожилась. «Не так уж она глупа и опрометчива», — с удовлетворением отметил он и сказал успокаивающе: — Дело в том, что этот парень не ладит со мной, считает меня рутинером, что, вероятно, недалеко от истины. И вот если он узнает, что вас к нему направил я, он вам ничего не расскажет.

— Да, но мне не совсем ясно, для чего это делаете вы, раз он с вами не ладит, — ее взгляд был внимательным и даже напряженным.

— Видите ли, — вздохнул Игорь Владимирович, — эта работа — его хобби, как теперь говорят. Но он действительно сделал много, насколько я знаю. Уже пора бы перейти к непосредственному конструированию, может быть, даже — к постройке опытного образца…

— Так за чем же дело стало? — оживилась девушка.

— Это не внутриинститутский вопрос, к сожалению. Опытный образец — штука дорогая, и, чтобы получить деньги на его постройку, нужно решение на правительственном уровне. — Интонацией Игорь Владимирович старался сделать свои слова понятнее (а может быть, правдивее?).

— Так отчего же вы не добиваетесь этого решения, если работа стоящая? — Она все еще смотрела на него недоверчиво.

— Добиваемся и добьемся. Тема уже записана в плане разработок института, будем просить санкции министерства. Это все своим чередом и, конечно, не так быстро, как хотелось бы. Но сейчас этого парня хорошо бы поддержать. А если о его работе появится ваша статья, то это поможет ему психологически и нам поможет добиться средств. — Игорь Владимирович снова чарующе улыбнулся, спросил будто по-свойски: — Вопросов нет? — и поднялся с кресла.

— Ну я, конечно, поговорю с…

— Григорий Иванович Яковлев.

— С Яковлевым, но буду ли писать о нем…

— Ну, разумеется, разумеется, — торопливо ответил Игорь Владимирович и, нажав кнопку селектора, сказал:

— Ксения Ивановна, будьте любезны, объясните Софье Николаевне, как пройти в группу пионерского автомобиля. — Он повернулся к девушке и попросил, снизив голос до шутливо-заговорщицкого шепота: — Вы уж там сами представьтесь и не объясняйте, кто вас послал. Скажите, что слышали о нем как о спортсмене-автогонщике и случайно узнали, что он теперь занимается конструированием.

— Хорошо, — приняв его тон, ответила девушка.

Игорь Владимирович проводил ее до дверей кабинета. Ноги у нее действительно были красивые.

От двери он пошел обратно к столу, но задержался у стеклянной стены и стал смотреть во двор. Большой белый квадрат двора был уже прострочен прямыми стежками следов по диагоналям. Вдоль одной стороны квадрата, в нескольких метрах от стены лабораторного корпуса, тянулась широкая полоса сухого светлого асфальта — там в земле проходила тепловая магистраль. Двор был пуст, только в углу у стены стояли большие добротные ящики, крашенные шаровой краской, — часть еще не смонтированного оборудования вибростенда. И небо над двором нависло дымчатым низким квадратом, словно оштукатуренное «под шубу». Игорь Владимирович думал о своем странном поступке. Зачем он послал эту корреспондентку к Григорию? Он и сам отлично понимал: статья в журнале (даже если она появится) — слабый довод для членов министерской коллегии. Да и вообще эти короткие быстрые мысли, толкнувшие его послать корреспондентку к Григорию Яковлеву, были лишь первоначальным импульсом, а глубже было другое, то, что Игорь Владимирович уже чувствовал, но еще не понимал. Так что же это такое? Что же?